Ольга Баскова - Фиалки под снегом
– Вроде бы мы с Павлом нащупали ниточку, – пожаловался он жене. – Да и что толку? Вячеслава этого пресловутого и мы ищем в Приреченске, и наши коллеги в Приморске. Результат нулевой. Валера Костиков – это приморский майор – опрашивал друзей Перепелюшкина, известных коллекционеров, но они не видели и не слышали о Ладожском и неком Вячеславе и на той фотографии, естественно, никого, кроме самого Перепелюшкина, не признали. В общем, мы опять в тупике. Что делать – ума не приложу.
Зорина, как могла, успокоила мужа, он едва притронулся к ужину (не захотел и любимые голубцы), супруги легли спать, а ни свет ни заря Костя уже умчался, не дождавшись завтрака. Дело снова застопорилось. Журналистка, понимая настроение мужа, тоже отправилась на работу печальная. В дверь постучали, и журналистка вздрогнула.
– Можно пройти, Катюша? – спросил Лев Иванович. Женщина кивнула.
– Извини мою навязчивость, – начал Чебриков.
Зорина развела руками:
– Ничем не могу порадовать.
– Совсем? – изумился мужчина.
– Да. Представьте.
Лев Иванович сделал шаг к двери:
– Я, пожалуй, пойду. Ты раздражена, девочка. Я, наверное, как всегда, не вовремя.
– Ни в коем случае, Лев Иванович, – возразила журналистка. – Вы единственный, кто сможет поднять мне настроение.
Журналист улыбнулся и сел на стул:
– Что случилось?
– Не спрашивайте, – ушла Катя от ответа. – Лучше я вам задам несколько вопросов.
Он наклонил голову:
– Задавай.
– Если ваш брат рассказывал вам о Ладожском, то, возможно, информировал и о других знакомых, – проговорила Зорина.
Чебриков щелкнул пальцами:
– Я же сказал тебе: он не посвящал меня в свои дела и не знакомил с друзьями. Фамилия Ладожского выплыла совершенно случайно. Ну вот таким он был, мой Сережка, всегда в себе, – воспоминания о брате причиняли ему боль, и он, казалось делал усилия, чтобы сдержать слезы. – Даже в детстве не делился ничем ни со мной, ни с матерью и свои проблемы решал сам.
– Возможно, случайно вы слышали о его иногородних товарищах, – не сдавалась Катя. Лев Иванович вскинул брови:
– Иногородних? Откуда? Из Парижа?
Зорина еле сдержалась, чтобы не назвать город Приморск, и прикусила язык. Как жене полицейского ей было хорошо известно: порой проговариваются люди, которым ты доверяешь, как себе. В жизни такие случаи бывали сплошь и рядом. В результате гибли свидетели и следствие тормозилось. Покраснев, она виновато посмотрела на гостя. Чебриков заметил растерянность женщины и усмехнулся:
– Тайна следствия, да? Но я же неразговорчивый. Так какой город тебя интересует?
– Допустим, курортный.
Лев Иванович кивнул:
– Понял. К сожалению, ничего ответить не могу. В памяти ничего не всплыло, – он скривил губы. – Видишь ли, Сережка на курорты не ездил и ни о каких городах у моря не говорил.
– А не увлекались его друзья, скажем, антиквариатом?
Изумлению Чебрикова, казалось, не было предела.
– Ну ты хватила, девочка. Мой брат был простым и честным бухгалтером. Так что на какие, спрашивается, шиши это все приобретать? Ей-богу, коллекционеры бы с ним не общались. В их компанию он бы никогда не вписался.
Журналистка вздохнула:
– На нет и суда нет.
Лев Иванович поднялся со стула.
– Вот как бывает, деточка. Разбередил сегодня раны своими воспоминаниями, а ничего ценного для тебя не вспомнил. Ты уж извини меня. В который раз тебе досаждаю.
Катя поправила белокурую прядь волос, упавшую на глаза:
– Вы мне не досаждаете, Лев Иванович, и зарубите это себе на носу.
Пожилой мужчина, согнувшись, пошел к двери:
– Ты слишком добра ко мне, Катюша. Будь здорова.
– Всего наилучшего. Заходите.
Дождавшись, пока в коридоре стихнут шаги, она села за компьютер. Тонкие пальцы забарабанили по клавиатуре. «Что ни говори, а Лев Иванович обладает поразительной способностью поднимать настроение, – подумала журналистка. – Вроде мы с ним и беседовали всего ничего… Потрясающий человек». Она поймала мысль, и нужные слова стали сами складываться в предложения. Через пятнадцать минут статья была готова. Зорина распечатала ее на принтере и еще раз пробежала глазами. Теперь статью нужно отнести к Пенкину, который сам просматривал все материалы для очередного номера газеты.
– Вроде неплохо получилось, – похвалила себя Зорина и усмехнулась. – Сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный.
Она бросила взгляд в зеркало и осталась довольна собой. Светлые волосы тщательно уложены в прическу, длинные ресницы чуть подкрашены, голубые глаза блестят. Молодость – сама по себе красота, как говорил главный редактор, и с ним никто не спорил.
Помахав отражению рукой, Катя открыла дверь, вышла в коридор и неторопливо поднялась на второй этаж, где находился кабинет главного редактора. Из приоткрытых дверей других кабинетов до нее доносились сдержанный смех, стук по клавиатуре и звяканье ложек в стаканах, приглушенный разговор. Как обычно, редакция, напоминавшая огромный улей с трудолюбивыми пчелами, жила своей жизнью. У кабинета Пенкина Зорина замедлила шаги и прислушалась. Громкий голос шефа возвестил о том, что Анатолий Сергеевич с кем-то разговаривает. Журналистка зашла в приемную и подмигнула секретарю Рите. Та кивнула в ответ, не отрывая взгляда от монитора.
