Джадсон Филипс - По следу смеющегося маньяка
- Доктору необходима кровь для переливания, - тихо сказал он. - Кровь редкой группы - с отрицательной реакцией на резус-фактор. Сообщите об этом как можно скорее. Нужно немедленно найти кого-нибудь, у которого отрицательный резус.
Репортеры начали осаждать его расспросами, но сержант тут же вернулся в кабинет. Лаура тронула меня за плечо.
- У меня как раз такая кровь, которая ему нужна, - робко сказала она.
Я протолкался с ней к двери и сказал об этом солдату, охраняющему кабинет. Ее немедленно впустили.
Питер, крепко держа Брэдена за руку, свернул к квартире Лэндбергов и громко постучался. Через секунду Макс открыл дверь, и Питер подтолкнул Брэдена вперед. Мне удалось протиснуться вместе с ними. На той кушетке, где до этого возлежала Хедда, сидел Джек Кили, скованный своим шейным корсетом, и прижимал к лицу мокрую тряпку. Самой Хедды в комнате не было.
- Появились какие-нибудь новости? - спросил Макс.
- Кажется, он еще жив, - сказал я. - Ему пытаются перелить кровь. Мисс Причард предложила свою, она у нее той редкой группы, которая необходима ему.
Кили отнял от лица тряпку и медленно поднялся на ноги. Он смотрел на Брэдена, у которого заплыл один глаз, над которым вздувался громадный синяк, а на правой скуле выросла большая безобразная шишка.
- Ах ты, сукин сын! - прорычал Кили.
Брэден криво усмехнулся ему.
- Извини, старик, - сказал он. - Просто мы что-то чересчур разошлись.
Макс шагнул к Кили и, сдерживая его, схватил его за руку. Тот стряхнул его руку.
- Это все ты и твоя разбитная женушка! - сказал он, поднимая трясущуюся от ярости руку к разбитой челюсти. - Это она мне сделала! - Ему пришлось повернуться всем телом, чтобы взглянуть на Макса. - Я не знаю, что здесь происходит, Макс. Вы с Хеддой ничего не хотите говорить, но я-то не собираюсь молчать!
- Джек, предоставь мне уладить дело, - сказал Макс.
- К черту всякие улаживания! - от злости дрожа всем телом, крикнул Кили. - Все это затеяли вот этот подонок и его сопливая финтифлюшка. Та самая, у которой вы вырвали лимон, Стайлс. Это они вздумали швырять в лицо человеку всякую дрянь! Очень весело! Они только что разнесли чей-то фургон, пытаясь прорваться через заграждение - они и еще несколько их вонючих приятелей. Для них это только развеселая потеха! Макс, мы получили от тебя приказ не болтать о наших гостях. Предоставьте это мне с Хеддой, сказал ты. Ладно, предоставляю это право тебе - на десять секунд. Говори!
Брэден ухватился за спинку стула.
- Я могу только сказать, что очень сожалею, - сказал он. - Все сегодня словно с ума посходили. Все казалось просто забавным. Я прошу прощения. Что еще я могу сделать?
- Не думай, что ты так легко выйдешь из этой заварухи, - сказал Кили и всем телом обернулся к Максу: - Так будешь говорить ты или я?
Макс глубоко вздохнул.
- Извините, Брэден, - сказал он.
Брэден выудил из кармана сигарету.
- Думаю, это не важно, - сказал он. - Когда назначено вознаграждение в двадцать пять тысяч баксов, рано или поздно все равно кто-то заговорит. - Он взглянул на Питера: - Они ведут к тому, что у меня была связь с Мартой Тауэрс, я был один из Бог знает скольких еще парней.
- Вашей жене об этом известно? - спросил Питер.
Брэден пожал плечами:
- Не знаю. Мы поженились всего три месяца назад. А это все произошло задолго до нашей свадьбы.
- Вы были знакомы с Джейн Причард до ее приезда сюда? - спросил Питер.
