Эд Макбейн - Изверг
- Нет, я правда хочу, - настаивал он.
- Я самая заурядная женщина на свете, серьезно. Вы умрете от скуки.
- Можно попробовать.
- Не портите себе жизнь. Лучше на те деньги, которые хотите потратить на меня, купите маме подарок.
- Я купил его на прошлой неделе.
- Купите ещё один.
- Кроме того, я и сам бы хотел немного кутнуть. Клер рассмеялась.
- Ну, видите, теперь это звучит чуть привлекательнее.
- Серьезно, Клер...
- Серьезно, Клинг, лучше не надо. Я скучная, нудная, со мной вы не получите никакого удовольствия.
- Я уже сейчас его испытываю.
- Это все только слова.
- Слушайте, а вы не страдаете комплексом неполноценности или чем-то подобным?
- Нет, доктор, комплексом неполноценности я не страдаю, - ответила она, - я просто неполноценная и есть.
Клинг засмеялся, она спросила:
- Что, вспомнили этот анекдот?
- Нет, не вспомнил, но все равно здорово. Так как насчет совместного ужина?
- Для чего?
- Вы мне нравитесь.
- В этом городе миллион других девушек.
- И даже намного больше.
- Клинг...
- Берт.
- Берт, к сожалению, со мной у вас ничего не выйдет.
- Я ещё не сказал, чего я хочу.
- Что бы вы ни хотели, на меня не рассчитывайте.
- Клер, давайте рискнем. Разрешите мне пригласить вас на ужин, пусть даже это будет самый неудачный вечер в моей жизни. Мне приходилось рисковать и большим. На войне я время от времени рисковал и жизнью.
- Вы воевали? - спросила она.
- Да.
В голосе её вдруг проснулся интерес.
- В Корее?
- Да.
В трубке все стихло.
- Клер?
- Да, я слушаю.
- Что случилось?
- Ничего.
- Опустите, пожалуйста, ещё пять центов за следующие три минуты, произнес автомат.
- А, ч-черт, минутку, - он полез в карман и бросил монетку в щель. Клер?
- Вот, вы уже тратите на меня деньги, - отозвалась она.
- Ничего, денег хватит. Так как мы договоримся? Я заеду за вами вечером где-нибудь в половине седьмого?
- Нет, сегодня вечером это исключено.
- А завтра?
- Завтра у меня допоздна занятия. Часов до семи.
- Так я подожду перед колледжем.
- Но у меня не будет времени переодеться.
- Пойдете со мной в том, что будет на вас.
- Обычно я хожу на занятия в туфлях на низком каблуке и в старом растянутом свитере.
- Изумительно, - восхищенно сказал он.
- Хотя, впрочем, думаю, я могла бы надеть платье и туфли на каблуках. Наших оборванцев в колледже это бы шокировало. Но могло бы и послужить примером.
- Значит, в семь?
- Договорились, - ответила она.
- Тогда до свидания.
- До свидания.
- До сви... - улыбаясь, он повесил трубку. Опомнился, уже выходя из кабины. Полез в карман и обнаружил, что мелочи больше нет. Пришлось зайти в кондитерскую лавочку, хозяин которой был занят продажей малиновых леденцов по два цента штука. Пока раздобыл мелочь, прошло минут пять. Торопливо набрал номер.
- Алло?
- Клер, это снова я.
- Знаете, вы меня опять вытащили из-под душа.
- Господи, мне ужасно жаль, что вы не сказали, у какого колледжа мы встретимся.
- Ох! - Клер умолкла. - Точно, не сказала. Возле женского университета. Знаете, где это?
- Да.
- Отлично. Приходите в Ридли Холл. Там найдете редакцию нашего факультетского журнала. Он называется "Ридлевский вестник". Там я переодеваюсь. И берегитесь всех этих дерзких женщин.
- Я буду там минута в минуту.
- А я воспользуюсь своей женской привилегией и опоздаю на десять минут.
- Я подожду.
- Ладно. Но теперь вы меня извините, на ковре подо мной уже целая лужа.
- Простите, тогда уж лучше идите мыться.
- Вы так это сказали, словно думаете, что я грязная.
- Если хотите поговорить, я в вашем распоряжении на всю ночь.
- Лучше уж я домоюсь. До свидания, мучение.
- До свидания, Клер.
- Вы упрямы и сознаете это, правда? Клинг сглотнул.
- Упрямый? Что вы имеете в виду? - спросил он.
- Ах! - вздохнула Клер. - До свидания, - и повесила трубку.
Добрых три минуты он стоял в будке и глупо улыбался. Наконец в стекло забарабанила упитанная дама и заорала:
- Молодой человек, это телефонная будка, а не гостиница!
Клинг распахнул двери.
- Очень жаль, - сказал он, - а я только что заказал у портье ужин в номер.
Женщина заморгала, лицо её вытянулось от удивления, а потом она ввалилась в будку и демонстративно хлопнула дверью.
