Фридрих Незнанский - В состоянии необходимой обороны
– Где печать? – нарочито грубо спросил он.
– Да-да, сейчас, – спохватилась Наташа, раскрыла верхний ящик дубового стола, склонилась над ним. – А вот и документы. – И, выпрямившись, добавила: – Какой у вас замечательный слух, Жора.
«Как она это умеет, одним словом…» – удивился Жора, как-то сразу внутренне расслабившись и успокоившись. Он даже не стал проверять, та ли это печать и те ли документы, сейчас для него было важно другое: она наконец его оценила, она к нему не равнодушна.
– Вы очень добрый, – Наташа обвила своими красивыми руками его шею, – вы не представляете себе, какой вы добрый!
Жора решил, что это ее сигнал к началу действий. Он схватил Наташу и потащил к кровати.
– Что вы делаете? – не сопротивлялась, а скорее удивлялась Наташа, даже не пытаясь вырваться из его рук.
Жора бросил ее на кровать и кинулся целовать, но губы Наташи были плотно сжаты, а в глазах стояли слезы.
Жора сунул руку ей под юбку и нащупал что-то плотное… И сразу все понял.
– Так бы и сказала, что у тебя месячные…
Наташа, смахивая слезы, поднялась, поправила одежду…
Обратно ехали молча. Трофим решил больше не позориться и ждал, что случай должен представиться сам, попозже. Что касается мужиков, то Жора мог скрутить их в бараний рог, а вот с женщинами прямо беда… Они, если сильно ему нравились, как, к примеру, эта Наташа, могли делать с ним все что угодно. И Жора сам знал об этом. А все началось с Аленки, которая первая сообщила ему, что сила не главное достоинство мужчины, а ума и благородства ему, Жоре, не хватает. И теперь жена человека, которого он едва не убил, можно сказать жена врага, говорила те же слова, что и его Аленка, смотрела ему прямо в душу и говорила, а Жора отдавал себе в этом отчет и потому бесился.
Он гнал машину так, что ее заносило на поворотах, ему хотелось, чтобы Наташа случайно навалилась на него, но она крепко держалась за ручку боковой дверцы автомобиля. Он сам едва не падал на нее, но она оставалась непроницаемой, холодной и равнодушной.
«Ну, сука, – думал Трофим, – надо же так подгадать!..»
И в эти минуты он готов был убить ее…
Дождался он этого, только когда они вернулись в его дом. Выходя из машины, Наташа, как бы невзначай, дотронулась до его плеча, оперлась на него, а Жоре показалось, что даже ласково погладила его:
– Благодарю вас. – Она ласково посмотрела на него. – Вы, Жора, не представляете себе, как мне помогли…
И Жора Трофимов, бандит по убеждению, действительно не мог себе представить, что сделает эта женщина в самое ближайшее время.
Глава восьмая
В роскошном доме братьев Трофимовых стояла тревожная тишина. Шишков и его охранник только делали вид, что спокойно дремлют, набираясь сил, каждый в своем закутке. На самом деле и тот и другой находились в крайней степени нервного напряжения.
Жизнь приучила трофимовских подручных не рассчитывать на прямолинейное и простое решение вопросов. Постоянно что-нибудь переворачивалось, переиначивалось, завязывалось тугим узлом и выходило боком.
Так было и в прошлый раз. И позапрошлый. С Персиком. Ничего просто так не дается.
Везде нужны напряжение и усилие. Боль и кровь. Закон природы!
Даже этот полудохлый таксист оказался не так уж прост. Другой давным-давно отдал бы братве все по-хорошему, получил бы свой кусочек пирожка с полочки. И его отпустили бы. На некоторое время. А этот… Себя, может быть, и не жалеет! Так он же, гад, других мучает, заставляя себя упорно пытать, будто это занятие может кому-то приносить удовольствие.
Однако известны личности, которые делают эту мрачную работу с творческим наслаждением. Но… на это талант нужен. Тогда и появляется выдумка, полет фантазии. Без любви к своему делу ничего хорошего не получится. Даже тут. Ну выучишь ты пару-тройку приемов… Сам же быстро и отупеешь. И подопечный тоже отупеет. Перестанет реагировать. А нужно все время поддерживать его в состоянии ужаса! Чтоб жутко, до рвоты боялся! Пока боится, может сказать. А если уже потерял ощущение боли, то, скорее всего, замкнется.
Шишков сидел на полу в углу и старался размышлять о совершенно посторонних предметах: «Громадный и чудовищно дурной дом. Бессмыслица и мешанина… Что у человека в голове, то он и строит. Однажды видел, как один богатый чувак построил себе на участке хрущобу! Наверное, в свое время это была его мечта – квартирка в хрущобе. Дождался своего счастливого времени… Зачем она поехала?.. Жорка ж ее изнасилует…»
Руки у Виктора были скованы наручниками: но он, зажав лицо ладонями, изо всех сил сжимал виски, чтобы болью отвлечься. Но и это не помогало.
