Ларс Кеплер - Призраки не лгут
— Знаю, — перебил Йона. — Но Викки Беннет…
— Я подумала — может, у меня получится связаться с последним уполномоченным по размещению детей.
— А ты можешь?
Анья снисходительно улыбнулась и склонила голову набок:
— Я уже сделала это, Йона Линна…
— Ты просто нереальная, — серьезно сказал Йона.
— Для тебя я сделаю все, что угодно.
— Я этого не заслужил, — улыбнулся комиссар.
— Да, тут ты прав. — И Анья вышла из кабинета.
Комиссар еще немного посидел за столом, потом поднялся, вышел в коридор, постучался и открыл дверь в кабинет помощницы.
— Адреса, — сказала Анья, кивая на стопку листов на лотке принтера.
— Спасибо.
— Когда уполномоченный по размещению услышал мое имя, то вспомнил, что в Швеции была потрясающая пловчиха в стиле баттерфляй, которую звали точно так же. — Анья покраснела.
— Ты сказала, что это ты и есть?
— Нет, но он все равно рассказал, что Викки Беннет не всплывала в записях актов гражданского состояния, пока ей не исполнилось шесть лет. Ее мама, Суси, была бездомной и, кажется, родила Викки не в больнице. Суси забрали в психушку на принудительное лечение, а Викки отправили в идеальную приемную семью, живущую здесь, в Стокгольме.
Йона взял еще теплые листы, просмотрел даты и места размещения, ряды имен и адресов, от первых опекунов — Джека и Элин Франк, проживавших на Страндвеген, 47, до интернатов Юнгбаккен в Уддевалле и Бригиттагорден в коммуне Сундсвалль. Напротив некоторых адресов были приписки, что девочка требовала перевести ее назад, в первую семью.
Сухой, снова и снова повторяющийся комментарий гласил: «Ребенок просит, чтобы его вернули в семью Франк, но семья отказывается принять его».
Наконец Викки перестали отправлять в семьи. Только в приюты. Молодежные общежития на одну ночь, детские дома, куда ее отправляли работники социальной службы, реабилитационные клиника и интернаты.
Йона подумал об окровавленном молотке под подушкой и крови на подоконнике.
Сосредоточенное личико на фотографии, спутанная гривка светлых волос.
— Можешь узнать, Джек и Элин Франк все еще живут по тому же адресу?
Анья просияла, словно собралась забавно пошутить, выпятила губы и проговорила:
— Почитай «События недели» — узнаешь о том о сем.
— Что ты имеешь в виду?
— Джек Франк и Элин развелись, но жилье осталось за Элин. Деньги-то ее.
— Так они какие-то знаменитости?
— Она занимается благотворительностью, гораздо больше, чем прочие богатые люди… Она и ее бывший муж Джек вкладывали кучу денег в детские городки и благотворительные фонды.
— Так значит, Викки Беннет жила у них?
— Как видно, ей это не пошло на пользу.
Йона забрал распечатки, направился к двери, но снова повернулся к Анье:
— Как мне отблагодарить тебя?
— Я записала нас с тобой на курсы, — торопливо сказала Анья. — Обещай, что будешь ходить со мной.
— Что за курсы?
— Техника расслабления… Что-то вроде камасутры…
Глава 49
Номер сорок семь по Страндвеген располагался прямо напротив Юргордсбрун и представлял собой богатый дом с изящной дверью и красивым темным крыльцом.
Джек и Элин Франк были единственной семьей, в которую Викки Беннет хотела вернуться, хотя и прожила с ними очень недолго. Она снова и снова просила, чтобы ей разрешили вернуться к Франкам, но те отказывались взять ее.
Йона позвонил в дверь с фамилией «Франк» на черной блестящей дощечке, и она почти сразу открылась. Спокойно-расслабленный мужчина с блестящими от геля, коротко стриженными волосами и мягким загаром вопросительно посмотрел на долговязого комиссара.
— Я ищу Элин Франк.
— Роберт Бьянки, consigliere[11] Элин, — представился мужчина и протянул комиссару руку.
— Йона Линна, комиссар уголовной полиции.
На губах Роберта мелькнула легкая улыбка.
— Звучит интригующе, но…
— Мне надо поговорить с ней.
— Можно узнать, в чем дело? Я не хочу зря беспокоить ее… — Встретив холодный взгляд комиссара, Роберт осекся. — Подождите в холле. Я спрошу, принимает ли она посетителей, — сказал он и исчез за дверью.
Холл оказался белым и совершенно лишенным мебели. Ни гардеробов, ни каких бы то ни было вещей, ни обуви или одежды. Только гладкие белые стены и одно-единственное огромное белое зеркало.
