Наталья Андреева - Ничего личного
– Леха, твое непокобелимое обаяние распространяется даже на самые отмороженные экземпляры! Уважаю! О чем вы шептались вдали от супружеских глаз?
– Как говорится, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Догадайся с трех раз, что не мешало бы оторвать такому любопытному мужику, как ты?
– Ну уж нет! Может, это самая дорогая мне вещь в собственном организме? Кстати, я недоволен: ты неактивно вел себя в бассейне. Халявил, а потом и вовсе сбежал. До обеда еще три часа, пойдем на лыжную базу?
– Только если ты обещаешь, что кататься на лыжах мы будем в собственное удовольствие, а не назло рекордам.
– Ладно, я тебя вслед за женщинами поставлю, замкнешь строй. Пошли переодеваться.
Леонидов на всякий случай обернулся, но Татьяны Ивановой в спортивном комплексе уже не было. Должно быть, пошла собирать компромат на собственного мужа. А еще говорят, что муж и жена – одна сатана! Она – сатана. Он тоже не промах. Только разная сатана, вот такая штука получается!
Погодка на улице, и впрямь, установилась лыжная. Если бы он так не устал, радовался бы жизни. Сбежать, что ли? Рядом шел могучий Серега Барышев, всем своим видом говоря: не получится. До коттеджа они шли не спеша, наслаждаясь свежим, хвойным воздухом и тишиной.
В холле коттеджа Алексея ждал еще один сюрприз: на диване со стаканом апельсинового сока в руке его поджидал двоюродный брат управляющего Саша Иванов.
– Можно вас на два слова, Алексей Алексеевич?
– Это так важно? Я на лыжах собрался.
– Всего на пару минут. Наедине.
– Хорошо. Александра, иди, собирай Сережку и мне приготовь теплые вещи. Чтобы не замерз в лесу. Я сейчас.
Семейка Ивановых начинала Леонидова потихоньку доставать. «Я сейчас пошлю его куда подальше», – мечтательно подумал он, шагая вслед за Ивановым-младшим в комнату номер четырнадцать.
– Ну, а у вас что такого важного есть мне сообщить? – спросил он, присаживаясь на застеленную кровать. – Впрочем, догадываюсь: вы хотите заявить, что видели, как ваш двоюродный брат столкнул с балкона господина коммерческого директора. Верно?
– Не совсем так. Видите ли, я не ночевал в своем номере…
– Это я уже знаю. Где же вас черти носили?
– Дело личное: я был с женщиной и не хотел бы ее в это впутывать.
– Что, так серьезно? Она замужем? Вдова?
– Не надо меня сватать на роль героя-любовника. Я не дурак, понимаю, что ростом не вышел, – усмехнулся Саша Иванов. Алексей слегка обиделся: он был не согласен с тем, что невысокий мужчина не годится на роль героя-любовника. Иванов-младший меж тем продолжал: – Я человек мягкий, добрый, но не дурак, а всякий норовит попользоваться. И мне надоело подо всех ложиться. Короче, я был в боковой комнате. Вернее, сначала в холле, потом Валера вышел из своего номера и сказал, что идет поговорить с Пашей. Я пытался отговорить обоих, но коммерческий директор был сильно пьян, а в таком виде он себя не контролировал. Да и братец неплохо принял, и рвался в бой отношения выяснять. Я отговаривал, честное слово! Но брат сказал, что на Пашу управу найдет. Они пошли на балкон. Я же плюнул и ушел к своей девушке: она меня ждала. У меня самого был серьезный разговор. Можно сказать, судьба дальнейшая решалась.
– Ну-ну, – ободрил его Алексей, прокручивая в мозгу: кто такая?
– Когда послышался тот звук, ну, удар, мы сначала ничего не поняли. Подумали, что спьяну кто-то стол уронил. Хотя удар был глухой. Через несколько минут я выглянул в холл на всякий случай: там, у стола лежал Паша, а Валера, нагнувшись, у него пульс щупал. Когда меня увидел, то испугался.
– Ничего не сказал?
– Сказал: «Не думай, это не я его толкнул». Вот что сказал. А кто тогда? Больше никого не было. Манцев, правда, спал на диване, в холле, но он был пьян в стельку. Вряд ли чего-нибудь слышал. Голову, во всяком случае, он не поднял.
– Значит, Манцев?
– Да ничего он вам не скажет! Если до сих пор не выразил желания, значит, ничего не помнит. Стал бы он Валеру выгораживать? Он же к Ольге неравнодушен, а та братца просто ненавидит!
– К Минаевой, что ли?
– А то к кому же?
– А она?
– Эта девушка не про нас. Высокого полета птица. Костик зря слюни пускал. У нее он был на коротком поводке, но в роли «давайте будем просто друзьями».
– У Ольги кто-то есть или она в ожидании корабля с алыми парусами? Принца на белой лошади?
– Ну, глупой ее не назовешь. Зачем ей ждать, если можно просто руку протянуть и взять?