– Ну может, еще пригодится, – пробурчал сам себе вполголоса. – Если успеет. А может так случиться, что и не пригодится…
– Молчать! – издали крикнул на него охранник. И подумал: «Молится, старый козел, что ли? Рановато. Обычно они в подвале наорутся как следует… Так, что уши от них устают… А потом затихают… Когда уж все! Понятно, что минута осталась. Тогда только молиться начинают. Вспоминают… А так… надеются еще на что-то. Ему глаз ножницами вырезаешь, а он второй жмурит, чтоб спасти… Значит, надеется. Что пригодится. И этот малахольный… Загодя молится. Нехорошая это примета. Не будет от него толку. Знаю я таких…»
С улицы донеслись невнятные возгласы и урчание машины.
Услужливый Пашка пробежал через комнату и выскочил во двор встречать хозяина.
– Надо Антону сказать. – Охранник вытащил из кармана мобильник. – Антон! Жора, вернулся. Спускайся к нам.
Шишков в яростном отчаянии вскочил на ноги.
– Сидеть! – гаркнул ему охранник.
В комнату вбежала Наталья и кинулась к мужу:
– Все в порядке! – Она крепко обняла его и хотела незаметно сунуть ему пистолет за пазуху, но вдруг подумала, что несчастного Виктора могут еще пытать, разденут…
– Отойди от него! – подскочил Пашка и оттолкнул ее от Шишкова. – Ты что ему сунула? А ну покажи!
Он задрал Виктору скованные руки за голову и ощупал его всего.
– Ничего я ему не сунула! – кричала Наталья. – Отпустите его! Он же раненый, много крови потерял. Дайте я его перевяжу.
Она еле удержала пистолет за пазухой…
– Отойди, сучка, не нервируй меня, – прохрипел Пашка. – Получишь по хохотальнику. Тебе это надо? Зубы пластмассовые, глаз стеклянный?
– Что у вас там случилось? – сурово спросил жену Виктор. – Говори!
– Ничего не случилось! Успокойся. Абсолютно ничего.
«Сам стоит на краю пропасти, возле самой смерти, а думает бог знает о чем! Вот ведь чудак!» – думала она.
– Отхлынь! – рявкнул на нее охранник.
В комнату в сопровождении охранников вошли угрюмые братья Трофимовы.
Шишков в ярости рванулся им навстречу.
– Да пошел ты! – махнул рукой на Виктора старший брат Жора. – Тоже мне сокровище… Но еще не вечер, как говорят поэты.
Конечно, он не стал распространяться, что его остановило на самом деле.
– Лучше бы уж дала. – Младший Антон вплотную подошел к Наталье и сверху придавил ее затылок тяжелой ладонью. – Мы бы тебя сразу и списали. А в таком случае… Придется еще работать. Где печать, с-сучара? – Он широко размахнулся, чтоб ударить со всей силы, но руку его перехватил Жора.
– Убьешь, – веско сказал он. – Рано…
– А ты чем занимался? – накинулся на него младшенький. – Да пошел ты! С бабой справиться не можешь! Где печать? – заорал он диким голосом. – Где бумаги? Вы зачем туда таскались? Чего время тянуть?
– Заглохни! Бутус и вы все! – Он оглядел присутствующих. – Молчать в тряпочку!
– Антон, я тебя очень прошу. – Высокий парень с красными глазами, которого все называли Бутусом, осторожно потянул младшего Трофимова за руку. – Я тебя просто умоляю! Не лезь!
– Хорошо, – заорал во все горло Антон. – Я заглохну! Только с кем ты, братан, останешься? Что ты тут наковыряешь без меня? Без моей братвы? Все, что у тебя есть, – это только я!
– Глохни! – Жора уже с яростью поднял на него свою растопыренную медвежью лапу.
Увидев ее перед глазами, Антон растерянно осекся и стушевался.
У Шишкова в ответ на ссору братьев отлегло от сердца. Главное, что Наташка не пострадала. Он вдруг почувствовал к ней необыкновенную теплоту. Смело шагнул к жене, но бдительный Пашка остановил его, врезав кулаком в живот.
– Ой-ё-ё! – застонал, скорчившись от боли, Виктор.
– Ты что делаешь, скотина? – Наталья завизжала таким истошным голосом, что все отступили. – Я тебя сама сейчас так распишу! Ногтями!
– Стоять! – невнятно завопил Бутус, однако отстранился.
– Ша-а-а! – басом перекрыл все крики Жора. – Разорались. Отведи их, Пашка, в тихую комнату. У тебя там все готово?
Угодливый Пашка подобострастно кивнул. Вдвоем с охранником они подхватили Шишкова под руки и поволокли его к лестнице в подвал.
– Шушера, – крикнул Пашка Наталье, – ползи за нами сама, пока у меня руки заняты. А то я и тебя… Пощ-щупаю!
