Флакон императора - Александрова Наталья Николаевна
Тут как раз подвернулась свадьба ее подружки закадычной. Подружка-то жену в свидетели пригласила, Вера платье купила модное, дорогущее, у тетки своей денег заняла. Тетка – та еще сволочь, на него всегда смотрит, как будто на букашку какую, – дескать, раздавить бы, да прикасаться противно.
Денис тогда скандал устроил – любо-дорого посмотреть. Долго готовился, все слова обдумал, даже на бумаге кое-какие тезисы записал, чтобы не сбиться. Прошло все как по маслу – ну, он и не сомневался в своем уме. Скандал устроил на пустом месте – к словам-то всегда придраться можно. Накрутил себя, а там само пошло. Платье разорвал в клочья, а когда руками уже рвать не получалось, порезал ножом. Сам удивился, откуда в руках такая сила появилась. Кричал, бесновался, на жену с ножом бросился…
Еле-еле она его успокоила, мать вызвала по телефону. Мать отпоила Дениса лекарствами, он и заснул от них как убитый. А с утра мать прибежала – так и так, говорит, я хорошего врача нашла, непременно нужно ему показаться. Он испугался не на шутку: «В психушку меня сдать хотите? Избавиться от меня надумали!» – «Что ты, – кричали они, – что ты, это врач частный, хороший, просто поговоришь с ним».
Ну ладно. Врача этого он сразу вычислил – никакой он не врач, а шарлатан, ему лишь бы деньги за сеансы получать, сказал, что двадцать сеансов как минимум нужно, а может, и больше. Он, Денис, быстро это дело прекратил, а деньги с матери брал. Раз она так с ним, то у него руки развязаны. Опять же деньги карманные не помешают, жена-то из своего музея копейки приносит.
Со свадьбой тогда отлично вышло, потому что жена не только туда не пошла, но и с подружкой рассорилась – подвела ее, пришлось в свидетели вообще постороннюю девку брать.
Сейчас Денис Ведерников смотрел на себя в зеркало, и кажется, впервые лицо ему не нравилось. Потому что оно было каким-то несимметричным, на левой скуле расплывался огромный синяк. Да еще и на затылке прощупывалась приличная шишка. Ну, там, под волосами, не видно, но лицо…
Это его разукрасила совершенно посторонняя тетка, оказавшаяся в кабинете у жены.
Денис вообще-то женщин не боялся, они, как правило, не агрессивны, тем более вид у него очень приличный, располагающий – глаза такие голубые, чистые, голос приятный. Но эта, надо же, – сразу драться. И жаловаться на нее не будешь – она чиновница какая-то, они друг за друга горой стоят… Еще и вправду полицию вызовет. Вот полиции Денис боялся, эти церемониться не будут.
Если честно, то не стоило ему давать себе волю в музее. Все-таки там посторонних много. Но в последнее время ему было очень скучно. Жена стала какая-то квелая, жаловалась на усталость, смотрела сквозь него куда-то вдаль и вздыхала. Он чувствовал, что мысли у нее посторонние в голове появились. Такое нельзя спускать на тормозах.
Денис пришел в музей с намерением просто наговорить Вере гадостей, вздрючить как следует. Но, увидев, что она не слишком его слушает, впал в ярость и стал душить. И в глубине души сам с собой поспорил – станет она звать на помощь или нет. Он был уверен, что не станет, будет терпеть до последнего, потому что ей неудобно… Вере всегда неудобно перед посторонними людьми – что скажут, да что подумают, да какими глазами посмотрят… Вот ему дела нет до этих мелких ничтожных людишек, его совершенно не волнует их мнение. Он насчет себя твердо уверен, что он человек непростой, он – Личность. А жена вечно на других оглядывается, это его в ней бесит.
Так что Денис был почти уверен, что жена промолчит, а как увидел глаза ее молящие, беспомощные, в раж вошел, так захотелось вдруг руки сжать сильно-сильно и посмотреть, что из этого получится… Ничего не получилось, потому что ворвалась в кабинет эта тетка да и огрела его по голове. А потом еще и по морде двинула. И теперь вот синяк в пол-лица.
Денис тогда поскорее ушел, полиции испугался. Но это не значит, что он все так просто забудет. Он жене устроит такую веселую жизнь, что она надолго запомнит.