– И протянула?
– Наверное. Конкретно никто ничего не знает. Она умеет хранить тайны.
– Не женщина, а клад! – не удержался Алексей.
– Именно, – вздохнул Иванов-младший. Видать, и сам там побывал. Но дальше порога не пустили.
– Не верю, что никто ничего, – покачал головой Алексей. – У вас не офис, а аквариум: все прозрачно. Неужели сплетни не ходили?
– Сплетни… Если каждой сплетне верить… Да и при чем здесь Ольга? Я про Валеру говорю: он убил. Спьяну, конечно, подрались, Паша случайно с балкона упал. Я же говорил ему – не ходи к Валере.
– Не уберегли, значит, начальство, или не очень хотели? Вам-то что за резон кусать кормящую вас руку? Ведь братец для вас благодетель!
– А знаете, как тяжело всю жизнь расплачиваться за благодеяние? Кто-то из философов сказал, что настоящее благодеяние только тогда истинно, когда сделавший его тут же о нем забывает, а принявший помнит всю жизнь. Вот.
– Неплохо. Кто научил?
– Ольга.
– Я смотрю, вы все ее цитируете. А она вас потихоньку жизни учит. Красавица да еще и умница! Редкое качество! Серебряков недаром сделал ее своей личной секретаршей. Странно, что между ними ничего не было.
– Ольга была к нему слегка неравнодушна. Но она умеет держать себя в руках. Серебрякову же нравились женщины другого типа.
– Я в курсе, – вздохнул Алексей. – Меж тем: куда девушке податься? С такими чувствами, с таким умом? Если она играла, то по крупному.
– Кто знает? – пожал плечами Саша Иванов. – Что касается меня… Валера никогда не помогает просто так. Он не забыл о том, что взял меня на работу, и потребовал оплаты в нужный момент. Причем потребовал то, что для человека куда важнее хорошей работы и большой зарплаты.
– Что же вы должны сделать?
– Это касается только меня.
– Значит, моими руками вы решили избавиться от оплаты по долгам?
– Я сказал правду. Только и всего. Если подвернулся случай, почему бы им ни воспользоваться? Кстати, Таня тоже может подтвердить, что Валеры в их номере не было, когда Паша упал с балкона.
– Не она ли вас попросила об услуге? Ей вы тоже чем-то обязаны?
– Никто ни о чем меня не просил. Я сам, – гордо сказал Иванов-младший.
– А ваша девушка не хочет подтвердить, что все, что вы мне рассказали, имеет место быть? – поинтересовался Алексей.
– Это не совсем удобно.
– Она что, замужем?
Иванов замялся:
– В некотором роде…
– Как интересно! Ну и каша заваривается! Что ж, я просто уверен, что к концу дня найдется еще несколько человек, которые не преминут кинуть камень в господина управляющего. Похоже, его назначили ягненком. На заклание. Возводят жертвенный алтарь. А в ночь с первого на второе сном праведника спал только я. Остальные же следили за тем, кто кого победит: Паша Валеру или Валера Пашу. Ставки не делали?
– Не понимаю?
– Это называется: ничего личного. Хорошая фраза! И чрезвычайно популярная! Лично против управляющего никто ничего не имел. Равно как и против коммерческого директора. Но дело! Дело не должно пострадать! Что же касается ставок… Серебрякова наверняка проиграла бы целое состояние: она так верила в коммерческого директора.
– Собственно, я больше ничего не хотел добавить ко всему вышесказанному.
– Вы меня отпускаете? Как это мило! Пойду, займусь тем, что было изначально обещано: отдыхом.
– А что с братом?
– Тоже торопитесь? Подождите пару дней, Саша. Или невмоготу?
Иванов-младший зыркнул на Алексея, как на заклятого врага. Тот невольно поежился и подумал:
«А глаза-то у него, как у двоюродного братца! Решительные глаза. Тоже волчонок подрастает, только часа своего дожидается. А с виду такой милый, такой вежливый!»
Он пошел в свой номер. Саша уже оделась сама, подготовила к походу Сережку и теперь ворчала на Алексея:
– Где ты ходишь? Мы уже вспотели, тебя дожидаясь!
– Ну и шли бы без меня.
– Нет, Лешечка. Я тебя дома редко вижу, хочу хоть здесь насмотреться.
– Я так и слышу команду «к ноге». Шаг вправо, шаг влево – карается расстрелом?
– Леша, не злись. Мы просто по тебе скучаем.
– Ладно, потащусь с вами, так и быть. Между прочим, мне смертельно не нравятся лыжи, но это, похоже, мало кого интересует.
– Не ворчи, хоть воздухом подышишь!
– А то мне воздуха на работе не хватает! Сижу целыми днями в кабинете и думаю: как бы где-нибудь подышать?
Саша не стала слушать дальше, вытолкала мужа за дверь, закрыла ее на ключ, а ключ положила в карман. Леонидов понял, что пути к отступлению отрезаны и поплелся на лыжную базу.
