Евгений Сухов - По следам гениального грабителя
— А твой приятель?
— Я его даже толком не знаю, — признался Кубасов. — Я уже отъехал от кафе с километр и тут вдруг вижу: парень на дороге голосует. Вот я и решил его подвезти, думал, подзаработать… Подъехал к нему, спрашиваю: «Куда нужно?» А он говорит: «На базу в Озерное отвезешь?» Я и согласился. Цену он назвал неплохую. Мы даже пяти километров не проехали, как нас полиция задержала.
Парень смотрел открыто, взгляда не прятал. И вообще он производил вполне благоприятное впечатление. Не ведая о том, что отрок совершил преступление, его можно было бы отнести к категории честнейших граждан. Такие ясные немигающие глаза легко обманут самого опытного физиономиста.
— Ну и что, заработал?
— Не получилось, — едва ли не в отчаянии произнес юноша, — меня сразу же задержали.
— Зато заработал на свою задницу реальный срок. А пассажир что говорил, когда за вами полиция погналась?
— Кричать стал, чтобы я остановился.
— Я ты чего?
— Я на него шикнул, так он сразу угомонился.
Задержанный говорил правду. Часом раньше был допрошен его пассажир — белобрысый перепуганный парень двадцати двух лет. Как выяснилось, в салоне угнанного автомобиля он вправду оказался совершенно случайно: являясь студентом ветеринарного института, он в тот час торопился на звероферму в Озерный, где у них размещалась база учебной практики. Так что после обстоятельной двухчасовой беседы парень был выпровожен за порог с пожеланием в следующий раз быть более осмотрительным. Сержанты потом рассказывали, что белобрысый паренек так радовался солнцу, бившему в глаза, как будто полжизни просидел в сырой яме.
— Хорошо, предположим, я тебе верю, что ты не грабил, это серьезная статья… Но ты мне должен в таком случае помочь.
— Всегда пожалуйста!
— Ты никого не видел около машины? Ведь кто-то же ее все-таки оставил.
Конопатый нервно дернул костлявым плечом:
— То-то и оно, что никого рядом не было. Разве стал бы я подходить, если бы кто-то стоял?
— Может быть, ты видел людей, стоящих неподалеку?
Призадумавшись, парень ответил:
— Сложно как-то сразу так сообразить. Но стояли на дороге трое. Двое мужчин и одна женщина. Потом подъехала какая-то машина, они загрузились и уехали.
— Попробуй описать их.
— Я ведь особенно не приглядывался. Могу только сказать, что парням было лет двадцать пять — двадцать семь. Один был худой, а другой поплотнее, но роста одинакового.
— А девушка?
— Помню, что она была красивая. Молодая. Если бы встретил, так обязательно узнал бы.
— Что за машина их забрала?
— Какая-то простенькая иномарка синего цвета.
— А водителя запомнил?
— Да где же мне его запоминать? Я же не знал, что вы меня будете допрашивать, а то бы пригляделся.
— Все-таки напрягись.
— Помню, взгляд у него был жестковатый. Но он был их постарше, может, лет тридцать пять.
— Вспомни цвет волос, какое у него было лицо. Может, имелись какие-то особые приметы?
— Трудно так сразу сказать… Ведь он же не девица, чтобы на него пялиться!
— Тоже верно… Но все-таки постарайся припомнить, это в твоих интересах. Если мы их не найдем, — полковник Жилинский развел руками, — имеются все основания признать тебя организатором ограбления. Твой дружок, кстати, сейчас находится в соседней камере и дает против тебя признательные показания.
— Не может быть! — вскочив, выкрикнул вихрастый. — Я ведь его даже не знаю!
— Сидеть! — прорычал Жилинский.
Из-за двери показался сержант:
— Его успокоить, товарищ полковник?
— Ничего, он парень благоразумный, сам понимает, что это не то место, где можно повышать голос.
На потрошителя банков паренек не походил. Не тот калибр! Единственное, что ему можно доверить (да и то с большой натяжкой), так это охранять какую-нибудь подержанную иномарку на частной автостоянке. Чтобы вскрыть такой солидный банк, как «Заречье», одной лишь наглости крайне недостаточно, здесь требуются интеллект и немалые знания в электронике, которыми парень не обладает.
Шоковая терапия не помешает, обычно после подобных слов у задержанных наступает просветление и они начинают вспоминать то, что видели даже мельком. Память штука весьма избирательная и в стрессовых ситуациях способна повести себя самым неожиданным образом и зачастую преподносит четкую картину того, что, казалось бы, должно ютиться на самой ее периферии. Так что пускай пока посидит в «обезьяннике» с малосимпатичными и дурнопахнущими типами, а там, глядишь, и прозрение снизойдет.
