Марина Серова - Месть за осиную талию

Не на шутку запаниковав, я позвонила Владлене и выспросила у нее все про жениха Рябухиной. Оказалось, Владлена встречалась с ним лично. Сделала она это потому, что материал в третьем пакете был скуден и однообразен. Ввиду обострившейся конкуренции Владлене понадобились пикантные подробности. Она вышла на брата погибшей. Тот послал ее подальше, но перед этим ей удалось выяснить у него имя жениха Рябухиной, а уж пробить по фамилии номер телефона Владлене труда не составило. Жених охотно поделился с ней воспоминаниями о добрых временах, когда его девушка еще не заболела программой «Похудей» и наслаждалась жизнью.

Я записала номер и имя жениха Рябухиной. Роман Ужичкин, сотрудник какого-то НИИ. Тут же ему позвонила. Услышав, что я горю желанием побеседовать о его невесте, Роман, несмотря на позднее время, согласился встретиться со мной в кафетерии возле моего дома. Он пообещал, что доберется до места за час. Я перевела дух и набрала номер Игната Качаева:

— Добрый вечер, Игнат Николаевич, это Татьяна Иванова беспокоит. Я была у вас недавно. Вы меня не помните?

— Отчего же, отлично помню. Активистка инициативной группы против программы «Похудей», — отрапортовал Игнат Николаевич. — Чем могу быть полезен на сей раз?

— Погибла еще одна девушка. Она была знакома с вашей Настей. Вы об этом читали?

— Нет, не читал. Но, полагаю, ваша инициативная группа вновь винит хозяйку центра.

— Не совсем так. Есть предположение, что мы имеем дело с убийствами, которые совершает кто-то, кто очень зол на Лукьяненко и ее систему коррекции веса. Мой следующий вопрос может показаться вам странным. Тем не менее прошу вас ответить на него с максимальной честностью.

— Слушаю, — откликнулся Игнат Николаевич.

— Скажите, у Насти был жених? — И я замерла в ожидании.

— Да, у нее был парень, — неторопливо проговорил Игнат Николаевич. — Они встречались несколько месяцев. Чуть меньше года, точнее. Собирались пожениться, однако потом все разладилось.

— По какой причине?

— Боюсь, мой ответ заронит в вашу головку определенные подозрения, — выдержав паузу, сказал Игнат Николаевич. — Но куда денешься! Валентину не нравилось, что Настя собралась похудеть. Он из тех мужчин, которые на кость не бросаются, если вы понимаете, о чем я.

— Понимаю. А кто был инициатором разрыва?

— Моя Настя, конечно. Валентин постоянно талдычил, чтоб она забыла дорогу в центр «Триумф». Настя с этим категорически не соглашалась. После нескольких ссор она объявила, что между ними все кончено.

— Как отреагировал Валентин?

— Негативно, само собой. Сперва пытался ее переубедить, но потом смирился. Вроде бы понял, что Настя не откажется от своей затеи. Перестал звонить. Перестал встречать ее после работы. Перестал сопровождать ее в поездках на дачу.

— А раньше он часто бывал у вас на даче?

— Естественно. Они ведь состояли в отношениях не один день. Настя любит ездить на дачу не только в летний сезон. Она бывает там практически круглый год, — сообщил Игнат Николаевич, не замечая, что говорит о дочери так, будто она все еще жива. — Я не был ханжой в отношении связи до брака. В наши дни молодые люди уже не пекутся о девичьей чистоте. Что остается делать девушкам? Только подстраиваться под жизненные обстоятельства.

— Валентин приезжал к вам после гибели Насти? — осторожно спросила я.

— Нет. Он даже на похороны не явился, хоть я и оставил ему сообщение о трагедии, которая произошла с дочерью. Дозвониться не смог.

— Он вам так и не ответил?

— Это неудивительно. Настя же оскорбила его. Бросила, сбежала практически из-под венца, — счел нужным оправдать Валентина Игнат Николаевич.

— Вы знаете, где Валентин работает?

— В какой-то частной фирме. Он наладчик.

— Наладчик чего?

— Чего-то. Может, станки на заводе налаживает, а может, и что другое. Попробуй разберись в новых-то профессиях, — вздохнул Игнат Николаевич.

— Можете дать мне его номер телефона?

— Дать-то могу, только что толку?

— А фамилию его вы знаете?

— Абашев Валентин Григорьевич. Записывайте телефон.

Он продиктовал номер Валентина, и на этом наша беседа иссякла.

Кафетерий синьора Фабрицио ломился от посетителей. Найти свободный столик мне не удалось. Я притулилась на подоконнике у входа. Увидев меня, синьор Фабрицио покачал головой и шепнул что-то своему помощнику. Через минуту в зале появился дополнительный столик и к нему стул с витой спинкой.

