Любовь и виски - Смолвидж Грег
И я не ошибся. Сзади грянул выстрел, но я успел нырнуть за воздухозаборник. Пуля просвистела в предательской близости. Для достижения скорее психологического эффекта я начал отстреливаться. Палил что есть мочи, совершенно не рассчитывая попасть. Просто хотелось припугнуть. И отбить всякую охоту с нами связываться.
Застыв у противоположного края крыши, Тина махала рукой.
– Пригнись, дура! – заорал я.
В конце концов, именно предполагаемая любовница мэра и есть настоящая цель этого убийцы. Проблема в другом: спуск с крыши наш план не предусматривал. Зато Тина всё-таки не слиняла. И на том спасибо!
Бандитская рожа скрылась. Значит, стрельба дала нужный эффект. Я рванул дальше. Не падать ни в коем случае! Эх, не для меня все эти физические нагрузки. Лучше б стаканчик виски!
Тина указывала на пожарную лестницу. Да, девчонка определённо не промах. Сумеет за себя постоять.
– Get down! – скомандовал я.
С бандитом нас разделяло больше десяти футов. Я обернулся, лицо всё ещё было в окне. Начинало темнеть. Выстрелы прекратились. Видимо, осознав тщетность попыток, killer понёсся вниз.
Пальнув на прощание, я кинулся к лестнице. Гандикапа в несколько минут нам хватит. Машина рядом.
July 17, 1963, Wednesday, 11:50 p. m.
Portland, Sheridan St, Gas Station
– Tell me everything… Tina!
Ночь. Заправка на краю северо-восточного квартала. Мы пытаемся отдышаться в моём Plymouth’е. Живые. Рядом мотель «Barny’s Hole». Только придя в себя, я начал сознавать, что всё могло закончиться значительно хуже. Впору благодарить Бога за то, что нам удалось спастись.
– В Bath тебе возвращаться нельзя. Бандиты переступили черту и теперь не остановятся. Они убьют… нас. – Я серьёзно посмотрел на Тину.
Бесполезный ус наконец отклеился. Она не удивлялась. В её глазах я прочитал… благодарность.
– Расскажи всё, что знаешь. Я смогу защитить тебя. Но мне нужно понимать, что случилось.
Тина походила на взъерошенного птенчика. Впервые за долгое время я испытывал трепетное чувство к девушке. Ничего подобного со мной не происходило уже очень давно. Единственная влюблённость (это ведь так называется?), сравнимая по накалу чувств, была в какой-то другой жизни, будто не моей.
Объяснить непросто. Мне хотелось заботиться о Тине, а не спать с ней. С Анной другое. Обыденное влечение, что ли. Может быть, мы с Тиной родственные души. Я взял её за руку. Она не сопротивлялась, но взгляд отвела.
– Если ты никому не доверишься, у тебя нет шансов. Боюсь, это относится и ко мне… Ты дрожишь?
– I’m cold.
– Накинь. – Я укрыл Тину пиджаком.
– Хочется кофе, чтобы согреться.
– Сходить?
– Я сама. Тебе взять?
– Выбери на свой вкус.
– Ты… смелый. – Открыв дверцу, Тина направилась к небольшому круглосуточному магазинчику у заправочной станции.
Это не последние слова. Вернётся, бежать ей некуда. Люди Маслоу знают о ней всё. Мне почему-то казалось, что сама жизнь начинается заново.
– Как тебя зовут? На самом деле. – Тина вернулась действительно быстро.
– Мик. Мик Дейр.
– Кто ты?
– Репортёр из August’ы.
– Ты правда работаешь на Анну?
– Да. – Я снова взял Тину за руку.
С выбором она не ошиблась – кофе был обжигающе горячим. Именно то, что нужно!
– И много тебе удалось раскопать?
– Я так и не знаю главного. Что произошло в ночь на пятое июля?
– Версия полиции – это липа. Не было никакого самоубийства.
– Да. Какие отношения у вас были с Хатчетом?
– You may guess. – Тина продолжала отвечать односложно.
– То есть ты была с ним в ту ночь?
– Да.
– А как давно вы встречались?
– Несколько месяцев.
– И Анна была не в курсе?
– Никто не знал о нашей связи, по крайней мере, Виктор говорил так.