Вытащив фотографию Шабанова, он положил ее перед задержанным:
— Узнаешь этого человека?
Парень взял фотографию и удивленно посмотрел на следователя:
— Так это он и есть, тот, что сидел за рулем.
— Дежурный! — громко выкрикнул Жилинский. И, когда тот появился, загородив широкими плечами проем, произнес: — Уведи его.
— Слушаюсь. — Шагнув к Кубасову, пробасил: — На выход! Руки за спину.
Задержанный поднялся и с обреченным видом, склонив голову, как если бы физически ощутил тяжесть многолетнего срока, поплелся к выходу.
Глава 7
Он просчитывает каждый шаг
К поселку подъехали под самое утро.
Тетка Клавдия с нетерпением ожидала племянника и весь вечер простояла у печи, стряпая его любимые расстегаи с рыбой. Однако ожидание затянулось далеко за полночь, и, когда на темной улице блеснул свет фар подъезжающей машины, она заторопилась во двор, чтобы отпереть калитку.
Машина подкатила к самому окну, едва ли не подперев накренившийся плетень. Из машины, хлопая дверцами, вышли трое молодых мужчин и девушка. Степана, тяжело ступавшего, тетка Клавдия узнала сразу.
— Что же ты так поздно? — укорила тетка племянника. — Я тебя ждала еще до двенадцати.
— Скорее рано, вон утро на дворе! — И, натолкнувшись на строгий взгляд тети, добавил: — Не мог, тетя, дела задержали.
— Ой, как ты все-таки на сестру похож, — обняла она подошедшего племянника.
— Это гены. Ничего тут не поделаешь, — рассмеялся Степан. — А ты не меняешься. Когда же мы с тобой в последний раз виделись?
— В прошлом году было.
— Вот видишь, в прошлом году. За это время ты бы мог ко мне не один раз приехать. А с тобой кто?
— Это мои друзья. Познакомься… вот этого парня зовут Константином, а этого Назаром.
Парни в ответ негромко поздоровались.
— А это что за красавица?
Приобняв за плечи Варвару, Степан сказал:
— А это Варя, моя девушка.
— Красивая, — признала тетка. — Она модель, что ли, какая?
— Можно сказать и так. Хотя для меня это не важно.
— Ладно, чего это я вас у крыльца держу? — засуетилась Клавдия Ивановна и распахнула калитку, приглашая в дом.
— Мешки оставим в багажнике, — сказал Степан. — Им оттуда никуда не деться.
— Мы не возражаем, — согласился Константин, посмотрев на Назара, отчего-то посмурневшего.
Прошли через ухоженный дворик, засаженный многочисленными цветами. Мимо яблоневых деревьев, выстроившихся в строй. Ступили на свежеструганое до самой белизны крыльцо.
— Проходите, дорогие гости.
Дом встретил прохладой и запахом меда, какой может быть только на пасеке.
Где-то в дальнем конце комнаты зазвенела посуда.
— Ой, пироги-то уже остыли! Ну ничего, я сейчас их подогрею, в самый раз будет. А у меня еще и борщ есть. Вы даже не представляете, какой он вкусный получился!
— Ты всегда готовила вкусные борщи.
— Не забыл, племянничек, — тетка посмотрела на Степана, уже расположившегося за столом.
— Такое трудно забыть, — охотно откликнулся Степан. — Такого борща я нигде больше не ел.
Умывшись и наскоро переодевшись, дружно расположились за столом. Наваристый борщ с огромными кусками мяса тетка разлила в глубокие тарелки, и Степан, отведав первую ложку, вдруг понял, насколько он проголодался. Сейчас, находясь в теплой комнате, к нему вернулся утраченный покой. Все страхи казались далекими, почти нереальными. Константин с Назаром не отставали, усиленно стучали металлическими ложками о керамическое дно тарелки, даже Варвара, всегда умеренная в еде, вдруг удивила отменным аппетитом.
Находясь в доме тетки, Степан Шабанов чувствовал некоторое волнение. Ему нередко приходилось бывать в этом доме в детстве, и надо признать, что в этих стенах он был беззаботен и с годами понял, что бесконечно счастлив. Тогда все были еще живы и его очень любили. Оставалось только сожалеть о времени, канувшем безвозвратно.
Дом у тетки был большой, в два этажа, на каждом из которых было по четыре комнаты. Однако одиночества она в нем не чувствовала, и когда ходила по широким коридорам, высоко подняв красивую поседевшую голову, то очень напоминала королеву пустынного рыцарского замка, осматривающую свои немалые владения.
