Кейт Аткинсон - Чуть свет, с собакою вдвоем

Трейси обернулась, увидела, как старший детектив-суперинтендент Истмен склонился к водительскому окну, услышала, как он произносит адрес Стрикленда. Потом Истмен что-то сунул Барри — деньги или выпивку, Трейси не разглядела.

— Вот гондон, — сказал Аркрайт.

— Барри Крофорд?

— Да нет, Рэй Стрикленд.

— Ну что, шеф, домой? — спросил Барри.

— Нет, — сказал Рэй.

— Не домой?

— Нет. — Стрикленд наклонился и промычал адрес в Лавелл-парке, а Барри переспросил:

— Вы уверены?

— Ну еще бы я, блядь, не уверен. — Стрикленд рухнул на спинку сиденья и закрыл глаза.

В Лавелл-парке он чуть не выпал из машины. Барри смотрел, как Стрикленд шатко плетется к подъезду. Бедный ублюдок, хоть бы лифты работали.

На полпути Стрикленд развернулся и торжественно отсалютовал полупустой бутылкой скотча.

— С Новым годом! — заорал он. Проковылял еще несколько ярдов, опять развернулся и заорал еще громче: — А зовут-то тебя как?

— Крофорд! — гаркнул Барри. — Констебль Барри Крофорд. С Новым годом, сэр.

Опасность

Трейси разбудил вскрик — зачаточный звук во тьме. В своей коме она решила, что это лисы, — они приходили в сад почти еженощно, и их совокупления аранжировками смахивали на смертоубийства. Снова вскрик — и через несколько секунд она вспомнила, что в доме не одна.

Кортни!

Трейси выкарабкалась из постели и сонно доползла до спальни — девочка лежала на спине, тяжело дыша ртом. Трейси уже собралась уйти, и тут Кортни опять вскрикнула — каркнула, словно испугалась. Взмахнула рукой, будто врага отгоняла, а спустя мгновение застыла трупом. Трейси хотела было ее встряхнуть, но тут, к счастью, девочка вздрогнула и заскулила, точно спящая собака.

Трейси присела на постель, — может, Кортни снова проснется. Неудивительно, что ей плохо спится, — не понимает, где она, не понимает с кем. На миг Трейси устыдилась — зачем выдернула ребенка из естественной среды обитания? — но потом вспомнила зверское лицо Келли Кросс в «Меррион-центре». Трейси видала тьму-тьмущую поколоченных, покалеченных детей, соцработниками оставленных в семьях, которым и пса не доверишь. В семье отнюдь не всегда распрекрасно, особенно детям.

Вероятно, она уснула; очнулась неуклюже распростертой в изножье узкой кровати, и дневной свет омывал уродливые обои. Ни следа Кортни — приступ паники великанской рукой скрутил сердце. А вдруг настоящая мать явилась под покровом ночи и стибрила девочку обратно? Или какой-нибудь чужак влез в окно и унес ее на крыльях духов? Каковы шансы, что ребенка похитят дважды за одни сутки? Пожалуй, не так уж и малы.

Однако, ввалившись в кухню, мутноглазая Трейси обнаружила девочку за столом — та стоически черпала сухие хлопья из плошки.

— Вот ты где, — сказала Трейси.

Кортни мельком на нее глянула.

— Ну да, — сказала она. — Тут. — И давай дальше хлопья уминать.

— Хочешь молока? — Трейси ткнула пальцем в плошку.

Девочка подчеркнуто кивнула и кивала, пока Трейси не посоветовала ей прекратить.

Не поймешь, что больше пугает — потерять ребенка или найти.

Спала Трейси в линялой ночнушке с Винни-Пухом из «Бритиш Хоум Сторз», которая едва доставала до могучих бедер, волосы торчали во все стороны. Она торопливо натянула старые треники — теперь ансамбль завершен. Выглядела она чудовищно, наверняка вылитая Келли Кросс с утра пораньше, только гораздо крупнее. И однако, можно надеть пакет для мусора, а Кортни и не заметит. Детям неинтересно, какой ты снаружи. Очень это бодрит, когда рядом маленький человек, который тебя не судит.

Сама Кортни приложила старания и приоделась — выбрала из вчерашних обновок. Кое-что надела задом наперед, но в целом подход верный. Парикмахерские потуги Трейси не вполне увенчались успехом. В жестоком свете дня ребенок выглядел самоделкой. Кортни доела хлопья и теперь смотрела в пустую плошку а-ля Оливер Твист.

— Тост? — предложила Трейси.

Девочка показала большой палец — «во!».

Трейси порезала тост на треугольники и разложила их на тарелке. Ела бы одна, плюхнула бы ломоть хлеба на одноразовое полотенце — и дело с концом. Когда есть о ком заботиться, все иначе. Действуешь аккуратнее. «Осознаннее», как сказали бы буддисты. Она в курсе, потому что очень давно несколько недель встречалась с буддистом. Хиленький паренек из Рексэма, держал букинистический магазин. Трейси надеялась на просветление, а заработала мононуклеоз. Прощай, духовность.

