Ольга Володарская - Он бы отдал жизнь
– Собирайся, мы едем в Москву! – сказал он проснувшейся Лесе.
– Сегодня?
– Именно.
– Но я не люблю Москву. Может, останемся?
– Мой бизнес там. Так что… У тебя нет выбора…
Она не возражала. Быстро, минут за тридцать, собралась и сказала:
– Я готова!
В своем нежелании нести за кого-то ответственность Леся зашла так далеко, что не то что животных, в ее доме даже цветов не было. Ведь их в ее отсутствие кто-то должен поливать!
Заперев квартиру, они отправились на вокзал.
Кир уже в поезде начал продумывать разговор с невестой. Чуть не конспект его составил в голове. Понимал, расстаться с ней по-дружески не получится, но надеялся хотя бы на цивилизованный разрыв…
Оказалось, зря!
Невеста, узнав о том, что ей дают от ворот поворот, устроила истерику, кидалась на Кира с кулаками, грозилась Лесю придушить. Потом то звонила и гадости говорила, то плакала и умоляла Кира вернуться к ней. Бабушку приплетала, уверяла, что та умрет от разрыва сердца, если узнает, что ее внучку бросили.
Кир от всего этого пришел в ужас. Ему было стыдно за бывшую избранницу. Поэтому он не рассказывал Олесе о ее выходках. Но как-то та позвонила не на мобильный, а на домашний, и трубку взяла Леся. Послушав ее бредни и поняв, кто звонит, она покрыла ее таким отборным матом, что бывшая тут же бросила трубку, а вскоре и совсем отстала.
Счастью Кира и Леси больше никто не мешал!
Глава 3
Кир ненавидел свою бороду. Кожа под ней постоянно зудела, и он даже ночью просыпался, чтобы почесаться. «Ничего, привыкну, – успокаивал себя он. – Зато теперь не приходится клеить накладную…» Парик он тоже перестал надевать. Волосы отросли достаточно, чтобы покрасить их.
Бородатым брюнетом Кир себя не узнавал. Иной раз не сразу понимал, глянув в зеркало, что за мужик на него смотрит. Потом соображал, что это он сам!
В принципе он уже не первый раз менял имидж, и пора уже было привыкнуть, но как-то не получалось. Когда-то он носил удлиненную прическу с косым пробором и усики. И если к его волосам ни у кого претензий не было, то почти все женщины уговаривали Кира избавиться от растительности на лице. Они считали, что это старомодно. И вообще, усы должен носить, по их мнению, тот, кому необходимо скрыть под ними какие-то дефекты. Но Кир категорически не желал их сбривать. Он отпустил усы еще в семнадцать, чтобы казаться старше, и так привык к ним, что не представлял себя без них. Это все равно что без трусов!
Но наступил момент, когда Киру пришлось избавиться и от волос, и от усов. Сделав это, он посмотрел на свое отражение и подумал, что в принципе женщины были правы. С гладко выбритым лицом он выглядел интереснее. Только выделялась белая полоска над верхней губой, от нее нужно было срочно избавляться. И Кир три дня только тем и занимался, что подставлял лицо под солнце.
Когда цвет его стал ровным, он понял, что только сменить прическу и сбрить усы недостаточно для того, чтобы стать неузнаваемым. Его выдавали глаза! Наградил же господь такой необычной радужкой. Мама рассказывала, что, когда он появился на свет, акушерка, женщина пожилая, набожная, перекрестилась и сказала: «Дьявольские глаза». Кир долгое время их стеснялся. Постоянно опускал, когда с кем-нибудь разговаривал. Но потом понял, что они – его достоинство. Ни у кого больше таких нет. И женщинам это нравилось. Каждая вторая замечала: «Какие необычные у тебя глаза…» Кир стал считать их странность своим достоинством. Вот только как жить с такими глазами, если ты скрываешься? Волосы можно остричь, усы сбрить, татуировку спрятать под одеждой… Но глаза?
Первое время Кир носил цветные линзы. Самые обычные, серые. Но от них у него слезись глаза. Да и мало радости каждый вечер вынимать линзы, промывать, класть в специальный контейнер. Поэтому он отказался от них. И просто ходил везде, где возможно, в очках от солнца.
Но в Лондоне оно выглядывало не так часто, как в Бланесе. Киру пришлось приобрести линзы. Темно-коричневые. Сейчас он был без них.
– Я тебя только по глазам узнал, – сказал ему человек, которому Кир назначил встречу в крохотном пабе на окраине Лондона. Он ждал его, сидя за столом и попивая пиво.
– На кого я сейчас похож?
– На кого угодно, только не на себя самого.
– А на араба?
– Нет.
– Плохо. Потому что по паспорту я Самир Хадар.
– Паспорт надо сменить, а вот внешность можно оставить. – Он встал из-за стола, протянул руку. – А теперь здравствуй.
