Инна Бачинская - Японский парфюмер
Давно у меня не было так легко на душе.
— Катюх, ты мне позвони вечером, слышишь? — говорила Галка, помогая мне одеться. — Или нет, я сама! Как только узнаю, сразу отзвонюсь!
— Ага, жду!
Окружающий мир слегка покачивался, многочисленные предметы в Галкиной прихожей уже не казались старым хламом, а выглядели вполне симпатично и таинственно, как на чердаке у доброй волшебницы.
— Галка, ты добрая волшебница!
— Знаю! Только не добрая, а злая. Запросто могу превратить тебя в… мышь.
— Не хочу в мышь! Хочу в принцессу!
Мы расцеловались на прощание. Я направилась к лифту, а Галка, стоя в дверях, в любимой позе — руки в боки, смотрела мне вслед. Золотые турецкие шлепанцы сияли в полумраке коридора…
* * *Галка позвонила в одиннадцать вечера и возбужденно закричала:
— Катюха, это не иномарка!
— Почему?
— Иномарки больше нет! В июле прошлого года она попала в аварию. Разбилась вдребезги. Хозяин, какой-то тип с грузинской фамилией, погиб. Так что, если это он — Елена бы знала. По нашей версии, она была знакома с убийцей. Или подозревала.
— Откуда тебе это известно?
— Это не телефонный разговор, — сказала Галка важно.
— А источник надежный?
— Надежнее не бывает! — Галка, некоторое время боровшаяся с желанием выложить все про надежный источник, наконец решилась: — Преподаватель Павлуши из политеха, Василий Петрович. Гениальный мужик! Единственный в своем роде. Окончил три института, знает десять иностранных языков, был три раза женат — все успел. И пятеро детей. Лучший программист в городе.
— Ну, раз пять, тогда, конечно, — съехидничала я.
— Да, лучший. Всем пишет программы. И прилично за это огребает, между прочим!
— Кому, например?
— ГАИ, например. Напишет программу и отдаст, а оригинал когда уничтожит, а когда и забудет. Это мне Павлуша рассказал.
— И он тебе вот так запросто и выдал программу ГАИ?
— А что? ГАИ — не разведка. Подумаешь, государственная тайна! Зато теперь мы наверняка знаем, что это не иномарка. Так что следующий этап поиска — твоя актриса Диана. Катюш, у него мастерская, не поверишь! Четыре или пять компьютеров, полно книг, компактов, детали всякие. Он сказал, что запросто может меня научить работать на компьютере. Дал две книги для «чайников».
— И ты будешь учиться?
— А что? Я знаешь какая способная. Павлик весь в меня. Только денег на компьютер пока нет. Катюха, у него есть один, голос различает! Представляешь? — Галка никак не могла успокоиться. — И разговаривает! Ты не поверишь!
— Как разговаривает?
— Очень просто. Ты печатаешь на экране, а он читает! Я сначала тоже не поверила, а Василий Петрович говорит, напечатай что-нибудь. Я и напечатала. А компьютер прочитал.
— А что ты напечатала?
— «Привет, Галочка!» и «Веник, пошел на фиг!» — Галка захлебывается от восторга.
— И он прочитал?
— Прочитал! Таким низким голосом, как у робота! С акцентом, правда! По слогам: «При-вет Га-лоч-ка Ве-ник и-ди на фиг»! Вот этого я никак не пойму!
— Почему «на фиг»?
— Нет, вообще. Компьютер вроде японский, ему клиент привез. Как же он может читать по-русски?
— А ты печатала на русском?
— Ну! Василий Петрович вставил фонты с кириллицей, — Галка старательно произносит незнакомое слово, — и теперь можно! И на английском, представляешь? На любом языке!
Она еще долго рассказывала про математического и компьютерного гения Василия Петровича, его гениальных детей, жен и студентов.
Потом мы обсудили план действий и решили начать с сестры Елены, Алины, погибшей в автомобильной катастрофе полтора года назад. Я застонала, подумав, что мне придется снова звонить Ситникову…
— Ты чего? — испугалась Галка.
— Да так, вспомнила… одного типа.
— Пристает?
— Пристает? — Я расхохоталась. — Это я к нему пристаю!
— Темнишь, Катюха! Ох, чует мое сердце…
— Не выдумляй! Этот тип — последний человек на земле… — Я запнулась. — Это Ситников. Не хочу о нем. Давай лучше о Павлуше и Ритке…
Глава 7. Алина
Дирекция компании «Продимпортснаб» (просто и непритязательно!), где трудилась Алина до самой своей нелепой смерти в мае прошлоо года, находилась в трехэтажном доме по проспекту Мира, 23.
