Светлана Алешина - Бег впереди паровоза (сборник)
Фима попытался договориться с начальником охраны. У него это получилось, и его допустили до какого-то пятого заместителя одного из директоров. На этом все и застопорилось. Я уже утомилась читать найденную у Фимы книгу Стаута, когда он сам вернулся в состоянии почти невменяемом от бешенства. Упав на сиденье, Фима длинно выругался.
– Единственное, что мне удалось узнать, – гневно сказал он, – это то, что босс, видите ли, «у себя» и что он очень занят!
Его трясло, и он пока не мог нормально разговаривать.
Наконец Фима заговорил спокойнее:
– Можно попытаться поймать дядю Борю на выходе, точнее на выезде, – предложил он, – но все равно шансов мало. Не знаю пока, что делать. Не знаю!
Он закурил и замолчал, тяжело пыхтя дымом.
Я подумала и достала из сумки конверт, который еще, наверное, помнил лежащие в нем десять тысяч баксов. Конверт был немного помят, но в принципе выглядел прилично. Пока еще.
– Дай чистый лист бумаги, у тебя есть? – обратилась я к Фиме.
Он порылся в бардачке и бросил мне на колени блокнот. Вырвав из него листок, я написала адрес квартиры Инги, той, с видеокамерой. Положила его в конверт и заклеила. Фима смотрел на мои действия без интереса.
– На, возьми, – я протянула ему конверт, – скажи, что это срочный пакет самому боссу и что мы ждем ответ пятнадцать минут.
– Точно! – загорелся Фима. – А если этот козел будет продолжать кобениться, я пообещаю ему, что босс его уволит за задержку его почты!
Фима, схватив конверт, убежал, а я осталась дочитывать Стаута. Фима вернулся через несколько минут и доложил:
– Нагнал жути. Посмотрим.
Судя по его поведению, на особый результат он не надеялся.
Однако не прошло и двадцати минут, как мы были приглашены вышедшим на улицу начальником охраны зайти вовнутрь. Никто не задавал нам больше никаких вопросов, и по боковой лестнице, минуя лифт, нас доставили на третий этаж. Я поняла, что в кабинет Бориса Петровича вели два входа: парадный и интимный. Нас пустили через интимный, потому что сначала мы прошли через комнату с диваном и холодильником, видеомагнитофоном и телевизором, а потом попали из нее и в сам кабинет.
Борис Петрович встретил нас, стоя посередине своего обширного кабинета. Он недоуменно перебежал взглядом с меня на Фиму, потом обратно. В жизни он был почти таким же, как и на экране, только казался еще толще и старше возрастом. Наверняка он уже дедушка, причем, возможно, и неоднократно.
– Вы ко мне? – спросил он удивленно. – По какому делу?
Я заметила в его руках мой конверт и ответила:
– Да, это я прислала вам эту записку. Нам нужно поговорить.
– Вы? – еще больше удивился он и, подумав, обошел стол и сел на свое кресло. Там он, очевидно, чувствовал себя увереннее.
– О чем же, молодые люди, вы хотите говорить? – повысив голос и придав ему начальственные нотки, произнес Борис Петрович.
Я показала ему кассету, которую принесла в сумке.
– Давайте посмотрим, что здесь записано, – миролюбиво проговорила я, – а потом вы и поймете, о чем будет разговор.
Борис Петрович насторожился и, как мне показалось, испугался.
– Вы кто? – резко спросил он.
– Послушайте, – раздраженно сказал Фима, – мы потеряли так много времени, прорываясь к вам, что нет смысла теперь выяснять, кто мы, откуда мы. Посмотрим запись, и вы все сразу и поймете. О'кей?
Борис Петрович встал с тяжелым вздохом и улыбнулся:
– Ох, отрываете вы меня от работы, но что с вами поделаешь, ребятки… Хорошо, что вы хоть на киллеров не похожи…
Он вышел из-за стола и показал нам рукой на комнату отдыха, через которую мы вошли:
– Прошу вас, гости дорогие…
Мы с Фимой переглянулись и направились, куда он показал. Не знаю, что подумал Фима, а я была уверена, что дедушка Борис сильно трусит. И вовсе не от того, что мы можем оказаться киллерами.
Мы вернулись в комнату отдыха. Я передала Фиме кассету, а сама прошла и встала у окна, так, чтобы не видеть экран телевизора. Все-таки порнография, даже любительская – это мужские игры.
Фима сделал с аппаратурой все, как нужно, и картинка пошла. Борис Петрович не вошел в комнату, а остался стоять в дверях, посматривая быстрыми глазами на нас и на телевизор. После нескольких минут просмотра он заулыбался и замахал руками:
– Хватит, хватит, молодые люди. Я все понял.
Фима выключил видеомагнитофон. Борис Петрович, продолжая стоять в дверях, обратился ко мне:
– Я все понял, – повторил он, – поделом мне, старому дураку, – он вытащил из кармана платочек и протер вспотевшую лысину, – сколько я буду должен отдать за этот… мгм… шедевр? – спросил он.