– У Сергеевича посетительница, судя по всему, его одноклассница.
– Правда? Спасибо. Тогда я зайду попозже.
Катя направилась было к выходу, но вдруг дверь кабинета распахнулась, и Анатолий Сергеевич, как всегда, в прекрасно сшитом костюме и белоснежной рубашке, показался на пороге.
– Здравствуй, Катюша. Ко мне?
– Да, Анатолий Сергеевич. Принесла вам готовую статью.
– Она подождет, – главный редактор поманил ее пальцем. – Зайди ко мне. А ты словно читаешь мои мысли. Только хотел сказать Рите, чтобы вызвала тебя, а ты тут как тут.
Зорина подняла брови от удивления и послушно прошла за Пенкиным. В кабинете он указал ей на диван:
– Садись.
Журналистка покосилась на женщину средних лет, крашеную худощавую курносую блондинку, с огромными золотыми серьгами в ушах, дорого, но крикливо одетую.
– Познакомьтесь. Это моя сотрудница, Екатерина Зорина, ты, Лиля, наверное, о ней слышала. А это Лилия Владимировна Чебарова, моя одноклассница.
Женщины кивнули друг другу.
– У нее случилась беда, – продолжал Анатолий Сергеевич. – Муж обвиняется в нанесении тяжких телесных повреждений будущей невестке. Впрочем, – он посмотрел на Лилию Владимировну, – лучше, Катюша, она сама тебе все расскажет. Лиля просит нашей помощи, и я не могу и не хочу отказывать. С возрастом начинаешь ценить всех друзей. Возможно, ты еще слишком молодая, чтобы понять это. Короче, помоги. Ясно?
Зорина наклонила голову:
– Ясно, Анатолий Сергеевич.
– Вот и умница, ну, – он повернулся к Лилии, – эта девушка сделает все возможное и невозможное. Сейчас ты пройдешь к ней в кабинет и все подробно расскажешь. Можешь быть с ней предельно откровенной.
– Спасибо, Толя, – Чебарова улыбнулась и встала. – Когда Славу освободят, милости прошу в гости. И Машу захвати.
– Обязательно, – Пенкин дотронулся до ее плеча. – Все будет хорошо. От тебя, Катюша, жду только положительных новостей.
– Разумеется, Анатолий Сергеевич.
Зорина повела женщину по коридору в свой кабинет. Чебарова слегка припадала на правую ногу и стеснялась своей походки.
– Плохо срослась нога после перелома, – пояснила она. – А ведь я когда-то была чемпионкой университета по легкой атлетике.
– Вас это нисколько не портит, – Зорина открыла дверь своего кабинета и пропустила посетительницу: – Садитесь, пожалуйста, – она подождала, пока гостья усядется на стул, и примостилась рядом. – Теперь расскажите мне все, ничего не утаивая. Ваша откровенность поможет нам обеим.
Лилия Владимировна послушно кивнула и стала царапать ногтем дорогую сумочку из натуральной кожи.
– Мой сын Николай собрался жениться, – начала она. – Сначала мы со Славой – это мой муж – не возражали. Семья хорошая, родители имеют свой маленький ресторан. Вы, наверное, слышали нашу фамилию? – вдруг спросила Чебарова.
– Не приходилось, – призналась Катя.
– Парфюмерный магазин «Ландыш» в центре города принадлежит нам, – пояснила женщина. – В общем, доходы наших семей не совсем равные. Естественно, мы богаче. Так вот, сначала это нам не казалось важным. Потом мы с мужем стали приглядываться к девушке и заметили, что ей нужны от Коли только деньги. Мы попробовали поговорить с Колей, но мальчик так влюбился в эту девчонку, что ничего не хотел слышать. Тогда я попыталась позвонить Марине – так ее зовут, но она только смеялась в ответ на мои слова, а потом сказала: мол, не лезьте, все равно мы поженимся. Тогда Слава решил пообщаться с ней с глазу на глаз и приехал к Марине на квартиру (вот уже несколько лет она живет отдельно от родителей). Он вернулся совершенно спокойный и поведал мне: Марина пообещала подумать. Я полагаю, он предложил ей деньги и она не отказалась. Поверьте, я всегда была готова заплатить этой особе, лишь бы она отстала от моего мальчика. Так вот, Слава вернулся в девять вечера, а в десять пришла полиция и забрала нашего мальчика по подозрению в том, что он столкнул с балкона свою невесту, – ее глаза увлажнились, и женщина промокнула их платком. – Если бы вы видели, как плакал мой мальчик! Он клялся, что оставил Марину живой и невредимой. Полиция пообещала разобраться, но тем не менее Коля ночевал в КПЗ. Наутро Слава пошел к следователю. Не знаю, о чем шел разговор, однако Коля вернулся домой, а Славу посадили. Следователь сказал: мой муж сам признался в том, что столкнул Марину с балкона, – Лилия Владимировна заискивающе посмотрела на Катю. – Но я этому не верю. Этого просто не может быть. Слава никогда не причинил бы никому зла. И как бы ни повела себя эта девочка, супруг бы ее не тронул и пальцем. Прошу вас, помогите, – Чебарова заломила руки.