- Да, мы познакомились в городе. Она со своими приятелями раза два или три ужинала со мной и Мартой.
- Какими приятелями?
Брэден замешкался с ответом.
- Никто из них не приехал сюда, - сказал он. - Какой смысл втягивать в это дело людей, которые не могут быть связаны с тем, что здесь случилось?
- Все так защищают друг друга, что просто противно! - взорвался Кили. Сказал кто-нибудь полиции, что доктор Френч - доктор Марты Тауэрс? Пусть все откроется! Они думают, это так забавно насмехаться над калекой, так посмотрим, как им понравится, когда над ними посмеются!
- Я же сказал вам, Кили, что очень сожалею, - сказал Брэден.
Раздался стук в дверь, и Макс подошел открыть ее. Вошел Гарделла, его припухшие глаза превратились в узкие покрасневшие щелки. Он оглядел нас.
- Он умер, - ровным голосом сказал он. - Доктор сделал все возможное, но ничего не помогло. Он так и не пришел в себя... Не сказал ни слова. - Он вынул из кармана сигару и зажал ее пожелтевшими от табака зубами. - Что ж, теперь мы знаем, что убийца находится здесь. Вы не слышали на этот раз вашего подозрительного смеха, Стайлс?
Питер покачал головой.
- Ну, и это что-нибудь да значит, - сказал Гарделла, как будто эта возможность раздражала его.
- Кому принадлежала эта лыжная палка? - спросил Питер.
- Отелю, - сказал Гарделла. - У них их здесь полным-полно, чтобы люди могли взять их напрокат вместе с лыжами. На них указана марка "Логова" и номер. Гоуэн занимается проверкой, кто именно брал эту пару на эти выходные. Хотя это не означает, что тогда мы найдем убийцу. Она могла валяться где угодно, и любой мог ее подобрать.
- А вы знаете, что делал на улице Льюис?
- Не знаем, что он там делал, - сердито сказал Гарделла. - Когда человек работает в одиночку, как правило, он никому не говорит, чем он занимается. Может, он направлялся в одну из хижин с кем-то поговорить проверить одну из своих версий, о которой не сообщил нам. А может, хотел что-нибудь взять из своей машины. Как я могу знать, что он там делал, кроме того, что там он нарвался на убийцу?!
Казалось, он только что заметил избитых Кили и Брэдена.
- А здесь что происходит? - Он остановил взгляд на Брэдене, перекатив сигару во рту. - Вы не тот ли отчаянный Дэн, который пытался прорваться сквозь заграждение?
Брэден кивнул.
- Мы собираемся побеседовать с вами и вашими друзьями, - сказал Гарделла. - А вы, ребята, подрались между собой?
Питер рассказал ему, что случилось.
- Вы находите удовольствие в избиении людей, а? - спросил Гарделла Брэдена.
- Я уже сто раз сказал, что очень сожалею о случившемся, - проворчал Брэден. - Здесь вся атмосфера была истеричной. Я только поддался общему настроению, вот и все. Никто по-настоящему и не пострадал.
- Кроме двух девушек и прокурора! - сказал Гарделла. - Нам интересно узнать о вашем небольшом клубе весельчаков, Брэден.
- Я ничего не знаю о том, что с ними случилось, - заявил Брэден.
- Вам никто не сказал, что Брэден был одним из приятелей Марты Тауэрс? - спросил Кили.
Гарделла криво улыбнулся ему:
- Вы так думаете? У меня уже есть список всех здешних постояльцев, которые когда-либо заигрывали с ней. Может, пока мы еще и не нашли убийцу, но черновую работу мы уже проделали, друзья. И не думайте, что ваши секреты таковыми и остались.
- А вам известно, что доктор Френч был доктором Марты? - не унимался Кили.