А вот этого я не ожидала. Я почему-то нафантазировала себе, что он должен будет растеряться, и мы его быстренько расколем на убийство Инги и Лены.
– Нам нужна правда, – важно сказала я, – и еще вам привет от Лены.
Против ожидания, Борис Петрович не испугался и переспросил:
– А кто это? Впрочем, сейчас не важно. Сколько с меня за эту копию и за оригинал записи? Давайте побыстрее решим этот вопрос, пожалуйста. Ко мне скоро люди придут.
Я посмотрела на Фиму. Фима пожал плечами и тихо сказал:
– Не получается, Оль. Быстро разряжай атмосферу.
Я вздохнула, подошла к видику и, вынув из него кассету, протянула ее Борису Петровичу. Тот подозрительно посмотрел на меня, но кассету взял.
– Давайте поговорим, – предложила я, – присаживайтесь.
Он подумал, снова улыбнулся, прошел наконец в комнату и сел рядом со мной.
– Борис Петрович, – медленно начала я, – в минувший вторник Инга Кумарцева была убита в своей квартире…
После того как я все рассказала, Борис Петрович долго молчал, пряча глаза и о чем-то усиленно размышляя.
– Вы хоть понимаете, в какое тухлое дело залезли, ребятки? – спросил он наконец, поднимая взгляд, и я невольно поежилась от его остроты.
– Выхода нет, Борис Петрович, – просто ответила я, – так хорошо постарались подставить мою подругу, что оставаться и спокойно ждать, когда ее арестуют и осудят за то, чего она не совершала, я не могла.
– Знаете, ребята, за то, что вы не поддались искушению и не попытались облегчить меня на какую-то сумму баксов, мы с вами расстанемся друзьями. Я не хочу вмешиваться в это дело, но и препятствовать вам не буду. Это все, что я вам скажу.
Борис Петрович встал, давая понять, что аудиенция закончена. Не знаю, как Фима, а я себя чувствовала маленькой и глупой. «И поделом мне», – повторила я про себя слова Бориса Петровича.
– Один вопрос, если можно, – неожиданно подал голос молчавший до сих пор Фима. Он вынул из кармана ключ, который нашел в сливном бачке интересной квартиры, и показал его, – как вы думаете, откуда это?
Борис Петрович прищурился, рассматривая.
– Не знаю, – ответил он, – похож на депозит…
Мы попрощались, и ждавший за дверью начальник охраны проводил нас на улицу к «Ауди».
Настроение у меня было паршивым. У Фимы, похоже, тоже.
– Сейчас куда? – хмуро спросил он, заводя двигатель своей машины. – Поехали ко мне на дачу, а? Там и пруд есть…
– Отвези меня в «Салют-банк», к Бугаевскому, – попросила я Фиму.
Он кашлянул, но ничего не ответил, и мы поехали. Я вертела в руках ключик и соображала. То, что я подумала, было логично, но не хватало нескольких деталей. Может быть, Бугаевский поможет их найти? Наперекор всему во мне зарождалась какая-то мощная уверенность в себе. И сомнениям места не оставалось.
Здание «Салют-банка» стояло на том же месте, где я его оставила в прошлый раз. И охранники были все те же. Однако вошла в него уже совсем другая Ольга Юрьевна, а не та, что была здесь в среду. По крайней мере, чувствовала я себя очень уверенно и даже не опасалась ошибиться.
Провели меня в знакомый кабинет почти сразу. Одного прошлого раза хватило для понятливого персонала банка, чтобы не задавать мне никчемных вопросов, а просто пойти и доложить Петру Аркадьевичу о моем визите.
Бугаевский встретил меня с осторожной улыбкой.
– Здравствуйте, Ольга Юрьевна, – поприветствовал он меня, – у вас есть новости?
– Возможно, – ответила я и протянула ему ключик. Бугаевский взял его и вопросительно посмотрел на меня.
– Петр Аркадьевич, – начала я, – не знаком ли вам серо-стальной «Фольксваген-Гольф»?
Глава 10
Честно скажу: я вышла… нет, я выпорхнула из «Салют-банка» почти счастливая. До полного счастья мне очень не хватало только сознания того, что все наконец кончилось. Оно еще не кончилось, но финиш на горизонте замаячил. Я подбежала к одинокой «Ауди», стоящей немного в стороне от общего автомобильного стада на стоянке перед банком, распахнула дверцу и плюхнулась на правое переднее сиденье.
Фима как-то странно посмотрел на меня, вздохнул и поднял глаза вверх.
В жизни все-таки действует некий закон компенсации. На бочку меда она всегда припасает ложку какой-нибудь гадости. Чтобы мед слаще показался, не иначе. Я наконец-то через зеркало увидела приподнявшегося на заднем сиденье Сергея – шофера синей «БМВ». В руке Сергей держал пистолет.
