Хеннинг Манкелль - Перед заморозками
— А это еще что?
— Карта этого района.
— Где ты ее нашла?
— Здесь же, на земле.
Он принял из ее рук совершенно сухой листок и глянул подозрительно. На вопрос, который он сейчас задаст, ответа у меня нет, подумала Линда.
Но никакого вопроса не последовало. Он изучал карту, бросая взгляды то на озеро, то на дорогу, то на парковку, то на уходящие в лес тропинки.
— Вот, значит, куда она приехала, — задумчиво сказал он. — Но это большой район.
Он осмотрел землю рядом с дубом и в кустах, где была спрятана «веспа».
Потом вдруг посмотрел на нее:
— На какой вопрос мы должны ответить в первую очередь?
— Спрятала она «веспу» или просто поставила в сторонке, чтобы не украли.
Он кивнул:
— Есть, конечно, и еще одна возможность.
Линда поняла. Ей надо было бы сразу об этом подумать.
— «Веспу» спрятал кто-то другой.
Он снова кивнул.
По одной из тропинок пробежала собака. Белая с черными пятнышками, Линда вечно забывала, как называется такая порода. Потом еще одна, а за ней, почти сразу — еще одна, в сопровождении женщины в дождевике. Когда она увидела Линду и ее отца, она быстро подозвала собак и взяла их на поводок. Ей было около сорока, высокая блондинка, очень красивая. Линда заметила, как ее отец инстинктивно подобрался — как всегда в обществе красивых женщин. Выпрямился, втянул живот и поднял голову, чтобы не так были видны морщины на шее.
— Извините, что беспокою, — сказал он. — Меня зовут Валландер, я из истадской полиции.
Женщина глядела на него с недоверием:
— Могу я посмотреть удостоверение?
Он покопался в бумажнике и вытащил удостоверение. Она внимательно его изучила.
— Что-нибудь случилось?
— Нет. Вы часто выгуливаете здесь собак?
— Дважды в день.
— А тропки хорошо знаете?
— Дальше что?
Он не обратил внимания на ее неприветливость.
— А люди тут попадаются?
— Нечасто, особенно под осень. Весной и летом — да. Но скоро тут останутся только собачники. Собакам здесь хорошо. Можно спустить с поводка и дать им порезвиться.
— Но ведь собак надо держать на поводке? Во всяком случае, там так написано. — Он показал на щит на въезде на парковку.
Она глянула на него презрительно:
— Вы за этим и приехали? Ловить одиноких дам с непривязанными собаками?
— Нет. Я хочу вам кое-что показать.
Собаки потянули в сторону. Валландер раздвинул кусты, скрывающие «веслу».
— Не видели раньше этот мотороллер? Он принадлежит шестидесятилетней женщине по имени Биргитта Медберг.
Собаки упорно тянули в сторону — их привлек какой-то лесной запах. Но женщина была сильна, и ей удавалось их удерживать. Она ответила без малейшего колебания:
— Видела. И «веспу» видела, и женщину. И не раз.
— И когда в последний?
Она задумалась:
— Вчера.
И бросила быстрый взгляд на стоявшую поодаль и прислушивающуюся к разговору Линду.
— Уверены?
— Нет. Но думаю, что вчера.
— А почему вы не уверены?
— Потому что я видела ее очень часто в последнее время.
— В последнее время — это с каких примерно пор?
Она снова задумалась:
— С июля. Может быть, самый конец июня. Тогда я увидела ее впервые. Она шла по тропке на той стороне озера. Мы даже остановились и поговорили немного. Она рассказала, что составляет карту заросших тропинок в раннесхольмских угодьях. И позже я ее встречала время от времени. Она очень интересно рассказывала. Ни я, ни муж даже понятия не имели, что по нашим владениям пролегала старая пилигримская тропа… Вы поняли, что мы живем в замке. Мой муж — фондовый маклер, меня зовут Анита Тадеман.
Она еще раз посмотрела на спрятанную в кустах «веспу», и лицо ее сделалось серьезным.
— А что случилось?
— Мы еще не знаем… И еще вопрос. Когда вы видели ее в последний раз, по какой тропе она шла?
Она показала через плечо:
— По той самой, откуда я пришла сегодня. Она лучше других, когда сыро. Она там нашла какую-то заросшую тропинку, метров пятьсот отсюда, у поваленного бука. Там я ее и встретила.
— Вопросов больше нет, — сказал Курт Валландер. — Анита Тадеман? Я правильно расслышал?
— Совершенно правильно. И все же — что случилось?
— Похоже, она пропала. Но точно пока не скажу.
— Как неприятно. Такая любезная дама.
