Представитель по доверенности - Роман Феликсович Путилов
— Это же не та квартира, где ты жил прошлый раз? — Наташа, плохо помнившая дом, в котором она провела четверо суток несколько лет назад, но отличить мою холостякскую «малосемейку» от бывшей квартиры Аллы она смогла сразу.
— Проходи, раздевайся. Это наследство, получил на пару с дочерью в равных долях.
— У тебя есть дочь? — ровная спина, обтянутая серым драпом, мгновенная напряглась, руки перестали стаскивать перчатки.
— Ну да, так получилось.
— И где она?
— Кто?
— Дочь твоя где? И вообще, сколько ей лет?
— Она еще маленькая, в садик ходит. Вернее, ходила. А сейчас Кристина в детском доме…
— Что? — Наташа обернулась, ее серые глаза метали молнии: — Ты сдал своего ребенка в детский дом?
— Наташа, там сложная история, и я не хотел бы с тобой объяснятся в коридоре…
— Знаешь, Павел, я, наверное, пойду. Спасибо, что помог мне, но оставаться здесь я не могу — изящная кисть совершила легкий круг над платиновой головкой, что должно было означать невозможность ночевать в квартире, принадлежащей обманутому ребенку с таким чудовищем как я.
— Наташа, раздевайся, пройдем на кухню, я тебе все объясню…
— Нет, я не могу… — девушка, потерявшая веру в добро, подхватила чемоданы, и попыталась протиснутся мимо меня, но не тут то было. Я, наверное, нарушил все феминистские правила, но подхватив легкое, вырывающееся тело и встряхнув его, как грушу, так, что чемоданы полетели в разные стороны, я отволок, брыкающуюся Наташу на кухню, где усадил ее на стул.
— Хватит орать, все равно, я заставлю тебя меня выслушать, а потом можешь делать что хочешь, хоть бежать в ночь, сломя голову, препятствовать не стану. Кристина по документам ко мне никакого отношения не имеет, ее мать не желала дочь на меня записывать. Мы с ней несколько лет встречались только по вопросам бизнеса. Потом она нашла себя сожителя, парня из деревни, что у нее в магазине грузчиком работал, но, очевидно, что-то почувствовала, и написала завещание на меня и дочь в равных долях. А потом сожитель, на отдыхе, под Сочи, Аллу забил до смерти. Я его поймал, когда он в этой квартире пытался деньги и драгоценности забрать, сейчас он на зоне, ему десятку дали. Ребенка я сразу забрал себе, но я официально ей никто, мы только вместе владеем совместно общим имуществом. Сейчас Кристина в детском доме, у моей бывшей одноклассницы, она за ней приглядывает. Мне пришлось кучу денег отдать, чтобы ребенку несколько нехороших диагнозов поставили, и сейчас на нее отказы на усыновление собирают, а если, она не будет находится в детском доме постоянно, с этим будут проблемы. На выходные моя знакомая мне дочь отдает, типа, она ее себе домой забирает. Через пару недель, когда несколько пар откажутся девочку удочерять, комиссия примет решение, что такого, ни нужного никому ребенка можно отдать холостому мужчине, то есть мне. Надеюсь, что к Новому году все решится, и дочь переселится сюда. А теперь можешь бежать, куда ты там собиралась? — я подошел к холодильнику, достал бутылку полюбившейся мне американской водки «МакКормик», налил стопку до краев.
— Паша, и мне налей пожалуйста… — раздался за спиной жалобный голос, как я понял, мчатся куда-то в ночь моя гостья передумала. Ну а мне что — жалко? Конечно, я налил, и мы выпили не чокаясь, потом еще по одной. Эту ночь мы спали в одной кроватке, но очень целомудренно, без задних ног, так что на службу я убежал, не побеспокоив мою гостью, и сразу оказался на суточном дежурстве. В обед, когда я сумел дозвонится до бывшей квартиры Аллы, на меня обрушился поток новостей. Оказывается, Демон, преследуя девушку по всей квартире и тряся поводком с ошейником, зажатыми в зубах, звеня ими, как коровьим билом, заставил Наташу полтора часа выгуливать «несчастного» пса, а магазины в Городе, по сравнению с городом на Неве, бедноваты по ассортименту, и плита в квартире работает непонятно как, поэтому меня ждут только к ужину, так как обед пока не готов.
«Обрадовав» девушку, что к ужину вырваться я постараюсь, но спать ей придется сегодня одной, я повесил трубку, весьма довольный, что «столичная штучка» оказалась вполне жизнеспособным цветком, не засевшим на диван с томиком Мольера, в ожидании бытового обслуживания.
Домой я попал только утром следующего дня, около одиннадцати часов. Демон был выгулян, и счастливый, спал под батареей, в квартире вкусно пахло едой, а Наташа, нацепив, найденный где-то фартук, встретила меня в коридоре. Врать не буду, сапоги с меня не стягивала, но в остальном соответствовала моим самым смелым мечтам.
— Вкусно? — девушка сидела напротив меня, подперев голову рукой и с умилением смотрела, как я, с счастливым стоном вгрызаюсь в какие-то тефтели с зеленым горошком, и картофельным пюре.
— Угу. — я энергично закивал головой, не в силах ответить хоть что-то членораздельно.
— Это биточки по Скобелевски, с зеленым горошком, исключительно питерский рецепт.
— Обожаю питерские рецепты в твоем исполнении. — признался я, на секунду оторвавшись от еды.
— Паша, а чем я буду заниматься, пока мне нельзя вернутся домой? Мне на биржу труда надо встать на учет? — пустую тарелку из-под моего носа убрали, поставив вместо нее большую кружку с чаем.
— Что ты хочешь?
— Я не знаю, куда я могу пойти с моим дипломом.
— Давай подумаем. — я бросил в кружку пару ложек чая и стал его помешивать ложкой: — Есть пара магазинов рядом, могу туда устроить уборщицей или продавцом.
— а никаких заводов нет, куда можно устроится? — инженер из кораблестроительного НИИ сильно закручинился:
