Роб Томас - Вероника Марс
– Ты, наверное, задаешься вопросом…
– Нам не нужно… – перебила Вероника. Она плотно сжала губы и изобразила улыбку. – Все в порядке. Это моя работа. Помочь вам найти Аврору. Ты ничего мне не должна.
– Я не пила уже семь лет. Семь лет, три месяца и двенадцать дней, – Лиэнн как будто пропустила ее слова мимо ушей. – Мы с Таннером встретились в реабилитационной клинике. Рори его дочь. И Хантер его сын, конечно. Думаю, это очевидно. Прости, я просто… распереживалась, – она сделала глубокий вдох, и продолжила уже спокойнее. Она посмотрела прямо на Веронику. Из-за расширившихся темных зрачков взгляд казался каким-то напуганным. – Хантер… Он твой младший брат.
– Да, – тихо ответила Вероника. – Это я поняла.
Она отвела глаза, странное чувство сдавило ей грудь. Земля словно ушла из-под ног, и Вероника уже не понимала, где она и что теперь делать. Она так привыкла злиться на мать и запросто разозлилась бы на нее и сейчас, распалила бы в себе давние обиды, прячась за ними, как за щитом, не подпуская мать слишком близко. Если бы дело было в одной только Лиэнн. Но брат? Она понятия не имела, что с этим делать.
– Сколько ему? Пять? Шесть? – спросила Вероника так тихо, что вопрос почти растворился в огромной комнате. Лиэнн кивнула.
– Шесть, – она слабо улыбнулась. – Он не знает о тебе. Я… Я все хотела ему рассказать. Но это так сложно.
Вероника задумалась, не подслушивает ли он прямо сейчас, сидя в своей комнате и прижавшись ухом к двери. Она вспомнила себя в шесть лет. Уже тогда ей хватало сообразительности связывать уровень жидкости в бутылке с поведением матери.
Иногда все было не так уж плохо, иногда даже хорошо. Но из-за этого плохие времена казались стократ хуже.
– И сейчас – сейчас столько всего навалилось, я не хочу… усложнять ему жизнь. Ему и так страшно. Он любит Рори, – слезы текли по ее щекам, и она не думала их утирать.
– Все в порядке, мама, – нет повода ничего менять, твердила себе Вероника. Я не хочу, чтобы ты возвращалась в мою жизнь. Мне не нужны драмы, манипуляции и ложь. Мне не нужна ты. Мне не нужен этот ребенок, которого я впервые вижу. – Нам не нужно ничего усложнять. Сосредоточимся на том, чтобы вернуть Рори домой.
Лиэнн кивнула, кусая погрызенный ноготь. Ее губы дрожали. Она сделала вдох и подняла глаза на Веронику.
– Когда мисс Ландрос сказала, что к нам придет частный детектив, я… В какой-то момент я подумала, что это может быть твой отец. Мне даже в голову не приходило, что это окажешься ты.
Веронике не пришлось отвечать, так как в этот момент кто-то пришел. Лиэнн вскочила на ноги, и Вероника испытала облегчение – теперь им хотя бы не придется оставаться наедине. Никаких больше воспоминаний. Никакого риска разбередить затянувшиеся раны. Вскоре в комнату вошли двое.
Первым появился долговязый мужчина, которого Вероника видела сегодня по телевизору. Аврорин отец, Таннер Скотт. На нем была джинсовая куртка с расстегнутыми манжетами, и в руках он держал два белых пакета, от которых пахло жирной, соленой едой. За ним шел широкоплечий юноша в сером кардигане и узких джинсах. Ему было лет восемнадцать-девятнадцать на вид, его бледное лицо было чисто выбрито. В руке он держал поднос со стаканами газировки. Чем-то он показался Веронике смутно знакомым.
– Обед пришел! – объявил первый и показал свертки в руках. Потом он заметил Веронику.
– Это мой муж, Таннер, – представила Лиэнн. – Таннер, это… это Вероника. Это ее Петра наняла для поиска Авроры.
Таннер пораженно уставился на Веронику своими светло-голубыми глазами. Он грустно и натужно улыбнулся.
– Вероника, дорогая, я столько слышал о тебе все эти годы. Рад наконец познакомиться лично, – он говорил с типичной для Среднего Запада звенящей резкостью, глотая гласные. Прежде чем она успела опомниться, он сгреб ее в поспешное и на удивление крепкое объятие, не выпуская пакетов с едой из рук. Вероника неловко замерла, пока он ее обнимал. Когда он отпустил ее, она сделала шаг назад, надеясь, что это не бросилось в глаза.
– А это Эдриан Маркс, – быстро продолжила Лиэнн и указала на юношу. – Лучший друг Рори. Практически жил у нас дома весь прошлый год. Он был с ней в ночь ее исчезновения.
