Просто умереть - Питер Джеймс
– Да больше ничего, мисс Харпер, я надеялся, это вы меня просветите.
Ее глаза опять метнулись влево. Снова режим умопостроений.
– Нет, – покачала головой Эшли, – мне очень жаль…
– Возможно, это не имеет никакого отношения к исчезновению Харрисона. В конце концов, люди сплошь и рядом пытаются уклониться от налогов, это вполне естественно.
– Майкл очень практичный. И обладает деловой хваткой. Но он ни за что не стал бы нарушать закон.
– Я вовсе не к этому веду, мисс Харпер. Всего лишь пытаюсь показать вам, что, возможно, вы не до конца знаете человека, за которого собрались замуж.
– И что это значит?
Брэнсон снова вскинул руки в примирительном жесте. Без пяти семь. Ему уже пора домой.
– Это вовсе не обязательно должно что-то означать. Однако из виду данный факт лучше не упускать. – Он улыбнулся Эшли.
Ответной улыбки не последовало.
17
В невероятно захламленном трейлере, стоящем вплотную к отцовскому дому на окраине Льюиса и выходящем окнами на свалку разбитых автомобилей во дворе, Дэйви смотрел по старенькому телевизору с постоянно дергающимся изображением американский полицейский сериал «Закон и порядок». Его любимый герой, крутой коп, детектив по имени Рейнальдо Кёртис, сверлил взглядом бандюгана, держа того за грудки.
«Слышь, ты, врубаешься, что я тебе говорю?» – прорычал Рейнальдо Кёртис.
Дэйви, в мешковатых джинсах и плотно нахлобученной бейсболке, откинулся на обшарпанный диванчик и, толком не прожевав батончик «Твинки» из запасов, еженедельно доставляемых ему по заказу из Штатов, закричал:
– Да, ублюдок! Слышь, ты, врубаешься, что я тебе говорю?
На вздувшемся линолеуме подле его ног, вполне гармонично вписываясь в груды мусора, по большей части собранного в рабочих поездках с отцом, валялись упаковки от чизбургера и картошки фри, которые Дэйви ел сегодня на ужин. Всевозможный хлам покрывал буквально каждый квадратный дюйм пола, стеллажа и стола в жилище парня.
Рядом с ним лежали части рации, найденной еще пару ночей назад. Дэйви намеревался починить ее, да все как-то руки не доходили. Он бездумно взял главный корпус и принялся его разглядывать.
Штуковина основательно растрескалась, после того как грохнулась об асфальт. Еще он подобрал с дороги кусок пластика с выступами и две пальчиковые батарейки. Дэйви вправду хотел собрать прибор, но почему-то это напрочь вылетело у него из головы. Как и уйма прочих вещей. С памятью у него всегда были проблемы.
Ох уж эти вещи!
Среди них сплошь и рядом попадались такие, что совершенно не имели смысла.
Жизнь вообще походила на головоломку, этакую мозаику, части которой постоянно пропадали. Важные части. Вот сейчас у него были четыре фрагмента рации. Растрескавшаяся коробочка, две батарейки и вроде как крышка.
Дэйви доел последний кусочек «Твинки» и облизал обертку, которую тут же бросил на пол.
– Врубаешься, что я тебе говорю? – проговорил он, ни к кому не обращаясь. Затем наклонился, подобрал пластиковый контейнер от чизбургера и поводил пальцем по остаткам кетчупа. – Да! Слышь, ты, врубаешься, что я тебе говорю?
Парень засмеялся неизвестно чему. По телевизору пустили рекламу. Какая-то вкрадчивая медийная невдупляйка трындела об ипотечных тарифах. Дэйви нетерпеливо бросил:
– Детка, ну давай уже кино!
Но вместо этого началась другая реклама. В ролике по ковру полз младенец, бубня при этом густым мужским басом. Дэйви какое-то время зачарованно таращился на экран, гадая, как ребенок смог научиться так разговаривать. Затем его внимание вновь переключилось на рацию. Он вытащил на всю длину телескопическую антенну устройства, потом сложил ее обратно.
– «Керлоинк!» – воскликнул Дэйви, невесть почему коверкая слово «Керлинк» – название фирмы-производителя подобных устройств. – «Керлоинк!»
Направив антенну на телевизор, парень сделал вид, будто прицеливается из рации. Но тут на экран вернулся сериал.
Дэйви глянул на новенькие часы на руке, которые папа подарил ему вчера на день рождения. Они предназначались для хронометража автогонок и были оснащены уймой кнопочек, шкал и цифровых индикаторов, в назначении которых он еще толком не разобрался. Папа обещал помочь ему прочитать руководство и объяснить непонятные слова. К воскресенью штуковина обязательно должна работать – будут транслировать Гран-при Монако «Формулы-1», и важно подготовиться к гонке заранее.
В дверь постучали, и она приоткрылась. На пороге возник папа, одетый в старую, потрепанную штормовку, охотничью шапку-ушанку и резиновые сапоги.
– Дэйви, еще пять минут, и выключай!
– А-а-а! Это же «Закон и порядок»! Ну можно пятнадцать?
В комнате запахло табачным дымом. Отец затянулся сигаретой, и она вспыхнула красным огоньком.
– Если мы собрались охотиться на кроликов, то через пять минут надо выходить. Ты наверняка уже пересмотрел все серии «Закона и порядка», какие только сняли.
В очередной раз закончилась реклама, и фильм продолжился. Дэйви поднес палец к губам. Скривившись в притворном отчаянии, Фил Уилер покачал головой и попятился из комнаты.
– Пять минут, – бросил он и закрыл за собой дверь.
– Десять! – крикнул вслед ему парень, на этот раз с американским акцентом. – Компромисс! Усек?
Вниманием Дэйви снова завладела рация: ему пришло в голову, что было бы круто прихватить ее с собой на охоту на кроликов. Внимательно изучив отсек питания, он разобрался, где плюс, а где минус, и вставил батарейки. Потом нажал на одну из двух кнопок на боковой стороне. Ничего не произошло. Тогда парень попробовал вторую кнопку, и устройство немедленно откликнулось статическим треском.
Он поднес динамик к уху и какое-то время прислушивался. Все тот же треск и больше ничего. И вдруг – мужской голос, да такой громкий, как будто говоривший находился в его комнате:
– Эй!
От неожиданности Дэйви уронил рацию на пол.
– Эй! Кто там?
Парень таращился на прибор, так и светясь от восторга. А потом опять раздался стук в дверь, и папа позвал:
– Я уже взял твое ружье, выходим!
Тут Дэйви испугался, что отец разозлится, если застукает его с рацией, – забирать что-либо с места аварий категорически запрещалось. Он опустился на корточки, нажал на другую кнопку, по его предположению служащую для передачи, и прошептал с американским акцентом:
– Извини, не могу говорить, он над душой стоит – врубаешься?
После чего запихнул рацию под кровать и поспешил прочь из комнаты, оставив телевизор, а вместе с ним и детектива Рейнальдо Кёртиса выкручиваться без него.
18
– Эй! Эй! Кто там? Отзовись!
И опять лишь тишина да атлас цвета слоновой кости вокруг.
– Пожалуйста, помогите мне!
Всхлипывая, Майкл снова и снова нажимал на кнопку передачи.
– Помогите мне, пожалуйста! Помогите!
Один лишь статический треск.
«Извини, не могу говорить, он над душой стоит – врубаешься?»
Странный