Я пришла за десять минут до назначенной встречи. Секретарша, серьезная, не первой молодости дама, настоящая секретарша, а не персонаж из анекдота, предложила мне сесть. И улыбнулась. Профессионально, безлико, но все равно приятно. А я задумалась, пытаясь представить себе начальника Алины, крутого бизнесмена Игоря Петровича Огородникова, и повторяя про себя первую фразу.
— Игорь Петрович ждет вас, — прервала мои раздумья секретарша, открывая дверь в кабинет начальника.
Мужчина, поднявшийся навстречу, понравился мне сразу. Лет за пятьдесят, среднего роста, с энергичным лицом человека, умеющего командовать и принимать решения, с патрицианскими мешочками под глазами, говорившими об умении брать от жизни все, что нравится, а не только то, что она готова дать. Оценивающий, «мужской», взгляд, в котором читалось приятное удивление, и обаятельная улыбка в придачу.
Я протянула руку. Его ответное пожатие было крепким, рука теплой.
— Рад, очень рад, ваш визит — приятная неожиданность, — сказал он, с сожалением выпуская мою руку. — Екатерина Васильевна (запомнил!), давайте без церемоний, по-домашнему. Вот сюда, здесь удобнее. — Он указал на низкий кофейный столик и два кресла. Нажал клавишу на селекторе: — Лидия Антоновна, будьте добры, сделайте нам кофе. — Спохватившись, вопросительно взглянул на меня: — Или чай?
— Кофе, пожалуйста.
Игорь Петрович с удовольствием меня рассматривал. Глаза заблестели, в голосе появились вибрирующие виолончельные интонации. («Охмуряет!» — сказала бы опытная Галка). Но странное дело, я не испытывала ни малейшей неловкости — этот человек располагал к себе. Не то что этот тип… Ситников.
— Коньячку к кофе, чуть-чуть, а? — предложил он, когда секретарша принесла чашки с кофе, сливки, сухарики и сахар.
«Интересно, он всех так принимает? Или только женщин? — подумала я. — С какой стати?»
А Игорь Петрович между тем, как хлебосольный хозяин, наливал коньяк из черной пузатой бутылки в крошечные серебряные рюмочки-конусы, пододвигал поближе вазочку с сухариками.
— Ну, за встречу! — скомандовал он, слегка коснулся своей рюмкой моей. — Ну, как коньячок? Правда, хорош?
— Замечательный, — соврала я для пользы дела. Вина нравились мне гораздо больше.
— Ну вот, а теперь — кофе, и сухарик возьмите, — продолжал гостеприимный хозяин.
Я испытующе поглядывала на директора Алины и, как опытный сыщик, пыталась определить его психотип. Воистину, для великих людей не существует мелочей. Приветлив, коммуникабелен, щедр. Несомненно, любит гостей и застолья. Умеет командовать. Лидерство его принимается безоговорочно, его уважают за умение разобраться в ситуации, принять нужное решение, без лишних слов и обидных разборок. Его выговоры провинившимся, даже самые резкие, не унижают. Незлопамятен, отходчив, даже добродушен, но добродушие его — добродушие тигра. Славный зверь, а погладить страшно.
— Итак, Екатерина Васильевна, чем могу быть полезен? — Игорь Петрович смотрел на меня, улыбаясь. — Как я понял из нашего телефонного разговора, вы представляете частное детективное бюро. Никогда не видел живого детектива.
— Спасибо большое, Игорь Петрович, что нашли время. Могу себе представить, как вы заняты.
— Ну разве можно отказать хорошенькой женщине?
— По телефону можно.
Он рассмеялся.
— Ну уж нет, кто же откажется от такой встречи! Вы меня заинтриговали. Второй день думаю, зачем я понадобился частному детективу. Перебрал всю свою биографию…
Я не стала объяснять, что я не детектив. В криминальных романах меня всегда поражает легкость, с которой сыщики врут, блефуют, провоцируют, играют с подозреваемым как кот с мышью. Мне, правда, соврать пока еще трудно, но промолчала я сейчас вполне непринужденно.
— Я хочу поговорить с вами о вашей бывшей сотруднице Алине Горностай. — Алина не взяла фамилию мужа, оставила девичью. Это признание я вырвала у Ситникова, который, по-моему, начал меня избегать.
— Об Алине? — удивился он, разглядывая меня. — Алина, — повторил он еще раз, словно пробуя имя на вкус. — Да, была такая… А могу я спросить, чем вызван ваш интерес?
— Дело в том, что сестра Алины покончила с собой, не оставив ни письма, ни записки. Разумных объяснений этому нет. После смерти сестры она была в депрессии. Пока это единственная причина, которую рассматривает следствие. Я не могу открыть вам всего (интересы следствия, видите ли… ах ты, лгунья!), но возникла необходимость вернуться к событиям, связанным со смертью Алины.