Трейси припарковала Кортни на диване перед телевизором — та завороженно смотрела шумный и непонятный мультик, странный и к тому же японский. Ясно, что ребенку надлежит заниматься чем-то более полезным для ума — играть в «Лего», учить алфавит, что там еще делают четырех- или, может, трехлетние дети?

Трейси включила ноутбук, подождала, пока он не проснется и не разогреется, и принялась листать каталоги агентств недвижимости. Приятные дома в красивых местах — в Долинах, на Озерах — стоят в два с лишним раза больше, чем она выручит за дом в Лидсе. За границей гораздо лучше — по многим причинам. Затеряться в сельской Франции, в беспокойной городской жизни Барселоны — на них там и не глянет никто.

Испания: испанская недвижимость — не баран начхал, британцы уезжают косяками. Растить ребенка на солнце. На бандитском побережье.[96] Многие профессиональные преступники так и поступают, отчего же нельзя людям, которые не смогли их поймать? Mi casa es mi casa.[97] Такой недвижимости онлайн не купишь. Придется лететь в Испанию. И не возвращаться. Как только она сделает девочке паспорт. Может, подальше? Новая Зеландия, Австралия, Канада. Лесли расскажет про Канаду. Там всюду дикие земли, есть где потеряться. Далеко ли надо убежать, чтобы не поймали? В Сибирь? На луну?

Когда закончился мультик, Трейси включила телеканал «Доброе утро» — надо новости послушать. В новостях страны ничего, в местных ничего, ребенка по-прежнему никто не терял. Едва потеряешь, заметишь сразу. (Да?) Келли Кросс — мать Кортни. Иначе никак. Никаких сомнений. Вообще никаких.

Нужно убить еще целый день, а потом Трейси дадут ключ от коттеджа. И чем заняться? В Хедингли, в кинотеатре «Коттедж-роуд», идет детское кино. Или, к примеру, в Лидсе есть «Сумасшедший склад» — игровой комплекс при пабе, воплощенная мечта выпускника курсов Бесполезных Родителей, а еще она часто проезжала мимо какой-то «Раскопайки» неподалеку от Каслфорда, где детям разрешают водить строительную технику. Когда-нибудь Строитель Боб[98] за все ответит.

Трейси запулила письмо Лесли в «Меррион-центр» (не Гранту, полицейскому кадету-недоделку. В какой-то деревне недосчитались дурачка): мол, увидимся после отпуска, сегодня не приду, «все еще не оклемалась, не хотелось бы вас заразить». Вот они удивятся — на Трейси пахать можно. Бычья конституция. Телец, родилась под знаком Быка. В эту ерунду, конечно, не верит. Ни во что не верит, если нельзя потрогать. «Ах вот оно что, эмпирик», — сказал мужчина из клуба одиноких. Университетский преподаватель, горячо бахвалился и холодно подсчитывал. Повел ее в «Гранд» на «Семь невест для семи братьев»[99] «на основе по большей части мифического „надругательства над сабинянками“, — сказал он, — хотя в мюзикле, как и в историческом контексте, это raptio означает просто „похищение“. Считается, что интерьер копирует миланский Ла Скала». И так далее и так далее. И тому подобное.

Через неделю он повел ее на «В случае убийства набирайте, „М“».[100]

— Это тебе ближе, — сказал он.

Кортни посмотрела на Трейси и посетовала:

— Я есть хочу

— Опять?

— Ага.

М-да, прожорливый ребенок. Вероятно, что-то компенсирует.

— Кортни? — нерешительно сказала Трейси. — Вот смотри, тебя зовут Кортни, да? — (Девочка кивнула. Вероятно, ей скучно, хотя и в минуты ясности по ее лицу толком ничего не прочтешь.) — Я тут подумала, может, раз у тебя теперь новый дом… — (Кортни скользнула глазами по безобидной гостиной), — может, тебе и имя новое завести?

Кортни глядела равнодушно. Может, у нее уже бывали новые личины, — может, она вовсе не Кортни. И поэтому ее никто не ищет — ищут совсем другого ребенка, Грейс, Лили, Поппи? (Или, скажем, Люси.) В горле у Трейси заклокотала кислая желчь. Поднялась, вероятно, из бездны ужаса, распахнувшейся в глубинах нутра. Что она натворила? Она закрыла глаза, пытаясь выключить угрызения, — тщетно, — а когда открыла, девочка стояла перед ней и смотрела с любопытством.

— А какое имя? — спросила она.

Надо бы вкачать в ребенка свежий воздух. Осунувшаяся девочка, будто всю жизнь в подвале росла.