— Она всегда была одна? — спросила Линда.
Она вовсе не собиралась задавать этот вопрос — он выскочил сам, неожиданно. Отец поглядел на нее удивленно, но неодобрения в его взгляде она не уловила.
— Никогда не видела ее ни в чьем обществе. Даже странно.
— Почему странно? — Теперь отец снова взял на себя инициативу.
— Сейчас не те времена, чтобы женщина гуляла одна в лесу. Я, например, никогда не выхожу без собак. В стране появилось полно странных типов. В прошлом году здесь гастролировал какой-то эксгибиционист. Боюсь, полиция его так и не нашла. Но мне, естественно, хотелось бы знать, что случилось с Биргиттой Медберг.
Она отпустила собак и пошла по широкой, ведущей к замку аллее. Они стояли и глядели ей вслед.
— Хороша! — сказал он.
— Богатая зазнайка, — буркнула Линда. — Это не для тебя.
— Не скажи, — ответил он. — Я знаю, как себя вести. И Кристина, и Мона немало сделали для моего воспитания.
Он посмотрел на часы и поднял голову к небу:
— Пятьсот метров… Пошли, может быть, найдется что-нибудь.
Он быстро зашагал по тропке. Ей приходилось почти бежать за ним, чтобы не отстать. В лесу остро пахло мокрой землей. Тропинка петляла между скал и выворотней. С вершины взлетел лесной голубь, за ним еще один.
Тропку нашла Линда. Отец шел так быстро, что проскочил место, где тропа разделялась на две. Она окрикнула его, и он тут же вернулся. Поглядев, с неохотой признал, что она права.
— Я считала, — сказала Линда. — Четыреста с лишним метров.
— Анита Тадеман сказала — пятьсот.
— Если не считать каждый шаг, пятьсот метров, четыреста или шестьсот — одно и то же.
— Я и сам прекрасно знаю, как считают расстояние. — В голосе его послышалось раздражение.
Они двинулись по совершенно заросшей, почти невидимой тропе. Но следы сапог были видны совершенно четко. Пара ног, подумала Линда. Один человек.
Тропа увела их в чащу густого, почти непроходимого леса, где, по-видимому, никто никогда не рубил деревьев. Вдруг тропа уперлась в овраг, или, вернее, скалистую лощину. Отец присел на корточки и поковырял пальцем мох. Она вдруг подумала, что он похож на шведского индейца, располневшего, но не утратившего следопытского дара. И чуть не захихикала.
Они осторожно спустились в овраг. Линда зацепилась ногой за какую-то ветку и упала. Звук сломавшейся ветки прозвучал как выстрел. Неизвестно где скрывавшиеся птицы разом вспорхнули и полетели прочь.
— Все в порядке?
— В порядке, — ответила она, счищая грязь с дождевика.
Он пригнул куст. Линда стояла позади него. Она увидела хижину, почти сказочную избушку на курьих ножках, прислонившуюся к скале. У двери лежало ведро, наполовину присыпанное землей. Все было тихо, только припозднившиеся капли дождя с тихим шорохом падали на листья.
— Подожди тут, — сказал он и пошел к двери.
Она послушалась. Но, когда он взялся за ручку двери, она подошла поближе. В этот момент он поскользнулся и упал навзничь. Линда отскочила в сторону, и тут в ее поле зрения оказалась открытая дверь. Она не сразу поняла, что она там увидела.
Потом до нее дошло: они нашли Биргитту Медберг.
Вернее, то, что от нее осталось.
Часть вторая
Пустота
16
Картину, представшую перед ней, картину, от которой ее отец потерял равновесие и упал навзничь, она уже видела в детстве, и сейчас та всплыла в памяти. Это была книга, доставшаяся Моне от матери, Линдиной бабушки, которую Линда никогда не видела, большая и тяжелая книга со старинным шрифтом — библейские сказания. Она помнит рисунки, прикрытые прозрачной шелковистой бумагой. Один из рисунков изображал именно то, что она увидела сейчас, с одной только разницей. В книжке это была бородатая мужская голова с закрытыми глазами, лежащая на блестящем блюде. Рядом стояла женщина в покрывале, Саломея. Этот рисунок казался ей тогда невыносимо страшным. И может быть, только теперь, когда рисунок словно сбежал из старинной книги и принял женский образ, детское впечатление поблекло и затуманилось. Линда уставилась на отрубленную голову Биргитты Медберг, лежащую на земляном полу. Рядом лежали сплетенные, словно в молитве, кисти рук. И все. Все остальные части тела исчезли. Линда слышала, как ее отец тяжко застонал за ее спиной, и тут же ощутила на плече его руку. Он пытался ее оттащить.
