Светлана Алешина - После дождичка в четверг (сборник)
– Он, наверное, думает, что мы ничего не поняли, – заметила я.
– А вы поняли?
– Конечно! – воскликнула Маринка. – Сперва он заходит и представляется одноклассником, причем тетка его не знает…
– Даже если он и не одноклассник, – заметила я, – она не смогла бы его уличить – ее вопрос говорил о том, что всех одноклассников она не знает. Это естественно, она тетка, а не мать. Да и вообще…
– Ну, может быть, – засомневалась Маринка, – может быть. А то, что он потом выбежал как угорелый и помчался за нашей машиной, изобличило его полностью.
– Бегом помчался? – переспросил Павел.
Он явно издевался, и я удивлялась, как Маринка не видит этого. Подумаешь, высокие фээсбэшные профессионалы! Да такие, как и везде! Профессионалов в нашей стране нет.
– Бегом за машиной – это уже какой-то цирк, – заметил Павел.
– Да нет, слушай, как все было. – Маринка плюхнулась на табуретку, замерла, собирая мозги в кучку, и начала излагать.
Пока она рассказывала, Павел внимательно слушал, опустив голову, и только слегка кивал. Задав несколько наводящих вопросов о внешности Николая, на которые Маринка ответила самым наиподробнейшим образом, Павел наконец поднял голову и улыбнулся свой обычной широкой улыбкой.
– М-да-а, – протянул он, – неосторожно ребятки работают. Это брачок-с. Наверное, придется их пожурить. Но это будет потом, после операции, когда состоится разбор полетов у шефа.
– А кто ваш шеф? – спросила Маринка. – Генерал Василий Михайлович Синицкий? – назвала она имя начальника Управления ФСБ по Тарасовской области.
– Ну почему же обязательно Синицкий. – Павел загадочно сощурился. – Как будто, кроме него, и шефов больше нет.
– Путин, например, – сказала я, – о таком слышали? – Мне уже надоел этот никчемный разговор, и пора было начинать ужинать.
– Ну это самый главный шеф, сомнений нет, – рассмеялся Павел и, извинившись, вышел с кухни.
– Что-то мне становится скучно в обществе с этим фээсбэшником, – заметила Маринка. – Странно, да? С мужчиной, а скучно… И ничего не происходит. Только трубу прорвало на улице. Я не думаю, что это Шамиль Басаев под твой третий этаж решил подкопаться через стояки… Почему ничего не происходит?
– Ну и слава богу, – не согласилась с ней я, – меня это вполне устраивает. Готова потерпеть еще несколько дней общество даже двух фээсбэшников, если мне гарантируют, что все будет нормально… Тарелки ставь на стол.
– Да кто может что-то гарантировать? – Маринка нехотя встала и начала сервировать стол. – Такое только в кино бывает, и то почти всегда обманывают. Один только этот не врет… как его… Беня Крик… Ну как его?
Я подозрительно посмотрела на Маринку
– А что делает твой Беня Крик в фильмах?
– Он так классно дерется. Лучше всех! Ван Дамм просто щенок в сравнении с ним. Отдыхает навсегда.
Я немного подумала.
– Может быть, ты имеешь виду Чака Норриса?
– Ну да! А я как сказала? Хм… странно, а почему же у меня его имя ассоциировалось с Беней Криком? Наверное, потому, что все кричат от его ударов.
– Не иначе, – согласилась я.
Тут Маринка наконец-то вспомнила про фотографии, похищенные или, правильнее будет сказать, изъятые ею у Марьиванны. Она вынула их из сумки и разложила на столе.
– Смотри-ка, она, – прошептала Маринка.
С фотографий на нас смотрела та самая девушка, труп которой был так неудачно нами обнаружен рядом с пляжем.
– Вот и замкнулся кружок, – задумчиво сказала я, собрала фотографии и снова просмотрела их. – Теперь можем звонить майору Здоренко.
– Теперь-то он не отвертится! – гордо заявила Маринка.
Я положила фотографии на подоконник в книжку, чтобы не потерялись.
В этот момент подошел Павел и, вынув из кармана сотовик, набрал номер и доложил обстановку своему полковнику, или кому там. Мы услышали, что все нормально и происшествий не случилось.
– Суп будете? – спросила его Маринка.
– Со свининой? – спросил Павел. – Нет, не буду.
– Харчо со свининой не бывает, – обиделась я.
Павел заметил, что ляпнул что-то не то, извинился, положил телефон на подоконник и вышел в ванную.
– Капризный какой, – проворчала Маринка, – и вообще я думаю, что он должен был со своим сухим пайком явиться! Сидел бы сейчас в уголке, грыз свой сухой паек, и всем было бы хорошо.
Она развернулась на табурете, протянула руку к подоконнику и взяла телефон Павла.
– Положи, – сказала я, – а то скажет потом, что ты подглядела его военные тайны.
– Ага, и никогда от меня уже не отойдет, чтобы я их никому не выдала? – рассмеялась Маринка. – Правильно говоришь, из-за этой опасности не стоит…
Повертев в руках сотовик, она осторожно нажала на зеленую кнопку.