– Так что же случилось?
– Я не виновата в его смерти! – Тина опустила голову.
– Верю. Но мне необходима полная картина. – Неожиданно я начал клевать носом.
Дико клонило в сон. Всё расплывалось. Я поставил стаканчик, чтобы не разлить. Вкус кофе показался мне странным.
– Прости, Мик! – Тина выбежала из машины.
Последнее, что запомнил, – звук захлопывающейся дверцы…
Часть вторая
День десятый
July 18, 1963, Thursday, 3:15 p. m.
Bath, 137 Front St, «Columbia» Hotel
– Да, дружище, – я смотрел на себя в зеркало. – Поимели тебя крепко. – И что может быть хуже развенчания собственной значимости? Особенно с женской стороны.
Вопрос, понятно, риторический. Паршиво… и душевно, и физически. Полчаса я проторчал перед умывальником, созерцая, как под полным напором хлещёт вода. Хотя нет, больше пялился на собственную помятую физиономию. Счёт снова не в мою пользу.
В лучшем случае спущу всё на тормозах. Если повезёт, Анна о моём фиаско вообще не узнает, стало быть, и до Коллинза эти позорные вести не добредут. Так тогда и не было никакого поражения! Но если уж история с «выведением из игры туповатого журналиста» выйдет наружу, мои доходы детективным ремеслом устремятся вниз со скоростью свинцового дирижабля. А кому как не мне знать, что такие истории просачиваются в первую очередь…
Я поднял глаза: измученный, раненый волк. Сочувствие вызывает или отвращение? Да кому как. Хотя какой, к чертям, волк? Шакал. Мнил себя царём зверей, а пробавлялся падалью. До первого серьёзного шухера. А как потребовалось включиться на полную – сдулся. Хоть плачь.
Всё ещё сильно затуманенным разумом я вдруг осознал, что больно не только эмоционально: вновь даёт о себе знать спина. Тоже некстати. Уж добрый десяток лет беспокоит, но сегодня совсем «разошлась». Есть у меня на этот случай одно средство проверенное – мазь, ещё матушка рекомендовала.
С другой стороны, чему удивляться? Карабкаешься, носишься, сигаешь с крыш, словно цирковой артист, а врачи-то прописывали размеренный образ жизни. Ещё здоровый сон. Не думаю, что длительное пребывание в отключке подходит под это определение. А уж если вырубаешься против собственной воли – тем более. В общем, подобный «lifestyle» едва ли способствует излечению запущенного радикулита. Скорее, наоборот. Жди осложнений.
В доказательство распрямился со скрипом. И с твёрдым намерением объявить Анне о завершении фазы активных «боевых действий». Правда, от идеи немедленного выяснения всех вопросов с работодателем пришлось отказаться – слабость ещё не прошла. Надо прилечь.
Раздеться или завалиться прям так? А, ладно, церемониться нечего. В пиджаке и ботинках я плюхнулся на матрас. Разговор предстоит не из лёгких, потребуются силы. И как я сумел добраться без приключений?
Сколько провалялся, не знаю. Продрав глаза, сразу нащупал телефон на тумбочке. Пальцы сами набрали привычный номер.
– Hatchet’s Hall! – послышался знакомый голос экономки.
Как же её? Имя из головы вылетело…
– Эээ… Это Мик. Миссис Анна дома?
– Добрый день, мистер Дейр. Хозяйка у себя. Хотите с ней побеседовать?
– Нет. Точнее, хочу, но не по телефону. Буду через четверть часа.
– Приезжайте.
Я повесил трубку. Мысли с трудом формировали цельную картину, но с основной задачей всё же справиться получилось – встреча назначена! План простой: заявить о выходе из игры и потребовать бабки. Переодеться ради такого случая или идти как есть?
July 18, 1963, Thursday, 6:40 p. m.
Bath, 137 Lincoln St, Hatchet’s Hall
– Мик, я не понимаю, вы же дали слово! Что произошло?
В тёмном, сбился, каком по счёту, облегающем платье Анна вновь была на высоте – холодной и маняще привлекательной. Наслаждаться такой красотой – всё равно что созерцать игру света на лезвии хорошего ножа: лучше, если при этом он в твоей, а не чьей-то ещё руке.