В тот вечер в десятом часу Клинг вышел из подъезда на Петерсон-авеню, Немного постоял на перроне, глядя на огни большого города, которые весело мерцали в свежем осеннем воздухе. В том году осень не хотела уходить. Не хотела уступить место зиме. Упрямо ("Упрямый? Что вы имеете в виду?" мелькнуло у него в голове, и он снова улыбнулся) держалась, вспоминая о лете, и люди тоже заразились у неё этой жаждой жизни, это было видно по выражению лиц тех, кто шел по улицам.
Один из них, один среди них - это тип по имени Клиффорд. Где-то среди людей, которые спешат и улыбаются, движется ненормальный тип. Где-то среди тысячи зрителей в кинотеатрах может быть убийца, глядящий на экран.
Где-то на скамеечке, среди шепчущих и целующихся влюбленных может поджидать он наедине со своими грязными мыслями. Где-то среди открытых улыбающихся лиц, среди взлетающих при разговорах в холодный воздух струек пара расхаживает он со сжатыми зубами.
Клиффорд.
Сколько Клиффордов в таком огромном городе?
Сколько Клиффордов в телефонной книге? Скольких Клиффордов нет в телефонной книге?
Перетасуйте колоду карт-Клиффордов, раздайте их и вытяните одного, любого Клиффорда.
Но время для мыслей о Клиффордах было неподходящее.
Это было время для прогулок на природе, где свежий воздух вам щиплет лицо, где под ногами шуршат сухие листья, и деревья наряжены в ослепительные цвета. Это было время трубок из можжевелового корня, время твидовых пиджаков и наливных румяных яблок. Было время для мыслей о вкусном ужине, хороших книгах, теплом одеяле и плотно закрытых окнах, хранящих от зимней стужи.
Время было не для Клиффорда, не для убийств...
Но убийство произошло, а в уголовной полиции работали парни с холодными взглядами, которым никогда не было по семнадцать.
Но Клингу семнадцать когда-то было.
Он направился к кассе, где меняли мелочь. Человек в зарешеченном окошке разглядывал какой-то комикс. Клинг заметил, что это был один из самых дурацких образчиков в своем роде, который лежал в каждом ларьке и в котором речь шла о вдове, страдавшей неизлечимым склерозом.
Кассир поднял глаза.
- Добрый вечер, - поздоровался Клинг. Кассир подозрительно уставился на него.
- Добрый вечер.
- г - Можно вас кое о чем спросить?
- Смотря о чем, - ответил кассир.
- Ну...
- Если вы собираетесь меня грабить, молодой человек, так забудьте об этом, - посоветовал кассир. - Овчинка выделки не стоит, и потом полицейские в нашем городе знают свое дело, так что далеко вам не уйти.
- Спасибо за совет, но грабить вас я не собираюсь.
- Чудненько. Меня зовут Рут. Сэм Рут. Приятели именуют это место "будкой Рута". Чем могу служить?
- Ночью вы работаете?
- Иногда. А что?
- Я хотел бы разыскать одну девушку, которая обычно садилась в поезд на этой станции.
- Тут в поезда садится уйма молоденьких девчат.
- Эта девушка обычно приходила между десятью и половиной одиннадцатого. Вы когда работаете?
- Когда я работаю в вечернюю смену, прихожу в четыре и ухожу в полночь.
- Значит, около десяти вы здесь.
- Мне так тоже кажется.
- Она блондинка, - продолжал Клинг. - Очень красивая блондинка.
- Вон там внизу в пекарне работает одна блондинка-вдова. Та приходит сюда каждый вечер в восемь.
- Эта девушка совсем юная, ей семнадцать.
- Семнадцать, говорите?
- Да.
- Не припоминаю, - сказал Рут.
- Подумайте еще!
- О чем? Я её не помню.
- Она очень красива. Если вы её видели, то забыть не могли. Прекрасная фигура, большие голубые глаза, ну просто нет слов!
Рут прищурился.
- Эге, - сказал он.
- Что?
- Припоминаю. Хороша штучка. Да, уже припоминаю.
- Когда она приходила?
- Обычно в десять двадцать пять. Точно, я уже вспомнил. Всегда проходила на платформу к центру. Обычно я наблюдал за ней. Чертовски хороша. И ей только семнадцать, говорите? Выглядит она намного старше.
- Только семнадцать. А вы уверены, что говорите о той самой девушке?
- Послушайте, откуда мне знать? Эта блондинка приходила обычно в десять двадцать пять. Раз попросила меня разменять ей десятку, вот я её и запомнил. Нам нельзя менять деньги крупнее, чем два доллара, хотя большинство таких не носит. Говорят, они приносят несчастье. Предрассудки большое зло, - покачал головой Рут.
- И вы ей разменяли? - спросил Клинг.
- Из своих. Потому я её и помню. Она мне так мило улыбалась. Эта девушка умела улыбаться. Да, точно, это была она. Обычно уезжала в центр поездом в десять тридцать.
Рут достал часы. Покачал головой и засунул их назад.
- Да, она ездила поездом в десять тридцать.
- Всегда?
- Всегда, когда я её видел, она садилась в один и тот же поезд. С тех пор, как я разменял ей десятку, она мне всегда улыбалась. Да, было на что посмотреть, это точно. Таких буферов я в жизни не видел.
