Старый прием Гурова - Алексей Макеев
– С чего такие нежности? – растерявшись, спросил Крячко.
– Ох, Стас, если бы ты знал, как я устал от всей этой беготни вокруг Взрывателя! Мережко что ни день показания меняет, генерал бушует, в Курске задержание проводят, а я сижу здесь, как заложник, и ничего не могу предпринять, как только ждать, куда кривая выведет. Да еще и обсудить дело не с кем, так как ты на своем Таймыре застрял.
– Значит, я вовремя, – усмехнулся Крячко. – Рассказывай, что нового, а я пока чайку с пирожками организую.
– Никаких пирожков! Садись, нам есть что обдумать. Рассказывай про своего Харитошу. Думаешь, он причастен к взрыву?
– Судя по тому, что я успел о нем узнать, вполне вероятно. – Крячко щелкнул кнопкой электрического чайника, сыпанул прямо через край сахар из сахарницы и, добавив чайный пакет, залил все кипятком. – Квалификации для того, чтобы взрывное устройство соорудить, у него хватает. Да и личность он неоднозначная. Ты знаешь, он ведь мой мобильник утопил.
– Зачем же ты ему позволил? – удивился Лев.
– В том-то и дело, что никто ему не позволял, – хохотнул Крячко. – Этот Харитоша сперва делает, а потом думает. И действует весьма быстро. Чуть было не удрал от меня.
– Ты его допрашивал?
– Часа три на это угробил, так он даже знакомства с Мережко не признал.
– Будем Стартеру предъявлять?
– Почему нет? Хотя бы для устрашения. Признает Стартер в нем Взрывателя, может, тот и заговорит.
– У меня тут другая мысль появилась, – объявил Гуров. – Мне кажется, мы зациклились на личности Взрывателя и совсем упустили из вида тот факт, что для взрыва должна быть веская причина. Узнаем причину – выйдем на Взрывателя. Как думаешь?
– Если только Взрыватель не псих, – выдал свою версию Крячко. – А что, в наши дни психи на каждом шагу. Как в соцсестях шутят: психи повсюду, в психушке сидят только те, кто «засыпался».
– Смешно, но не актуально, – заметил Лев. – Если начнем искать психа, то мгновенно в тупик зайдем, а нам и без того проблем хватает. Ты лучше скажи, есть соображения, с какой целью могли здание полицейского отдела взорвать?
– Сам-то как думаешь?
– Времени не было подумать. Сплошной сумбур вокруг Взрывателя, никак сосредоточиться не успеваешь.
– Вот давай и подумаем, – предложил Крячко. – Харитоша подождет, а мне передышка не помешает. Я как-никак лишних четыре часа за сутки прожил.
– Нет, давай сначала с Харитошей разберемся, а уж потом за размышления засядем, – возразил Гуров.
Попав в столичный изолятор, Харитоша притих. Теперь, глядя на него, с трудом верилось, что это и есть дебошир и нарушитель спокойствия. Посовещавшись, полковники решили провести опознание в открытую. Вызвали двух сотрудников изолятора, посадили на одну скамью с Харитошей, после чего привели Стартера. Со Стартером Крячко провел разъяснительную беседу, велев при любом раскладе показать на Харитошу.
– Это для устрашения, не более того, – втолковывал он Стартеру. – Если окажется, что возле участка ты видел не его, никто ему обвинений предъявлять по ложному опознанию не собирается.
– Зачем же тогда эти сложности? – опасливо осведомился Стартер.
– Затем, что этот фрукт жил у человека, которому принадлежит автомобиль, на который ты указал. Он мог пересекаться с Взрывателем, а он даже факт знакомства со своим квартиродателем отрицает. Как еще нам заставить его говорить правду? – откровенно признался Крячко.
– Ну, если только с этой целью, тогда я согласен. Куда идти?
В комнату, где сидел Харитоша, вошли втроем. Гуров произнес шаблонную фразу о даче ложных показаний, объяснил суть процедуры и попросил внимательно рассмотреть людей, сидящих на скамье.
– Вы узнаете кого-то из этих людей? – спросил он, обращаясь к Стартеру.
– Вот этот, – ткнул пальцем в Харитошу Стартер. – Я видел, как он входил в здание полицейского участка в Дмитровском районе.
После этой фразы Харитоша скис окончательно, а Гуров велел Стартеру подписать бумаги, после чего вывел того из комнаты. Крячко вышел следом.
– Ну? – придержав Стартера за рукав, нетерпеливо спросил он.
– Это не он, – уверенно заявил Стартер. – Тот ниже был и более щуплый, что ли. Этот амбалище, а мой совсем обычных размеров. Не того вы взяли, товарищ полковник.
– Спасибо и на этом, – разочарованно проворчал Крячко.
Конвойный увел Стартера, а Гуров и Крячко вернулись к Харитоше. Они все еще надеялись выжать из него хоть какие-то сведения. Оба помнили, что в журнале Мережко напротив единственного имени не было исправлений и дата соответствовала времени взрыва. И это имя принадлежало как раз Харитоше.
– Ну что, будем признаваться? – встав напротив Харитоши, произнес Крячко. – Свидетель тебя опознал, и одного этого достаточно, чтобы застрять здесь надолго. Ты хоть это понимаешь?
– Барахло ваш свидетель, – неуверенно произнес Харитоша. – Ни у какого здания полиции я не был, а если и был, то наверняка под конвоем. Добровольно меня в такие заведения калачом не заманишь.
– Ты придуриваться-то брось! – сердито проговорил Стас. – За твои выкрутасы в Диксоне я тебя легко на полгодочка закрыть могу, и так и сделаю, если сотрудничать не начнешь.
– Погоди, Стас, дай человеку осмыслить происходящее, – остановил товарища Гуров. – Гражданин Харитонов, вы понимаете, что сейчас произошло? Вы были задержаны по подозрению в причастности к взрыву Дмитровского ОВД, в результате которого погибли шесть сотрудников полиции. А минуту назад главный свидетель опознал вас как лицо, находившееся в месте взрыва за полчаса до происшествия. Вы суть проблемы улавливаете?
– Послушайте, вы вроде нормальный мужик, – перешел Харитоша на доверительный тон. – Так выслушайте меня. Никакой участок я не взрывал, у меня и в мыслях такого не было.
– По вашим предыдущим показаниям, вы и в Москве в тот период не были, – напомнил Гуров. – Хотите, чтобы мы провели еще одно опознание, на котором хозяин частной собственности Виктор Мережко подтвердит, что вы гостили в его доме как раз в момент взрыва?
– Ну да, я был в Москве, – сдался Харитоша. – Жил у одного простака. А что такого? Он всех пускает, стоит только попросить. Мне об этом чудике один приятель рассказал. Я подумал: почему не воспользоваться. Ну, и позвонил. Слово за слово, напросился в гости. Он сперва не хотел пускать, отговаривался тем, что