- Кили, давайте объяснимся начистоту, - сказал Гарделла. - Я знаю свою работу, иначе меня бы здесь не было. Вы хотите обвинить в убийстве Брэдена потому, что он швырялся в вас лимонами и воспользовался своим преимуществом, так как вы не в состоянии защищаться из-за сломанной шеи. Я нахожу ваш гнев вполне естественным и по-человечески понятным, если это может вам помочь. Вы и доктора Френча готовы замарать. Не знаю, что он вам сделал, но, допустим, это было нечто плохое. Но я заметил, что вы ничего не говорите о себе. Вы сами три раза ездили на свидание с Мартой Тауэрс. У вас была возможность проводить время с ней и здесь. Об этом вы не упомянули, тогда как начали всех притягивать к делу. Сейчас как раз время рассказать о себе.
Кили поднес руку к своему заплывшему глазу.
- Джек, ты никогда не говорил мне, что виделся с ней, - сказал Макс.
Рассказ вылился из Кили в путаных сбивчивых показаниях. Рассказывая, он переводил на нас взгляд своего единственного здорового глаза, словно умолял понять его.
- Когда-то у меня было все, Макс это вам подтвердит! Я был первоклассным горнолыжником, специализировался на слаломе. Принимал участие во всех соревнованиях здесь и в Европе. Своих больших денег у меня не было, но нашлись люди, заинтересованные в том, чтобы финансировать меня, покупать мне одежду, оплачивать мои поездки. Я был симпатичным парнем. Мог позволить себе все, что хотел. А потом... потом со мной произошло вот это! - Он коснулся своего шейного корсета. - После этого я стал ничем. Я не мог делать то, за что люди готовы были платить. Я умел только кататься на лыжах. Я не мог даже тренировать спортсменов! Я был готов отравиться газом, когда в Нью-Йорке столкнулся с Максом и Хеддой. Они знали меня в мои лучшие времена. Они предоставили мне возможность зарабатывать немного денег и быть поблизости от единственного, что я знал и любил. Если бы они приказали мне лечь на рельсы, чтобы меня переехал поезд, я бы это сделал не задумываясь. Кили тяжело дышал. - Почти никто из тех, кто сюда приезжал, не знал меня. Время от времени появлялись бывшие приятели вроде Перри Стивенса, и мы вспоминали с ними старые добрые времена. Для всех остальных я был просто ночным сторожем, который днем подает кофе для катающихся. А мне ведь всего сорок два года. Вы думаете, что я уже не засматриваюсь на этих роскошных дамочек, которые собираются здесь неделю за неделей, и не чувствую боль из-за того, что я больше ничего не могу иметь? Изредка мне случалось встретиться с женщиной, у которой есть обычное человеческое сочувствие. Одной из них была Марта. О, она вела себя свободно и непринужденно. Она любила повеселиться, как почти все в этом нашем мире. Все, кто носит штаны, называли ее проституткой. Но она стоила десятка этих шлюх в эластичных брюках, которые только и знают, что выставлять напоказ свои задницы и груди! Она была доброй, человечной девушкой. Ей достаточно было только взглянуть на меня, чтобы понять, что меня гложет. Она отвлекалась от тех развлечений, что ее ожидали, чтобы провести с калекой часок-другой, выпить со мной, выслушать мои рассказы о прежних временах. Иногда, приезжая сюда, она привозила мне подарок - какую-нибудь новую книгу о горнолыжном спорте, спортивную рубашку или перчатки, а однажды подарила мне электрическую кофеварку, чтобы мне не приходилось тащиться в "Логово" выпить чашечку кофе. Она была моим другом, настоящим другом! Я не мог часто приезжать в Нью-Йорк. Иногда меня посылал туда Макс с каким-нибудь заданием. Ну, и за последние несколько раз, когда я туда приезжал, я тоже звонил ей. Почти всегда она была занята, но обычно находила хоть немного времени, чтобы выпить со мной или перекусить у нее дома. Она была настоящим другом! Ничего больше между нами не было. И вы думаете, что у меня не горит душа схватить подонка, который убил ее?!