— Проходите, синьорина. Вам не место у порога, — гостеприимно пригласил меня Фабрицио.

— Спасибо, синьор Фабрицио. Только одного стула мне мало, — улыбнулась я. — Я жду некого молодого человека. Будет невежливо, если ему не достанется места.

— Не беспокойтесь. Фабрицио обо всем позаботится.

Вскоре возле столика появился второй стул, не такой удобный и красивый, как мой, но вполне пригодный для сидения. А еще через несколько минут в дверях кафетерия возник тучный мужчина, и я сразу поняла, что это и есть жених Елены Рябухиной. Я помахала рукой, привлекая к себе внимание. Мужчина расплылся в широченной улыбке и неуклюже протиснулся ко мне.

— Татьяна, я не ошибся? Польщен, весьма польщен.

— Добрый вечер, Роман. Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, — пожимая ему руку, сказала я.

— А я-то как рад! Наконец кто-то, кроме меня, заинтересовался судьбой Ленусика. Неслыханно! Обвинить девушку в совершении такого ужасного действия! Вы читали их бредни? Ленусик покончила с собой. Вы в это верите? — возмущался Роман. — Подумать только! Ленусик и суицид — чистейшей воды нонсенс! Вы знаете, я ведь ездил в несколько редакций, требовал опровержения. А меня подняли на смех и выгнали вон. В шести редакциях!

— Требовали опровержения? — не поверила своим ушам я.

— А как иначе? Они пытаются опорочить память моей возлюбленной. Разве я могу оставаться в стороне от такого вопиющего беспредела? — вспыхнул Роман. — Я и брату Ленусика то же советовал, но он слишком подавлен случившимся. Все, на что его хватило, — это закатить скандал в офисе этой неприятной особы, Лукьяненко.

— Чем же она вам неприятна?

— А вы, случаем, не одна из ее жертв? — окинул взглядом мою фигуру Роман. — Тоже попались на ее удочку? Уж больно вы худая.

— Это мой естественный вес, — заверила я. — Пользоваться услугами центра у меня нет необходимости. А вы, значит, противник стройных фигур?

— Отчего же? Если худоба дана природой, значит, так тому и быть. Я противник силового вмешательства в естественные процессы. Большой человек должен оставаться большим, вы согласны?

— Не будем спорить. Думаю, в чем-то вы правы, — уклончиво ответила я.

— Вот именно! Я и Ленусику это говорил, только она меня слушать не хотела. Она ведь знаете какая упертая! Если что задумала, непременно выполнит. Последней ее блажью было похудение. Я видел ее после того, как закончился курс. Доска доской, простите за откровенность. Ни сверху, ни снизу ничего не осталось. Не женщина, а экспонат для кабинета биологии.

— Вам не нравилась новая внешность Елены, и из-за этого вы расстались?

— Это Ленусику не нравилась моя внешность. С некоторых пор перестала нравиться. Она твердила, что я тоже должен пройти через экзекуцию этой непорядочной особы, Лукьяненко, но я был стоек. Я не из тех, кто отказывается от своих принципов.

— Даже ради любви? — поддела его я.

— Что такое, по-вашему, любовь? Разве любовь измеряется килограммами? Или, может быть, она раскладывается на элементы? Разве любящий заставляет любимого делать то, что противно его натуре? Нет, моя дорогая, любовь все прощает, все терпит, не бесчинствует, не превозносится и не гордится. А самое главное, любовь не ищет своего, — вольно процитировал апостола Павла Роман.

— Значит, вы не противодействовали решению Елены сбросить вес?

— Нет, конечно. Пусть мне не нравилась перспектива иметь под боком вместо аппетитных форм суповой набор из гастронома, я не стал запрещать Ленусику то, чего хотела она, — с горячностью воскликнул Роман. — Жаль, что идти на ответные уступки она не пожелала. После нескольких сеансов я стал для нее жиртрестом. Ее любовь не выдержала испытаний. Но я не склонен отчаиваться. Я решил дать ей время. Пусть, думаю, насладится своей новой фигурой, а когда пресытится, поймет, что мы созданы друг для друга.

— Вы очень великодушный человек, Роман. Уверена, вы еще встретите девушку, которая полюбит вас таким, какой вы есть, — прочувствованно произнесла я.

Было очевидно, что Романа я могу смело вычеркнуть из списка подозреваемых. Уж он точно не стал бы губить жизни невинных девушек ради того, чтобы отвратить возлюбленную от намерения сбросить лишний вес. Мы тепло попрощались. Я пообещала держать Романа в курсе событий и откланялась.