Юлия Латынина - Стальной король
Вадима с дружками выпустили через месяц после задержания. Безо всякой статьи.
Денис переписал адреса обоих Вадимовых поделышков, вернул дело дежурному и покинул здание УВД.
Спустя час Денис остановил машину у Балаковского рынка.
Рынок в этом месте существовал еще со времен войны, и Денис помнил, как в детстве он с ребятами, раскрыв глаза, любовался залежами азербайджанских персиков и влажно-сверкающего чернослива. Уголь тогда еще не стал из черного золота черной дырой бюджета, шахтеры жили хорошо, а оборонщики еще лучше, и городской рынок был — полная чаша. Высшим шиком среди мальчишек считалось тогда свистнуть с лотка персик или гранат и сбежать под гортанные крики черноволосых продавцов.
Теперь разросшийся вдаль и вширь рынок выглядел как сад, пораженный паршой. Большинство киосков были закрыты. Под длинными деревянными козырьками маялись редкие «челноки» с китайскими кроссовками и продавцы видеокассет.
Возле входа на рынок сидела одинокая тетка с гладиолусами, и тут же располагался строительный вагончик, на котором ярко-красными буквами было написано: «Перекуси!»
Денис поднялся в вагончик.
Внутри вагончика было чисто и пустынно. За стойкой стояла толстая женщина лет сорока. Позади нее громоздилась батарея сомнительных бутылок, и над прилавком, уставленным булочками и салатами, висела клетка с огромным жовто-блакитным попугаем. Увидев посетителя, попугай встрепенулся и сказал:
— Прривет! Ррасполагайтесь. Есть боррщ, есть вторрое.
— И что же у тебя на второе? — спросил Денис.
— Сар-рдельки с гар-рниром, — сообщил попугай.
— Обалдеть, — сказал Денис, глядя на попугая, — ну давайте борщ и сардельку.
— Потррясающий боррщ! — сказал попугай.
— Борща нет, — сообщила девушка за стойкой, внося поправку в затверженную болтовню попугая.
— Ну давайте второе, — сказал Денис.
— Не забудьте пр-ро десер-рт! — гордо сказал попугай.
— А почему борща нет? Съели?
— Да и не готовили, — с грустью сказала девушка.
— А что так?
— А кто есть-то будет? Шахтеры на рельсах сидят, зубы на полке держат. Вот как придут из Москвы деньги, сварим борщ.
— А у вас разве шахтеры обедают? — спросил Денис.
— Нет, «челноки». А на что ларечник будет есть, если шахтер у него ничего не купил? А шахтеры сейчас все на Калиновской покупают. В счет долга по заработной плате.
— Это где в два раза дороже продают?
— Да кабы только дороже! — сказала девушка. — Им муку завезли, так мало того, что мука по четыре рубля, а на рынке по два- так еще и с жучками вся.
— А где мне Кирохину найти? — спросил Денис.
— А на что вам?
Денис, вместо ответа, взмахнул служебными корочками, предусмотрительно их не раскрывая. Ему как-то не очень хотелось, чтобы владелица вагончика увидела в удостоверении фамилию «Черяга».
— Да уехала она, четыре месяца как уехала. Вон ее ларек стоял, второй справа…
Девушка задумалась, а потом добавила:
— А может, и не уехала. Может, убили. Тут банковские эти ребятки ходили и хвастали, что вот мол Кирохина пропала и с вами то же будет. Только я все-таки думаю, что она уехала. Если б убили- труп бы оставили. Для образования общественности. Как ворону.
— Какую ворону? — не понял Черяга.
— Ну знаете, раньше если вороны клевали урожай, — крестьянин парочку убивал и обязательно в назидание другим оставлял.
— А что с ней все-таки произошло? — спросил Черяга.
— Да что? Проторговалась! Купила в Греции шуб, а тут бац- людям зарплаты не платят. Ну, они и перестали покупать. А шубы-то — не чулки, не во всякую погоду наденешь. Как зарплату выплатили, люди побежали на рынок, а на дворе уже апрель. Никому шубы не нужны. А тем временем кредит в банк надо возвращать. Она побежала по рынку, кто, мол, может денег одолжить? А кто ж одолжит — весь рынок на мели сидит?
— Значит, она брала все-таки деньги у банка в кредит? Двадцать тысяч долларов? — уточнил Черяга.
— Какое двадцать! Десять тысяч, на месяц и по тридцать процентов! Весь рынок так берет.
— Не дорого?
