Светлана Алешина - Радость вдовца
— Сначала он хочет поговорить с тобой, — замялся Кряжимский, — он собирался тебе звонить, но я опередил его.
— Так что ж мы сидим? — встала я из-за стола. — Поехали.
— Я тоже? — удивился Кряжимский.
— Конечно, — я направилась к шкафу за своей «крыской», — во-первых, повидаетесь со своим старым знакомым, а во-вторых, мне кажется, в вашем присутствии Сергей Ильич будет более откровенным.
* * *Октябрьский отдел милиции, где работал капитан Сергей Владимиров, располагался на улице, носившей имя легендарного комдива гражданской войны Василия Ивановича Чапаева. Это было недалеко от центра, машин здесь было больше чем достаточно, и нам пришлось протопать до отдела почти целый квартал от того места, где мне удалось запарковать «Ладу».
Капитан занимал хоть и небольшой, но отдельный кабинет, где, к моему удивлению, я не нашла ни одного портрета вождя мирового пролетариата. Портрета Железного Феликса там тоже не было, как это бывает почти во всех такого рода заведениях. Хотя сам кабинет мало чем отличался от сотен и тысяч подобных комнат по всей стране: такая же серо-зеленая масляная краска до половины стены, такие же старые полированные столы и такие же шкафы с полуоткрытыми дверками.
Владимиров поднялся навстречу вошедшему первым Кряжимскому и тепло пожал ему руку. Они перебросились несколькими вопросами вроде того: как живешь? как здоровье? как дома? — и капитан пригласил нас сесть.
— Кусачая у тебя начальница, — усмехнувшись в усы, сказал капитан, — палец ей в рот не клади — руку оттяпает.
— Профессия у нас такая, — улыбнулся в ответ Кряжимский, — нужно уметь огрызаться, а иначе самого съесть могут.
— Вы нам скажете фамилию этого вымогателя? — я решительно перешла к делу.
— Я же обещал Сергею Ивановичу, что скажу, — задумчиво произнес капитан. — Только зачем она вам? Собираетесь писать об этом?
— Мы проводим независимое расследование, — заявила я, — сегодня утром я сама едва не стала жертвой этого вымогателя.
— Да, знаю, — капитан пригладил свои пышные усы и задумался.
— Если вы хотите, мы можем не указывать источник информации, — успокоила я его.
— Это само собой, — крякнул он, — дело не в этом.
— Сергей Иванович сказал, что вы хотели о чем-то спросить меня…
— Нужно кое-что уточнить, — капитан раскрыл папку, лежавшую у него на столе. — Вам ничего не показалось странным в поведении Трофимчука?
— Это фамилия вымогателя? — спросила я.
— Да, — кивнул капитан, — Михаил Семенович Трофимчук, — давайте уж так его будем называть, раз я все равно обещал назвать его. Вы поняли мой вопрос?
— Конечно, — кивнула я.
— Вспомните, как все происходило, — мягко, но настойчиво попросил капитан.
— Мне кажется, — напряглась я, — что все происходившее было как бы не взаправду, понарошку, что ли…
— Почему вы так решили? — капитан внимательно смотрел на меня.
— Не могу сказать точно. Можете считать, что это интуиция, — я тяжело вздохнула, словно заново пережила события вчерашнего вечера.
— Ладно, — Владимиров снова погладил усы и закрыл папку, которую неизвестно зачем открывал. — Это дело у меня забирает прокуратура, его объединяют вместе с делом о взрыве жены Летнева. Но вам все равно спасибо. Кстати, могу вам сказать кое-что еще. В пистолете Трофимчука не было патронов.
— А адрес, дайте нам, пожалуйста, его адрес, — взмолилась я.
— Пожалуйста, — капитан черканул на клочке бумаги несколько слов, — только я был там сегодня.
— И что же? — не удержалась я от вопроса.
— Трофимчук жил с матерью, долгое время не работал, вообще неизвестно на что жил. Мать ничего толком сказать не может. Ни с кем из соседей он никаких контактов не поддерживал.
— А как вы его нашли? — спросила я.
— По картотеке, — невозмутимо ответил капитан. — Полгода назад он попался на мелкой краже. Хозяева ввиду незначительности ущерба заявление подавать отказались, ну, с ним провели беседу и отпустили, учитывая то, что он бывший воин-афганец.
— Спасибо вам большое, Сергей Ильич, — поблагодарила я его.
— Значит, мы договорились, — напомнил он мне, — насчет источника информации?
— Само собой, — кивнула я.
* * *Мы дошли до машины.
— Куда теперь? — спросил Кряжимский. — К Трофимчуку?
— Вначале вас до редакции подброшу, — улыбнулась я.
Так мы и сделали. Высадив Кряжимского, я прямиком направилась по данному мне капитаном адресу. По дороге я решила звякнуть Севе.