Йона попытался представить себе ребенка вроде Викки в доме с такой обстановкой. Нерадостную, привыкшую к беспорядочным скитаниям девочку, которая не появлялась в книгах записи актов гражданского состояния, пока ей не исполнилось шесть лет. Ребенка, привыкшего к тому, что дом — это гараж или подземный переход, где можно обрести временный ночлег.
Роберт Бьянки вернулся, спокойно улыбаясь, и попросил комиссара следовать за ним. Они миновали просторный светлый салон с несколькими мягкими гарнитурами и изразцовой печью. Толстые ковры приглушали звук шагов, когда комиссар со своим провожатым шли через анфиладу гостиных; наконец они оказались у закрытой двери.
— Просто постучитесь, — сказал Роберт с неуверенной улыбкой.
Йона постучал и услышал, как чьи-то каблуки зацокали по твердому полу. Дверь приоткрыла стройная женщина средних лет, с русыми волосами и большими синими глазами. На ней было тонкое красное платье чуть ниже колен. Красивая, продуманно накрашенная; на шее — три ряда белоснежных жемчужин.
— Входите, пожалуйста, — проговорила женщина низким, хорошо поставленным голосом.
Они вошли в очень светлую комнату с письменным столом, мягкой мебелью, обитой белой кожей, и встроенным книжным шкафом.
— Я как раз собиралась выпить масалы. Для вас не слишком рано? — спросила хозяйка.
— Нет, чай — это было бы хорошо.
Роберт вышел, и Элин жестом пригласила Йону сесть на диван.
— Присядем.
Хозяйка не торопясь села напротив гостя, заложив ногу на ногу.
— О чем вы хотели поговорить? — спросила она, серьезно глядя на комиссара.
— Несколько лет назад вы и ваш муж Джек Андерссон стали идеальными приемными родителями для одной девочки…
— Мы помогали многим детям, по-разному помогали…
— Викки Беннет, так звали девочку, — мягко перебил Йона.
Что-то промелькнуло на царственно невозмутимом лице, однако голос остался безмятежным.
— Викки я хорошо помню. — Элин коротко улыбнулась.
— Что именно вы помните?
— Она была на редкость милой и… — Элин замолчала, уставившись перед собой. Руки лежали неподвижно.
— У нас есть причина полагать, что она убила двух человек в интернате возле Сундсвалля, — сказал комиссар.
Хозяйка быстро отвернулась, однако Йона успел заметить, как потемнели ее глаза. Элин разгладила платье на коленях; руки у нее заметно дрожали.
— Как это касается меня? — спросила она.
Роберт постучался и вошел, катя позванивающий сервировочный столик-тележку. Элин сказала «спасибо» и попросила его уйти.
— Викки Беннет не могут найти с прошлой пятницы, — пояснил Йона, когда Роберт скрылся за дверью. — Возможно, она разыскивает вас.
Элин не смотрела на него. Она немного нагнула голову, проглотила комок в горле, а потом холодно произнесла:
— Это невозможно.
— Почему вы считаете, что Викки Беннет не ищет вас?
— Она не захочет ко мне, — ответила Элин и встала. — И не надо было пускать вас сюда, не узнав сначала, в чем дело.
Йона, начавший было расставлять чашки на столе, поднял на нее взгляд.
— А к кому, по-вашему, могла направиться Викки? Она может связаться с Джеком?
— Если у вас есть еще вопросы, буду рада направить вас к моему адвокату. — И Элин вышла из комнаты.
Через несколько минут в салон вошел Роберт.
— Я провожу вас к выходу, — коротко сказал он.
— Весьма благодарен, — сказал Йона, налил чай в обе чашки, взял одну, подул и осторожно отпил.
Улыбаясь, взял лимонный кекс с блюда с льняной салфеткой. Неторопливо съел кекс, выпил чай, снял с колен салфетку, промокнул рот, сложил салфетку, положил на стол и лишь после этого встал.
Идя по огромному этажу, Йона слышал шаги Роберта за спиной; оба снова миновали салоны и гостиную с печкой. Комиссар вышел на каменный пол белой прихожей и открыл входную дверь.
— Мне уже сейчас следует обсудить с вами один вопрос. Крайне важно, чтобы имя Элин не связывали ни с какими негативными…
— Я вас понимаю, — перебил Йона. — Но речь идет не об Элин Франк, а…
— Для меня — об Элин Франк. О ней в первую очередь.
— Да, но прошлому, когда оно возвращается, наплевать на наши интересы, — сказал Йона и стал спускаться с крыльца.
Глава 50
Спортзал располагался возле большой ванной комнаты. Обычно Элин ежедневно пробегала семь километров и дважды в неделю занималась с личным тренером в «Монингтон Хелс Клаб». Над беговой дорожкой был укреплен телевизор на кронштейне, а в окне слева простирались крыши — до самой колокольни церкви Св. Оскара.