— Зато «крыше» платить не надо. Это у нас все знают. Если сам торгуешь, придут ребята Негатива и задницу оторвут, а если деньги берешь в Чернореченсксоцбанке, то эти тридцать процентов все налоги включают, и черные и белые: ни бандит к тебе не подойдет, ни санинспектор.
— Так чего же она жаловаться сунулась?
— Так она и не сунулась бы, если бы эти оглоеды девочку не увезли! Девочку вернули, она тут еще денька три продрожала и свалила в неизвестном направлении.
— А почему же банк не взял ответственность на себя? Так мол и так, ребята превысили полномочия, но дама задолжала нам двадцать тонн, вот и документ соответствующий.
— А кто их знает. Может, кто-то там ребят решил подсидеть. А я так думаю, что им очень эти кредитные договоры светить не хотелось. Пошли бы вопросики, отчего человек под такие обалденные проценты денежку брал.
Черяга доел сардельку, оказавшуюся вполне съедобной, и выпил большой стакан нежно-сиреневого компота.
— А скажите, — спросил он, — у вас при прежнем мэре был налог в фонд малого предпринимательства. Он сохранился?
— Конечно. Это кто же налог-то уже введенный отменит?
— Спасибо за информацию, — сказал Черяга.
— Пр-росим заходить. Будем р-рады, — прокричал ему в спину попугай.
ГЛАВА ПЯТАЯ
МОСКОВСКИЕ ЗАВЯЗКИ
Тридцатичетырехлетний Вячеслав Извольский, баловень судьбы и князь над пятым по величине в мире металлургическим комбинатом, разговаривал по телефону с председателем правления крупного российского банка.
Отношения Извольского с банком никак нельзя было назвать приязненными. Банк владел небольшим (меньше пяти процентов) пакетом акций АМК, приобретенным при прежнем директоре, и, разумеется, хотел купить побольше.
Желание банка было настолько горячим, что он даже готов был ради этого достать деньги для строительства прокатного стана, о котором уже упоминалось. Разумеется, речь шла не о том, чтобы дать заводу кредит, поскольку любой российский банк, инвестирующий деньги в производство, рискует удостоится самых недоуменных взглядов и вообще выглядит неприлично, как человек, пожаловавший на званый вечер в плавках. К тому же, если российский банк будет давать деньги предприятиям, ему не хватит денег на взятки.
Поэтому речь шла не о том, чтобы кредитовать завод, а о том, чтобы благодаря своим связям в правительстве и на рынке капитала добиться кредита от иностранных банков.
И, действительно, под благотворным влиянием банка «Ивеко», Европейский банк реконструкции и развития выделил было Ахтарскому меткомбинату триста миллионов долларов для строительства нового прокатного стана.
Извольский обрадовался настолько, что даже готов был продать московскому банку часть акций завода, но тут выяснилось, что представления Извольского о кредите и представления банка о кредите несколько не совпадают.
По мысли Извольского, деньги получал завод и использовал их на строительство стана. По мысли банка, деньги должны были быть положены в банк «Ивеко» и использованы на затыкание дыр, образовавшихся в балансе банка в результате несколько вольнодумной кредитной политики. За то, что банк «Ивеко» получил возможность использовать выданный заводу кредит, Извольский должен был отдать банку в залог контрольный пакет акций завода. При этом было ясно, что, с одной стороны, банк всегда найдет предлог заводу денег не дать, а с другой стороны, если прокатный стан не будет построен, то контрольный пакет отойдет в собственность банка.
К тому же выяснилось, что кредит выделен револьверный. Это означало, что второй транш кредита, в тридцать миллионов долларов, будет выдан заводу только после того, как завод вернет первый — тоже в тридцать миллионов долларов. Проще говоря, по сути оказывалось, что завод берет не триста миллионов долларов, а тридцать, платит проценты за эти тридцать миллионов как за триста и за то, что банк присвоит себе эти деньги, завод еще должен отдать банку контрольный пакет акций.
Наверное, московским банкирам эта сделка казалась совершенно безупречной, но Извольскому она пришлась не сильно по душе.
Последняя встреча Вячеслава Извольского с банком (в лице вице-президента оного), кончилась тем, что банкира из здания комбината выволокли под белы ручки двое ментов, а другие менты, в предбаннике, арестовали охранника банкира за незаконное ношение оружия. Охранник залетел на пятнадцать суток, и вице-президент был водворен в самолет в полном одиночестве. Вице-президент очень переживал и чувствовал себя без охраны, как без трусов.
После этого «Ивеко» сделал все, чтобы сорвать получение комбинатом кредита и почти преуспел.
После этого филиал банка «Ивеко» в городе Чернореченске был обстрелян из гранатомета.