— Слушаю, — раздался в трубке его сочный уверенный баритон.
— Это Бойкова, — сухо представилась я. — Я тебе сегодня звонила…
— А-а, — протянул Сева, — закрутился с делами. Ты так поспешно ушла… Прямо убежала…
Сева был настроен игриво и несерьезно.
— Вопросик тут у меня к вам есть…
— К ва-ам… — снисходительно усмехнулся он, — давай уж на «ты», Бойкова.
— Ладно. Где ты вчера был, Всеволод, ночью?
— Дома спал, а что? — засмеялся он.
— Не было тебя дома… — теперь настала моя очередь усмехаться.
— А где же я был? — шаловливо полюбопытствовал Сева.
— Это как раз я и хочу узнать, — в тон ему сказала я.
— Дома, — с оттенком нетерпения произнес он.
Его приветливый баритон как-то потускнел, приобрел полную сдержанного раздражения официальность.
— Нет, Всеволод, дома тебя не было…
— Это почему же? — с вызовом спросил он. — У меня что, галлюцинации?
— Нет, Всеволод, нет у тебя галлюцинаций, — насмешливо сказала я, — у тебя есть желание скрыть правду. А ведь это желание уже само по себе настораживает.
— Да что ты несешь! — возмутился Сева, но тут же снова перешел на более спокойный тон. — И почему ты так уверена, что меня не было дома? Ты что, следишь за мной? — с ироничным смешком добавил он. — Что ж, я польщен!
— Перестань ломать комедию. На меня твои «бразильские» чары не действуют. Я разговаривала с одной твоей соседкой. Гуляя с собакой, она видела, как ты вечером вчера куда-то уехал, — ударилась я во вранье.
— Ха-ха, — он судорожно рассмеялся, — и что из этого следует? И кто эта соседка? Я никого не знаю в нашем доме…
— А вот тебя знают. Да это и не удивительно — такой импозантный мужчина! — насмешливо сказала я. — И следят за тобой. А ты как думал! Все эти перезрелые одинокие кумушки только и делают, что наблюдают за типами вроде тебя. Твою шикарную машину трудно спутать с какой-нибудь другой. Вот Вера Гавриловна и видела, как ты уехал.
— И что же, она всю ночь провела у окна, поджидая меня? — недоверчиво смеялся Всеволод. — Прямо триллер какой-то. Не ожидал от тебя такой прыти! Ты уже и с соседкой поговорить успела, и на даче у Летневых побывала! Прямо локти кусаю, что не затащил тебя в постель. Не нарадовался бы, наверное, на твой темперамент!
— У нас еще все впереди, — со злобной насмешкой произнесла я, — так вот, Всеволод, поднявшись ни свет ни заря, опять же из-за нужд своей собачки, Вера Гавриловна не обнаружила твоей иномарки под окнами.
— Дурдом какой-то! — раздраженно воскликнул Сева. — И что это доказывает? Какая-то полоумная старуха следит за мной, и из ее путаных показаний ты делаешь выводы! Ну, даже если я и не был дома, тебе-то что до этого, или ты ревнуешь? — усмехнулся он.
— Я еще не успела тобой увлечься, — съязвила я, — чтобы так ревновать. Но где же ты все-таки был, а?
— С бабой, — намеренно грубо ответил Всеволод, — трахался. Знаешь, что это такое, или тебе пояснить? — цинично ухмыльнулся он.
— Не надо, — резко ответила я, — я догадываюсь…
— Откуда? — не унимался Всеволод. — Ты же свое либидо, должно быть сублимировать привыкла в свои статейки сраные… — развязно засмеялся он, — ну, ладно, мне некогда. Давай короче, что тебе от меня надо.
— Где ты был вчера вечером и ночью? — спокойно повторила я свой вопрос.
— У бабы, — загоготал Всеволод, — ты что, глухая?
— Кто она и где живет?
— Да ты ох….! — рыкнул он.
— Мне нужно подтверждение, — упрямо сказала я.
— Да за те бабки, которые я ей плачу, она тебе что хочешь подтвердит! — опять настроился на скабрезно-веселый лад Всеволод.
— А как же Кристина?
— Что Кристина?
— Она ведь хотела обо всем рассказать Аркадию…
— О чем обо всем? — делая вид, что не понимает, о чем идет речь, произнес Всеволод.
— О вашей с ней связи, — невозмутимо сказала я.
— Нет, ты сегодня или не выспалась, или переспала. Или это взрыв на тебя так повлиял? Мозги сотряс?
В трубке опять раздался наглый Севин смех.
— Грубишь, Сева, — с глухой угрозой произнесла я, — нехорошо! Значит, алиби у тебя нет, — намеренно употребила я этот термин.
Сева, как мне показалось, занервничал.