Они обменялись рукопожатием. Потом ненадолго обнялись.
– Спасибо, что приехал, Саня, – сказал Кир, усаживаясь.
– Я никогда не отказываю в помощи хорошим людям… – Он хлебнул пива и с ухмылкой добавил: – Особенно тем, кто прилично за мои услуги платит.
Кир вытащил сигареты.
– Ты куришь? – удивился Саня. – Или это тоже часть маскарада?
– Курю. – Кир сунул сигарету в рот. – Теперь я имею полный набор вредных привычек. Пью и курю. Кстати, как пиво?
– Отличное.
– Пойду возьму.
Он заказал две кружки нефильтрованного и вернулся с ними к столику.
– Давай о деле, пока в трезвом уме, – сказал Саня.
– Тебе нужно поехать в испанский Бланес.
Саня с удивлением посмотрел на собеседника. Но никаких вопросов задавать не стал. Любопытство Саня считал уделом женщин, а в том, что нужную информацию он в любом случае получит, не сомневался.
– Там живет женщина, – продолжал Кир. – Русская. Ее зовут Диана. Вот фото. – Он достал из бумажника карточку, показал Сане. – Запомнишь внешность?
– Такую – конечно.
– Отлично. Адрес я тебе тоже дам. Легко ее найдешь.
– Найду, а дальше?
– Последи за ней пока. Можешь войти в контакт, только не спугни.
– Это имеет какое-то отношение к тому делу, из-за которого ты… вынужден скрываться?
– Нет. Это вообще не имеет отношения к делу.
– Что-то личное? – поднял бровь Саня. Кир кивнул. – Бабы тебя в конечном итоге погубят, – вздохнул он.
– Ты мне это уже говорил.
– И ты со мной соглашался. И обещал держаться от них подальше.
– Я и держался. До поры…
Саню Кир знал больше двух лет. Он очень помог ему когда-то. Только благодаря Сане Кир до сих пор оставался на свободе. А быть может, и в живых. За помощь он щедро заплатил, не желая ходить у кого-то в должниках. Однако отношения между двумя мужчинами были скорее приятельскими, нежели деловыми.
Саня когда-то жил в Москве, работал в милиции. Но он кому-то помешал, на него сфабриковали дело и поперли из органов. Саша, как он сам сказал, обиделся. Причем не только на родную милицию, но на всю Россию-матушку. Он купил квартирку в турецком Сиде и переехал жить туда. Зарабатывал развозом туристов по достопримечательностям, а еще промышлял мелкими криминальными делами. Именно он достал Киру паспорт на имя Давида Петкова. А также подсказал, где можно добыть остальные. Еще Саня давал ценные советы. Кир следовал им. Но главным, не вляпываться в серьезные отношения с женщинами, не воспользовался. Увы…
– Ты мне больше ничего рассказать не хочешь? – спросил Саня, хлебнув пива.
– Кроме того, что сообщил по телефону? – Кир позвонил товарищу сразу по прилете в Лондон. – Нет. Я в заднице, и ты это знаешь.
– Знаю. Мой тебе совет – уезжай из Европы.
– Уеду. Но попозже.
Если бы Кир руководствовался одним здравым смыслом, он давно бы уже находился где-нибудь в Мексике или на Бали. Однако ж голос разума периодически заглушал нежный шепоток чувств. Он безумно скучал по Диане и очень за нее беспокоился. Он должен убедиться в том, что с ней все в порядке, и только потом убираться из Европы.
– Когда у меня самолет?
– Завтра утром.
– Значит, сегодня мы можем с тобой, как в былые времена, надраться.
– Как в былые времена, наверное, не стоит. А то тебя в самолете рвать будет.
– Плевать! – беспечно отмахнулся Саня.
Он редко выпивал, потому что находился за рулем большую часть суток. Но уж если принимал алкоголь, то в таких дозах, что наутро после пьянки не просто болел – умирал. Когда Кир жил с ним под одной крышей, наблюдал это. Раза три они устраивали, как выражался Саня, пирушки. Пили исключительно водку, других крепких напитков Саня не признавал, лакировали ее пивом, травили анекдоты, пели блатные песни и матерные частушки. Кир опрокидывал в себя неполные стопки. И все равно «вырубался» раньше Сани. Когда он отключался, тот продолжал пирушку в одиночестве, пока не засыпал прямо за столом. Утром его рвало, голова трещала, но Саня никогда не опохмелялся. Пил аспирин, много воды, ел самолично заквашенную капусту. Видя, как приятель страдает, Кир удивлялся:
– Зачем ты так напиваешься? Ведь можно остановиться, когда уже не лезет, а ты все равно пьешь…
– Понимаешь, Кир, я пью до потери сознания, чтобы… потерять сознание. Отключиться полностью. Дабы мозг отдохнул. А иначе на фига в себя эту гадость вливать?