А ничего не случилось.
– Система какая-то непонятная, но сейчас я все пойму, – пробормотала она, перевернула сотовик задней стороной наружу и тихо присвистнула. – Ты посмотри, – шепотом сказала она.
Я в этот момент разливала суп.
– Ну и что?
– Ты посмотри, – настойчиво повторила Маринка, поднимая телефон.
В сотовике Павла не было батареек. Более того, в нем отсутствовала даже панелька, прикрывавшая отсек с батарейками.
– Приплыли, – сказала я, опуская половник в тарелку, – ты кладешь его на место, а я срочно звоню майору Здоренко.
– Ага, – сказала Маринка и замерла, расширив глаза.
Я резко обернулась. Позади меня стоял Павел с пистолетом в руке.
– Не надо никуда звонить, – сказал он, – и чужие вещи трогать тоже нехорошо.
– Ой, – прошептала Маринка и уронила сотовик на пол.
«Труба» упала с дребезжащим звуком. Павел поморщился, потом подошел ближе и оттолкнул меня от стола.
– Ну, значит, девчонки, так тому и быть. Кысмет, как говорится.
Павел сел за стол и поиграл пистолетом.
– Ну, может быть, это и к лучшему, – проговорил он и с интересом посмотрел на меня. – К лучшему, Ольга Юрьевна, а?
– Не знаю, о чем вы говорите, Павел, – ответила я. – Вы кто? Бандит из группировки? А зачем придумали эту сказочку с ФСБ? И документы где взяли?
– Ваши уличные гопники не могут делать такие корочки, как у меня, – усмехнувшись, сказал Павел. – Только специалисты из университета «Кавказ». И не нужно называть меня этим собачьим христианским именем. Я вам на Павел! Я – воин Аллаха!
Мы с Маринкой замерли, и не знаю, как у нее, а у меня, похоже, в мозгах произошло маленькое короткое замыкание. «Воин Аллаха»… Ни фига себе! Значит, он точно на моем покрывале совершал намаз, а я тогда подумала, что он пошутил.
– И что теперь? – ошарашенно спросила Маринка. Помедлила и опустила взгляд в свою тарелку. – А ужин отменяется?
– Кушайте, я уже поел. А потом для вас, Ольга Юрьевна, будет работа.
– А можно узнать какая? – спросила я.
– Можно. Вы поедете встречать волгоградский поезд. Вам передадут кое-что, а вы это кое-что привезете мне.
– А если я откажусь? – спросила я.
– Можете и отказаться, – равнодушно ответил Павел и взял со стола кухонный нож. – Попробуйте отказаться, и тогда я от вашей подруги Мариночки отрежу что-нибудь лишнее, и вы все равно поедете, чтобы я не отрезал ей все остальное.
– Ой, – прошептала Маринка, вытаращив глаза.
Может быть, она сказала не «ой», а «Оль», я не поняла, но не в этом суть.
Павел – ну то есть уже не Павел, а моджахед, или басмач, или не знаю кто, – наклонился вперед и, не выпуская из одной руки пистолета, вторую протянул к Маринке. Мы обе замерли, глядя, как лезвие ножа начало поглаживать кожу на Маринкином лице.
Нам обеим поплохело, но признаю, что Маринке было хуже.
– Отрежу ухо, – очень ласково произнес Павел.
– К-как отрежешь? – прошептала Маринка, – П-павел, ты что такое говоришь?
– Не называйте меня больше этим именем. Меня зовут Абдаллах. Запомнили, женщины?
Он вернулся на свое место и с силой бросил нож на стол. Нож подпрыгнул, мы с Маринкой вздрогнули.
– Ну вот тебе и Аллах акбар, – в полнейшей прострации прошептала Маринка.
– А ты как думала? – спокойно сказал Павел, то есть Абдаллах.
– Ничего у вас не выйдет! – твердо заявила я. – Вас все равно поймают!
– Кысмет, – равнодушно отозвался Абдаллах и, поглядев на наши непонимающие лица, пояснил: – Судьба, значит. Как Аллах напишет в большой книге судеб, так и будет.
Мы с Маринкой переглянулись, такого развития кысмета никто из нас не ожидал. Доигрались, называется.
– Я ничего не понимаю, – прошептала Маринка.
– Это нормально для женщины, – равнодушно отозвался Абдаллах. – Тебе говорят, ты – делаешь. Все, что тебе можно говорить, это «да, господин» и «нет, господин». Все остальное тебе нашептывает Иблис.
Потом наш бывший гость и охранник, а ныне тюремщик повернулся ко мне.
– Слушай внимательно, – твердо сказал он, – получилась накладка, и та, которая должна была встретить груз, прийти не сможет. Пойдешь ты. Запоминай: вагон шестнадцатый, проводницу зовут Алия. Подойдешь, произнесешь мусульманское приветствие, скажешь, что пришла за грузом. Она тебе не поверит, но ты сделаешь так, чтобы поверила.
