Ольга Володарская - Последнее желание гейши

– Видел. Мельком. Когда она дверь поварихе открыла… – Базиль облизнулся и состроил похотливую мину. – Лакомый кусочек, как ее зовут?

– Марго. И она сегодня не работает.

– Почему?

– Небольшие проблемы, некогда тебя в них посвящать, – Мадам глянула на часы, – время поджимает… Но потом я тебе о них расскажу, быть может, посоветуешь чего.

– Значит, не работает… Жаль, она мне очень понравилась!

Мадам пересела со своего кресла на диван, обняла Базиля за шею, чмокнула в висок и весело сказала:

– Но для тебя, Базик, как для своего старого друга, я сделаю исключение! – Еще раз чмокнув его, теперь уже в нос, Мадам поднялась с дивана и направилась к лестнице. – Марго примет тебя в своих апартаментах! Сейчас я ее предупрежу!

Когда она скрылась за дверью, Базиль перевел дух. Но посидеть в тишине и покое ему не удалось, потому что в гостиную влетела запыхавшаяся негритяночка с проколотыми носом, бровью и губой.

– Мадам где? – спросила девушка на хорошем русском, только слегка пришепетывая – как оказалось, язык у нее тоже проколот.

– У Марго.

– Ага! Тогда я сейчас прошмыгну, а вы ей не говорите, что меня видели, ладно?

– Ладно, – улыбнулся Базиль.

– Она не любит, когда мы опаздываем, – пискнула она на бегу.

Только она успела прошмыгнуть в одну из комнат второго этажа, как на галерее появилась Мадам.

– Марго будет готова через пару минут, – сказала она, ступая на лестницу. – Она единственная, кто может привести себя в порядок за такой короткий срок… Остальные часами прихорашиваются!

Как раз тогда, когда Мадам достигла последней ступеньки лестницы, на первую выпрыгнула дама весьма колоритного вида: высокая, статная, затянутая в кожу с ног до макушки (даже на лице была кожаная маска). В правой руке она держала наручники, которыми экспрессивно размахивала, а в левой плетку.

– Мадам, вы же мне обещали, что купите новые! – завопила кожаная девушка дурным голосом. – А что теперь? Клиент через пятнадцать минут придет, а я без инструмента!

– Что я тебе обещала?

– Купить наручники, что ж еще! Последние вчера из строя вышли!

– Ева, прости, я совсем забыла, – простонала Мадам. – Голова была другим занята…

– Я вас, конечно, прощу, но наручники, будьте добры, предоставьте! Без них я работать не могу!

– Где я тебе сейчас их возьму? Секс-шопы уже закрыты… – Мадам раздраженно махнула на Еву рукой. – Иди отсюда! Надели вы мне!

– Но что мне делать?

– Ремнем привяжешь, ничего страшного!

– Это вам «ничего страшного», а они привыкли к наручникам! Там же поролон вшит, у них следов на запястьях не остается!

– Давайте я посмотрю, – предложил Базиль. – Может, их можно починить…

– Базик, ты умеешь чинить наручники? – несказанно удивилась Мадам.

– Их не пробовал, но телефоны, телевизоры, часы, это, пожалуйста!

Поймав недоуменный взгляд Мадам, Базиль поспешно пояснил:

– В тюрьме и не такому научат… Так что обращайся, Милочка.

– Может, ты и в электричестве шаришь?

– Я больше в технике, но твою проводку посмотрю…

– Вы мои наручники лучше посмотрите, – взмолилась Ева и кинулась к нему, перепрыгивая через несколько ступенек. – Тут болтик открутился, и они распались.

Базиль разглядел наручники, отметил, что от настоящих они отличаются кардинально, то есть только выглядят, как милицейские, а на самом деле хлипкие, внутри мягкие, словно игрушечные.

– Ерунда, – вынес вердикт Базиль. – Дайте пилку для ногтей и щипчики, я починю их за пару секунд.

– Спасибо! – радостно взвизгнула Ева.

– Но новые купить все равно придется, эти долго не прослужат.

– Мне б только ночь простоять, да день продержаться, – процитировала Ева героя незабвенного Аркадия Гайдара. – А там мне хозяйка другие подгонит, да, Мадам?

Хозяйка «Экзотика» рыкнула «да», после чего двинула Еве по заднице и отослала за пилкой.

Пока та бегала, Мадам напоила Базиля белым вином, чтоб, как она сказала: «водочку залакировать», затем вернулась Ева, Василий быстро починил наручники, выпил еще один фужер «лакировки» и двинулся к лестнице.

– Не обижай Марго, – сказала ему вслед Мадам. – Она очень хорошая девочка.

– Ты же знаешь, Мила, я никогда не обижу женщину, – не оборачиваясь, бросил Базиль.

– Знаю, иначе не пустила бы тебя к ней… Она сейчас не в лучшем душевном состоянии… Подбодри ее, если сможешь!

«Попробую, – мысленно ответил ей Базиль, – ведь мне надо втереться к ней в доверие и узнать все, что знает она… Надеюсь, мне это удастся!»

С такими мыслями он достиг заветной двери.

Постучал, спросил: «Можно?».

Нежный женский голосок ответил: «Войдите».

Базиль суетливо поправил шейный платок, пригладил волосы, зачем-то вытер ноги о ковер и только после этого вошел.

Марго лежала на кровати, подперев рукой голову. Ее длинные русые волосы рассыпались по плечам, голубые глаза были широко открыты, на губах играла нежная улыбка. Девушка была безумно красива! Даже красивее, чем запомнилось Базилю.

– Вы прекрасны, – восхищенно проговорил Василий, прикрывая за собой дверь. – Я никогда не видел таких безупречных лиц! Вы могли бы стать моделью! Супермоделью… Ваше лицо так и просится на обложку журнала…

Она улыбнулась еще шире, жестом пригласила его присесть на кровать.

Но Базиль медлил, ему хотелось получше рассмотреть прекрасную путану. Особенно его интересовало ее тело: неужели, оно так же изумительно, как и лицо, или в нем есть изъяны. Пока то, что он видел, ему нравилось: узкие покатые плечи, изящные руки, обтянутая кружевным лифчиком маленькая, но округлая грудь. Остальные части тела он разглядеть не мог, потому что Марго лежала, накрывшись до пояса шелковой простыней.

– Ты друг Мадам? – спросила девушка, внимательно глядя в лицо Базиля.

– Да. Старый друг.

– Она попросила не брать с тебя денег. Такого я от нее еще не слышала… – Марго хитро прищурилась. – Ты ее бывший любовник?

– Можно, я не буду отвечать на этот вопрос?

– Можно, – легко согласилась Марго. – А теперь иди ко мне, старый друг, я тебя приласкаю…

Сказав это, она откинула простыню, и Базиль увидел ее тело.

Все, целиком!

От шеи до пяток! И мысленно ужаснулся!

Прекрасная Марго была карлицей! Обладательница умопомрачительно красивого лица и хорошо сформированного пропорционального тела имела слабые, кривые, короткие ноги, которые могли принадлежать разве что семилетнему ребенку.

«Бедная девочка, – с грустью подумал Базиль, – теперь мне понятно, почему она стала проституткой, а не моделью…»

Марго

Она вглядывалась в темно-карие глаза старика и удивлялась: давно на нее не смотрели так, как этот Базиль. Клиенты обычно пожирали ее похотливым взглядом, парни на улице провожали брезгливо-удивленным. Девушки поглядывали свысока, бабки с жалостью, дети со страхом. Некоторые демонстративно равнодушно, но при этом за спиной держали кукиши, чтобы эта уродка их не сглазила. И только мама смотрела на Марго так же, как Базиль: понимающим, успокаивающим, сочувственно-ласковым взглядом, но без унижающей жалости.

Мама…

Почему Марго вспомнила о ней именно сейчас? Неужели всему виной ласковый взгляд старика? Такой забытый, такой долгожданный?

Мама…

Она жила в этом городе на берегу великой русской реки. Работала в школе преподавателем истории. Была не замужем. И уже потеряла надежду выйти…

Ей было тридцать семь, когда в нее влюбился ученик. Почему именно в нее: некрасивую, немолодую историчку Марину Павловну с небрежным пучком седоватых волос на затылке, а не в юную и модную физичку, не в стильную англичанку, не в фигуристую физкультурницу? Это было очевидно-невероятным фактом, которому больше всех поражалась сама Марина Павловна! Она не была милашкой, секс-бомбой, душкой! В таких, как она, ученики не влюблялись! Но мальчику, хорошенькому умненькому Коле Стоянову из 11-Б, нужна была только она, его историчка, самая лучшая на свете!

Он ухаживал за ней, как взрослый: провожал до дома, дарил цветы, писал длинные, полные чувства письма. И Марина Павловна не устояла, – ведь ее никто до этого не любил, кроме мамы и дворовых собак, которых она подкармливала – в день выпускного бала, когда было выпито больше, чем обычно, она отдалась ему…

Вот это «больше чем обычно», наверное, и сыграло роковую роль – Марина Павловна через восемь месяцев родила больную дочь: хорошенькую малышку с недоразвитыми нижними конечностями… Девочке дали отчество по имени деда. Но до этого был грандиозный скандал в школе, так как кто-то что-то видел, кто-то слышал, кто-то заметил округлившийся живот и сделал нехитрые подсчеты, в результате Марине Катаевой пришлось увольняться и бежать из города, спасая свою честь и репутацию.

Так Марина оказалась в поселке своего детства. Слава богу, ее мама еще была жива, она приняла дочь и внучку, и они зажили втроем в красивом деревянном доме на берегу другой великой реки – Оки.