И тут Вероника сообразила, где видела его раньше. Все на той же вечеринке – это он наигрывал Леди Гагу на рояле. Эдриан с поджатыми губами кивнул ей в знак приветствия. В его темных глазах читалась боль. Она испытала прилив сострадания – такой же взгляд был у подруг Хейли Деуолт. В нем проглядывало то же чувство – как будто что-то жизненно важное, целомудренное и невинное было загублено навсегда.
В Нептуне рай не просто теряют. Его сравнивают с землей.
Таннер поставил пакеты на кухонный стол.
– Не возражаешь, если мы будем есть во время разговора? Не хочется, чтобы бургеры остыли.
– Конечно.
Они прервались на несколько минут, пока все вынимали бургеры, шуршали фольгой и разбирались, где чье. Лиэнн отнесла поднос в комнату Хантера. Когда она вернулась, остальные устроились за столом из бутылочно-зеленого стекла, распаковав все булки и картонные пакеты с картошкой, просыпающейся через края. Еды было вдоволь. Таннер предложил бургер и Веронике, но ее желудок воспротивился. Она достала блокнот и ручку.
– Можете рассказать мне немного об Авроре? – попросила Вероника. – О ее характере, об увлечениях.
Таннер привстал, чтобы достать телефон из кармана. Он открыл приложение с фотоальбомом и протянул телефон Веронике.
– Я собрал альбом для полиции, для прессы, если им понадобится, – объяснил он.
В альбоме было двадцать – тридцать фотографий. Самая ранняя датировалась 2006 годом, когда Авроре было восемь лет. Вероника принялась листать альбом.
Ранние фотографии показывали тоненькую девочку с копной непослушных волос. В восемь, девять, десять лет Аврора Скотт походила на жеребенка своей угловатостью и подвижностью, она словно в любой момент была готова сорваться с места. Резвый, игривый ребенок, решила Вероника, глядя на ссадину на коленке под шортами, перепачканные руки и ноги. Даже на свадебных фотографиях Лиэнн и Таннера она не могла стоять смирно и почти на каждом снимке или вертелась, или теребила бант в волосах, небрежно сжимая в другой руке свою цветочную корзинку.
Девочка взрослела у Вероники на глазах. На одной фотографии она была в Аризонской пустыне рядом с высоченными кактусами. На других – сидела у рождественской елки с двухлетним Хантером на коленях. Один снимок запечатлел ее в воздухе, в прыжке с трамплина в бассейн с растопыренными руками и ногами. В начале старших классов ее не миновал период пайеток, коротких юбочек, розового блеска для губ и волнистой завивки. Этот образ не задержался надолго и быстро сменился скейтерским имиджем: вязаными шапочками и многослойной мешковатой одеждой.
– Она волевая, – тихо сказала Лиэнн, – интересная, умная. – Эдриан закивал в знак согласия.
На последних нескольких фотографиях, снятых за прошлый год, Вероника увидела обычную девушку, немного дерзкую на вид, пацанку, которая выросла настоящей красавицей. Черная кожаная куртка, рваные джинсы, бесформенные свитера, свисающие с плеча. Длинные прямые каштановые волосы, зеленые кошачьи глаза, подкрашенные черной подводкой. Она усмехалась и гримасничала на камеру, но никогда не улыбалась.
У Вероники заныло в груди. Что-то в наклоне головы Авроры, изгибе ее бровей напоминало Веронике о смелой и бесстрашной Лилли Кейн. А что-то еще, некая острота во взгляде напоминала ей о себе самой. О той девушке, которая в шестнадцать лет никому не доверяла. Которая в шестнадцать лет всегда была готова дать отпор.
Она подняла глаза на Лиэнн и Таннера.
– Вы знали, что Аврора едет сюда на каникулы?
Таннер и Лиэнн переглянулись.
– Знали, – ответил Таннер. – Мы сами подвезли ее на автобусную остановку. Она приехала навестить Эдриана. Мы, конечно, переживали, но она нас очень просила.
– Эдриан первый год учится в Херсте, – объяснила Лиэнн. Она сморгнула собравшиеся в уголках глаз слезы. Сам Эдриан сидел, тяжело потупив взгляд. – Она умоляла нас отпустить ее повидаться с ним.
Потому что «очень просила» – это сомнительный повод отпускать шестнадцатилетнюю дочь одну пожить с другом мужского пола в этот гибрид оргии и наркопритона, в который превращается на время весенних каникул Нептун. Вероника старалась ничем не выдать своих мыслей, но Лиэнн все же заметила промелькнувшее в ее глазах осуждение, потому что поспешила замотать головой.
– Я знаю, это звучит… безответственно. Но ты должна понять. Рори непросто… Ей непросто заводить новых друзей. Ей было очень одиноко с тех пор, как Эдриан поступил в колледж. Мы подумали, поездка пойдет ей на пользу.