Денис сказал, что она его больше не увидит, стало быть, нужно срочно разрабатывать вариант самоубийства. Что выбрать? В окно он выбрасывался. Что еще? Вешаться? Как-то это трудоемко, хлопотно, да к тому же опасно – а вдруг и правда шейные позвонки переломятся… Отравиться таблетками? Да где их взять-то… все серьезные таблетки не продают без рецепта. К тому же жена сразу вызовет «скорую», а они там промоют желудок, обругают, в общем, никто возиться не станет. Вскрыть вены? Но для этого нужно очень хорошо все рассчитать, чтобы Вера пришла как раз тогда, когда вода в ванне станет красная от крови. Иначе эта курица подумает, что он просто ванну принимает. А ну как она прособирается, на кухне начнет возиться, время протянет, в общем, так и на самом деле окочуриться недолго. Нет, в таких серьезных делах ни на кого полагаться нельзя, тем более на эту квочку. К тому же Денис не выносил вида крови. Да и шрамы останутся, и в больницу непременно увезут.
Больницы Денис боялся почти так же, как полиции. Врачи все циники, никто не станет вникать в его переживания, они посчитают, что он и правда самоубийца, а с такими разговор совершенно другой. Не церемонятся, в общем. Врачи равнодушные, медсестры злые – норовят уколоть побольнее, в палате обязательно попадется один, который храпит по ночам, а другой ночью бегает курить, и потом от всех пахнет дешевым табаком. Да, от больницы нужно держаться подальше.
Нет, все-таки вариант с окном предпочтительнее. И гораздо наглядней. И Ведерников опять вспомнил, какое лицо было у жены, когда он в первый раз стоял на подоконнике.
Денис немного подумал и разработал замечательный, просто гениальный план. Без плана нельзя, все нужно делать обстоятельно, все предусмотреть, чтобы потом накладок не было. Он даже записал кое-что на листочке, время прикинул, схему набросал.
Значит, жена сегодня пораньше придет, на два часа отпросится, уж он-то ее знает. Потому что боится, что он из окна выбросится или еще что с собой сделает. Будет теперь думать об этом беспрестанно, все у нее из рук будет валиться, в конце концов, начальство ее отругает да и отпустит домой. По семейным обстоятельствам.
Денис знал, какой дорогой она с остановки идет – в проход между домами, а потом через двор. Другого пути нет, если только она в магазин не зайдет. Но нет, сегодня ей не до магазина, сегодня она домой полетит, уж он-то знает. Значит, нужно ее у окна караулить. И как только войдет она под арку, так сразу и вылезать на подоконник.
Денис подошел к окну и встретился глазами с соседкой. Такая бабенка противная, нагловатая, вечно шляется по квартире полуголая, по телефону целый день болтает. Пыталась и с ним заговаривать, только он с такими ничтожными людишками и двух слов не скажет. Они ему не интересны.
Денис отпрянул от окна и потом, прикрываясь занавеской, дождался, пока соседка тоже отойдет. Он подумал еще немного и решил, что лучше всего, если он будет стоять на подоконнике голый. Ну не совсем голый, конечно, но в одних шортах. Тогда со стороны это будет смотреться очень правдоподобно и эффектно. И жалостно. А если еще выйти на карниз, который проходит как раз под окном, то жена точно ужаснется.
Он представил себе, как ее запрокинутое лицо сначала бледнеет, потом становится белым как мел и только глаза на нем выделяются. Совершенно безумные, черные от страха. Как хватается она за сердце, как бросает сумку и бежит, задыхаясь, прижимая руки к груди, как стонет не бегу: «Не надо, не надо…»
А ведь ей еще предстоит войти в подъезд и добежать до пятого этажа. Она, разумеется, не станет ждать лифта, и припустит по лестнице, и будет прыгать через две ступеньки, и падать, и хвататься за перила, и дышать, как выброшенная на берег рыба, и чего только не передумает за это время. Она будет бояться, что не успеет и найдет квартиру пустой, влетит в комнату и не увидит мужа в окне, потому что он отойдет по карнизу в сторону. А она уверится, что все пропало, что она прибежала слишком поздно, и на негнущихся ногах подойдет к окну, боясь выглянуть наружу и увидеть его тело на плитках двора…
