Цена обмана - Марина Серова
– Конечно, а чем я хуже! – Он презрительно усмехнулся. – Только она не очень-то в этом усердствует, ведь от меня ее убогие колкости отскакивают, как мячик от стенки. И вообще я ей не по зубам. Это таких, как Златогорский, можно съесть и не поперхнуться.
Я пристально посмотрела на Пряничникова. Похоже, он всерьез недолюбливает юную пару. Однако бухгалтер под моим испытующим взглядом хранил вежливый невозмутимый вид.
– Чем же они оба вам так не угодили? – решилась я на прямой вопрос.
– Ну, не угодили – это громко сказано, – усмехнулся Пряничников. – Точнее будет сказать, они оба мне безразличны. Мы с ними существуем в параллельных мирах. Мне никогда не попасть туда, где обретается Вероника и куда так стремился Златогорский. Да и Евстафьев, как это ни прискорбно. Ну а я никого из них не впущу в собственную жизнь, которой на сегодняшний день вполне доволен.
– А вы сами разве не хотели бы попасть в тот мир, где обитают Варфоломеевы и им подобные? – Задавать Пряничникову этот вопрос не было никакой нужды, но мне захотелось его немного подразнить.
У меня появилась шальная мысль во что бы то ни стало вывести бухгалтера из равновесия и посмотреть, как именно проявит себя его раздражение.
– Ничуть, – решительно заявил Пряничников, и я несколько сникла. Никаких признаков гнева он не выказал, продолжая хранить вид безмятежного философа. – Я вполне доволен тем, что имею, и это у меня никто не отнимет. А жизнь таких, как Варфоломеевы, как вы выразились… Знаете, не так уж она и хороша. Судите сами, сколько в ней беспокойства, страхов, сомнений. Разве счастлива Марианна? А ее отец? Он ведь сейчас больше всего обеспокоен возможной шумихой, которая может подняться вокруг его семьи. А что будет с Вероникой, когда отцветет ее юность?
Я мысленно усмехнулась, надо же, какой высокопарный слог!
А Пряничников между тем продолжал:
– А что случилось с Евстафьевым и Златогорским, которые так стремились попасть в это самое высшее общество? Один мертв, а другой очень не скоро вернется даже к той жалкой жизни, которую вел до сих пор. Два простых парня связались с принцессами, и вот что из этого вышло. И что, стоило оно того? И вы еще спрашиваете, не хочу ли я стать таким же, как они. Нет уж, увольте.
Что ж, с точки зрения логики рассуждения Пряничникова были практически безупречны, вот только мне это мало что дало. Пряничников охарактеризовал эмоциональную подоплеку отношений сотрудников «Комодо-Презент», меня же интересовали факты, коих оказалось, мягко говоря, негусто. Поскольку мне было важно воссоздать последовательность событий того вечера, когда был убит Евстафьев, я задала неизбежный вопрос:
– А где были вы сами, когда произошло убийство?
Я ожидала резкого, ироничного или язвительного ответа, однако Пряничников не усмотрел в моем любопытстве ничего оскорбительного.
– Ну, когда я уходил, как обычно в шесть вечера, Евстафьев был жив-здоров. Мы с ним попрощались, и я ушел. А если вас интересует, где я был непосредственно в момент убийства… Скорее всего, я ужинал в кафе «Велеслав».
– Вы часто там бываете? – поинтересовалась я.
Мне было хорошо известно это кафе, скорее, небольшой семейный ресторан. Мысленно прикинув, я предположила, что от офиса «Комодо-Презент» до кафе «Велеслав» примерно минут двадцать ходу. Впрочем, может, Пряничников с его высоким ростом и длинными ногами доберется и за четверть часа.
– Да почти каждый день, точнее, вечер, – отозвался Пряничников. – Я закоренелый холостяк, живу один и терпеть не могу все то, что принято называть домашним хозяйством. Разве что электрический чайник могу включить да в микроволновке разогреть что-нибудь готовое.
Что ж, здесь наши взгляды практически совпадают. Мои кулинарные способности всегда сводились к тому, чтобы разогреть готовую пиццу. Разница лишь в том, что кроме этого я способна варить крепкий кофе хоть по сто раз на дню. Было бы время.
– Но домашней едой все же хочется себя побаловать, – продолжал между тем Пряничников, – вот я и открыл для себя разносолы в «Велеславе». Очень даже приличное кафе, и цены вполне демократичные.
– Значит, вас там хорошо знают, – предположила я, намекая на то, что алиби Пряничникова будет кому подтвердить. Хотя, собственно, зачем?
Пряничников ненадолго задумался.
– Знаете, – оживился он вдруг, – там в это самое время постоянно работает одна и та же официантка. Во всяком случае, именно она работала в тот вечер. Хотя изредка бывают и другие, но чаще всех все же столик обслуживает эта девушка, очень, кстати, хорошенькая. Мне даже кажется, она ко мне неравнодушна, – закончил Пряничников, издав короткий смешок.
– Как ее зовут, как она выглядит? – нетерпеливо забросала я Пряничникова вопросами.
– Если верить бейджику, официантку зовут Карина, – сообщил Пряничников.
– А почему вы считаете, что не стоит доверять бейджику? – искренне удивилась я.
– В некоторых заведениях девушкам нарочно присваивают другие имена, более звучные и красивые, – туманно пояснил Пряничников. – Может, у девушки какое-то другое имя, я не уточнял. А внешне она очень симпатичная, яркая брюнетка. На нашу уборщицу чем-то похожа, только более привлекательная и не истеричная.
– Вы имеете в виду Элину? – рассеянно уточнила я, подумывая о том, чтобы вежливо свернуть разговор и ретироваться.
Меня уже начинала всерьез напрягать манера Пряничникова чересчур обстоятельно описывать свои впечатления. А факты… Здесь с этим туговато. А вот наведаться в «Велеслав» все же придется, заодно и перекушу.
– Да, кажется, так, – рассеянно отозвался Пряничников.
Судя по всему, он также не горел желанием затягивать наш разговор.
– Что ж. – Я поднялась со стула и протянула Пряничникову свою визитку. – Благодарю, что уделили мне время. Если припомните еще что-нибудь, звоните в любое время, даже если это покажется вам мелочью. Мне важна каждая деталь.
– Хорошо, позвоню, если что-нибудь вспомню, – пообещал Пряничников, убирая визитку в ящик стола.
Бухгалтер тотчас уткнулся в разложенные на столе бумаги и на мое «до свидания» лишь невнятно пробормотал «всего доброго». Видимо, в следующее мгновение я уже перестала для него существовать, а то и вовсе стерлась из его памяти.
Выйдя из офиса, я некоторое время раздумывала, к кому из фигурантов этой истории обратиться в первую очередь.
Чтобы
