Юлия Волкова - Ночные снайперы
— Что же именно? — вкрадчиво спросила Саша.
— Этот человек — не пейнтболист, — заявил Корецкий.
— В каком смысле? — искренне не поняла Саша. — Ведь во всех пострадавших стреляли из маркера.
— Уважаемая Александра Николаевна, вам придется пройти долгий путь в этом спорте, прежде чем понять мою мысль, — строго заметил Корецкий. — Не каждый, кто берет в руки маркер, способен заниматься пейнтболом. И даже не каждый, кто может стрелять из маркера прицельно.
— Не понимаю, — пробормотала Саша.
— Я об этом и говорю, — сказал Корецкий. — Вы не поймете, если не уйдете в этот спорт с головой. Пейнтбол — это особый способ существования. Но человек, который забирается на чердак, чтобы кого-то испачкать желатиновым шариком с краской, исповедует иные убеждения и живет по другим законам.
— Хорошо, — согласилась Саша. — Вы можете сказать, по каким?
Корецкий некоторое время молчал, задумавшись. Потом выпрямился, пошевелил плечами, словно пытался размять затекшие мышцы.
— Я не могу сказать, сколько ему лет, — наконец произнес он. — Может быть, двенадцать, может быть, семьдесят девять. Но совершенно очевидно, что по характеру и интеллекту он находится на уровне двенадцатилетнего ребенка. Вы знаете, что такое инфантилизм? Детское восприятие жизни.
— А настоящий пейнтболист не инфантилен? — удивилась Саша. — Ведь этот спорт напоминает детскую игру в войну.
— Многие так считают, — едва заметно усмехнулся Корецкий. — Но тот, кто берет в руки маркер и продолжает так считать, никогда не станет настоящим мастером пейнтбола.
— Почему?
— Чем отличается профессиональный футболист от человека, пинающего мяч по выходным? — ответил Корецкий на вопрос вопросом.
— Техникой, — быстро проговорила Саша. — Ведомостью, по которой он получает зарплату за то, что пинает мячик. Необходимостью играть в футбол по рабочему графику. Может быть, тем, что ничего другого он делать просто не умеет и не желает. Как всякий профессионал…
— Браво, — кивнул Корецкий. — Судя по всему, профессионализм для вас не пустой звук. Но вы забыли о главном.
— О чем же?
— О том, что профессионал не может себе позволить работать, как дилетант. Да он просто не сможет так работать при всем желании. Даже под дулом пистолета. Даже если его будут об этом умолять друзья и родные.
Теперь задумалась Саша.
— Но что указывает на дилетантизм снайпера-хулигана? — спросила она удивленно.
— Вы полагаете, что бегать по чердакам и стрелять в людей из маркера — это профессиональное качество? — нервно рассмеялся Корецкий.
«Оказывается, он умеет смеяться», — поразилась Саша.
— Попадать в цель — это профессиональное качество, — сказала она уверенно. — Какая разница, бегает человек по лесу, ангару или чердакам?
— Я постараюсь объяснить, — терпеливо начал Корецкий. — Допустим, в наш клуб приходит новичок. Для него пейнтбол — всего лишь игра в войну. Однако со временем он понимает, что личные успехи и командные победы зависят от его упорного труда. Поэтому он должен многому учиться. В этой игре недостаточно сказать: «пиф-паф, ты убит». Человек начинает осваивать технику. Но чем больше он ее осваивает, тем меньше игра становится похожа на детское развлечение. У человека меняется взгляд на пейнтбол и на себя в этой игре. И кодекс чести пейнтболиста перестает быть для него умозрительной теорией. А вашему преступнику, решившему устроить стрельбы в городе, это понятие незнакомо. Он остался в полной уверенности, что пейнтбол — это детская игра. Я уже не говорю о том, что он не рассматривает свои деяния как преступления. Если все это учитывать, можно сказать: преступник — безответственный, инфантильный человек, не отдающий себе отчета в негативности своих поступков. Возможно, когда-то он освоил технику пейнтбола. Но не поднялся на следующую ступень, которая и отличает профи от дилетанта. Таких, остановившихся на полпути — множество. Легче назвать профессионалов, которых можно исключить из списка подозреваемых, если таковой имеется.
— Назовите, пожалуйста, — попросила Саша. — Хотя мне кажется, что вы немного идеализируете профессионалов. Кодекс чести — это здорово. Но у человека может быть серьезный мотив для того, чтобы его нарушить.
Корецкий посмотрел на нее с осуждением.
— Для профессионала и честного человека нет и ни может быть ни одной причины для этого. Я составлю вам список людей, которые могут быть абсолютно вне подозрения. Со своей стороны, я хочу, чтобы вы попробовали поиграть в моей команде. В конце декабря у нас в городе, на территории нашего клуба будет проходить традиционный зимний турнир. Времени осталось совсем немного, но, полагаю, вы перспективный игрок. Я смогу вас поднатаскать. И ваша подруга… Она тоже вполне перспективна. Передайте ей мое предложение. Видите ли, сейчас мы находимся в неприятной ситуации нехватки кадров.
— Это неожиданное предложение, — сказала Александра. — Во-первых, я не уверена, что за такой короткий срок из меня что-то получится. Вы же сами говорили, что в вашем деле следует пройти долгий путь. Во-вторых, у меня абсолютно нет времени. А в-третьих, какой из меня стрелок? Откровенно говоря, я не получила удовольствия от игры.
— В первый раз никто не получает удовольствия, — вдруг улыбнулся Корецкий. Наверное, это была самая открытая улыбка, на которую он был способен. — Попробуйте во второй раз. А кроме того, мне кажется, что общаясь с игроками нашей и других команд, вы отыщете истину, которая вас интересует.
— Заманчиво, — вздохнула девушка. — Вы так уверены, что я смогу внести хоть какую-то лепту в игру вашей команды?
— Вы созданы для пейнтбола, Александра, — торжественно провозгласил Корецкий.
«Интересно, на каком основании он сделал такой удивительный вывод?» — подумала Саша, качая головой.
5. Разные люди
1
Николай Трофимович Барсуков редко беседовал с фигурантами по тому или иному уголовному делу. Это занятие давно уже было ему не по чину. И уж тем более не держал он на контроле те мелкие дела, с которыми могли справиться рядовые опера. Потому что оперов его управления контролировать не нужно было, так они работали. Те, кто зарекомендовал себя иначе, под его началом долго не задерживались. Опера, которыми руководил полковник Барсуков, внешне ничем от других своих коллег не отличались. Точно так же страдали от небольших зарплат, подрабатывали на стороне, были не прочь выпить в середине рабочего дня в компании своей оперативной агентуры и от приглашений мелких предпринимателей отпраздновать то или иное мероприятие на подведомственной территории никогда не отказывались. Тем не менее раскрываемость преступлений в этом районном управлении была выше, чем в других. По этой причине начальник главка на случай чрезвычайных происшествий в городе очень на полковника Барсукова надеялся.
Сейчас, когда по городу пронеслась волна нелепых, но весьма настораживающих преступлений, ведомство, где служил Николай Трофимович, должно сказать свое слово. Главное сейчас было не дать разгуляться паническим настроениям. Конечно, благодаря негласной просьбе руководителей силовых ведомств, информация об этих преступлениях не просочилась пока в средства массовой информации. Даже в самые непокорные и «независимые». Но слухи все равно ползли по городу, как змеи, сбежавшие из зоопарка. Разве можно скрыть от общественности, что на днях был измазан краской известный шоумейкер Бади Дерибасов? Ведь этот инцидент на глазах у широкой публики произошел, в том числе и иностранной публики. Хотя большинство так ничего и не поняло, особенно иностранцы, привычные к таким «номерам». Ну, упал шоумейкер, ну, испачкался у него костюмчик, он ведь улыбнулся, когда встал, как и положено. А закрытое совещание в главке? Они только по названию закрытые, ведь на нем простые участковые присутствовали. А разве можно требовать обстановки строжайшей секретности с таким контингентом? Кто-то рассказал жене, кто-то приятелям. Прошли те времена, когда перед глазами всех граждан висели плакаты на каждом углу: «Болтун — находка для шпиона». Да и начальство — не святое… Вот и стали у шефа Николая Трофимовича что ни день звонки телефонные раздаваться из самых высоких сфер. Дорожили, значит, там люди спокойствием родного города и своей репутацией. Доколе, дескать, нам спать беспокойно, по сторонам оглядываться в опаске, не испачкает ли нам кто-нибудь сейчас одеяние или в лоб красящей пулькой не закатает? Поторопитесь, товарищ генерал, ваш выход. А товарищ генерал, в свою очередь, начальников управления поторапливал. Давайте, товарищи начальники. Доколе… А особенно Барсукова тряс. Потому что, если уж честно, то он только на этого полковника и надеялся. И на его подчиненных. От других проку было чуть.
