Михаил Серегин - В каменном мешке
Чистяков смотрел на низкий пыльный подвал. Костер отпадает. Можно, конечно, согреваться и энергичными гимнастическими упражнениями, только от любого, даже не очень резкого движения в его голове молотком отдавалась боль. Нужен выход. Странный подвал! Насколько Игорь понимал, при минусовой температуре вино не хранят. Морщась от боли и пошатываясь, он подошел к бочкам и постучал костяшками пальцев по дереву. Бочки, естественно, были пусты. На пыльных стеллажах тоже, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, лежали пыльные пустые бутылки.
Присутствовал и обычный для подвалов хлам – несколько пустых крапивных мешков. Два стеллажа отделялись криво висящими полотнищами, вроде занавесей. Две рассыпавшиеся стопки старых газет. Газеты! Вот оно спасение! Газеты – прекрасный теплоизоляционный материал. Чистяков спустил лямки своего полукомбинезона и стал засовывать газеты под свитер. За спину, на грудь и живот, под плечи. Газеты были холодными, но Чистяков понимал, что это пока они холодные. Скоро тепло от тела перестанет уходить в воздух и будет этими газетами задерживаться. Вот тогда и станет заметно теплее.
Сорвав с гвоздей одну из занавесей перед стеллажом, Чистяков свернул плотную тяжелую ткань в несколько раз, чтобы получилась накидка размером с одеяло. Ногами он сгреб опилки поближе к одной из бочек, бросил на них старые мешки. Теперь, если закутаться в «одеяло» и сесть на мешки, то можно продержаться до утра. А уж утром найду, решил Игорь, чем барабанить в дверь. Кто-нибудь да пройдет мимо по улице, услышит.
На всякий случай Чистяков решил осмотреть все помещение, где он находился. Интуиция его не подвела, в дальнем углу стояло несколько ящиков. Наряду с пустыми бутылками в них обнаружилось и несколько полных, нераспечатанных «Советского шампанского» и десяток поллитровых бутылок дешевой водки. Наверняка осталось после кого-то или какого-то мероприятия. В ресторане напитки подавались гораздо изысканнее.
– Хвала Бахусу, – прошептал Чистяков, беря две бутылки из ящика, – теперь я продержусь хоть неделю.
Головная боль начала постепенно притупляться и концентрироваться где-то сзади в районе затылка, не мешая размышлять. Постепенно тепло стало распространяться по всему телу. Особенно приятно было ощущать, как оно пошло по ногам, к самым пальцам. Чистяков сидел на опилках, прикрытых мешками, и кутался в свое покрывало из пыльной тряпки. Настроение его значительно улучшилось. Он жив, обошелся легкой травмой головы и не умирает от переохлаждения. Преступникам не удалось украсть труп, наверняка они попыток не возобновят, боясь элементарной засады. Пока все складывается не так уж и плохо. Хуже, что теперь убийцы поняли сложившуюся ситуацию. Поняли, что об их пребывании в настоящий момент в «Джаловчате» знают спасатели. Пока им деваться некуда, значит, можно расслабиться. И Чистяков снова приложился к бутылке.
Куракин выглядел растерянным и не вмешивался в поиски. Двое охранников, дежуривших у мониторов видеонаблюдения, через некоторое время перестали бросать вопросительные взгляды в сторону директора. Если уж спасатели подняли такую бучу, значит, у них есть на то основания. К ведомству Шойгу они привыкли относиться с особым уважением. Вскоре административное здание было обшарено вдоль и поперек. И только через час Мостовой обратил внимание на открытую створку окна эркера на втором этаже. Он тут же осмотрел снег под окном и увидел четкие отпечатки человеческого тела. Совершенно ясно, что кто-то из этого окна сиганул вниз, в сугроб. Вопрос в том, кто это был. Преступник, который уходил от Чистякова, или сам Чистяков, преследовавший преступника? Из эркера просматривалась машина МЧС. Игорь мог устроить там себе наблюдательный пункт, поэтому его куртка и осталась в номере, но это еще ни о чем не говорило. Точнее, если все так, как думал Мостовой, то Игорек сейчас находится где-то на улице, в мороз, без куртки.
Прочесать территорию горнолыжной базы было непросто. Не столько из-за большой площади, сколько из-за большого количества зданий и помещений. Не пришлось бы вламываться в каждый коттедж. Поиски еще только начались, когда напряженный слух Мостового уловил чей-то пьяный голос, горланящий песни. Голос был глухой, как будто раздавался из подземелья. Боря рявкнул всем «тихо» и стал прислушиваться.
Жутко фальшивое истошное завывание «вот умру я, умру, похоронють меня, и никто не узнаить, где могилка моя…» раздавалось где-то совсем рядом. Боря пошел на звуки песни. Синицкая смотрела на напряженное и хмурое лицо Мостового. В какой-то момент лицо спасателя стало светлеть, а затем на нем появилось выражение благодушной радости. Ольга бросилась следом за Борей к низкому входу под козырьком небольшого хозяйственного блока.
Дверь была закрыта, но в петлях навесного замка не было. В них был вставлен ржавый болт. Ольга споткнулась о полено. Такие аккуратные полешки она видела заготовленными для каминов, которые были в некоторых помещениях базы. У стены лежали еще два полена, вероятно, кем-то оброненные. Но то, о которое она споткнулась, было в пятнах крови.
Мостовой вытащил ржавый болт и толкнул ногой дверь. Перед спасателями предстала живописная картина. В тускло освещенном подвале с низкими потолками среди пустых винных бочек и стеллажей с бутылками, на куче хлама, вольготно развалившись, сидел Чистяков. Он был закутан в какую-то тряпку, у его ног валялись две бутылки из-под водки, а сам Игорь, уставившись в потолок, горланил во весь голос песни. Поперхнувшись, он закашлялся и обратил свой затуманенный взор на пол. Из-под пыльной тряпки, в которую он был завернут, показалась его рука. Она пошарила по полу, нащупала бутылку и поднесла ее к глазам. Бутылка была пуста. Чистяков швырнул ее в противоположную стену, сопроводив полет такой нецензурщиной, что Синицкая невольно покраснела и опустила глаза.
Чистяков снова откинулся на свое ложе и заорал жутким голосом «вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…». Пьян Игорь был до последней степени. Судя по тому, что он не видел вошедших в подвал друзей, окружающий мир воспринимался им с большим трудом.
Когда Мостовой на руках выволакивал друга из подвала, отбиваясь от его поцелуев и признаний в вечной любви, к спасателям подбежал один из охранников. Камеры видеонаблюдения все же принесли пользу. Мостовой, когда поднимал шум из-за пропажи своего товарища, отметил и такой важный момент, как попытку неизвестных вскрыть служебную машину МЧС. Одна из камер видеонаблюдения была установлена на улице и направлена на площадку перед входом в административное здание. Охранники, привыкшие к тому, что в «Джаловчате» практически никогда ничего не случается, относились к своим дежурствам у мониторов с прохладцей. И только по требованию Мостового, который узнал о камере перед входом, они прокрутили запись происходящего этой ночью назад. Лица тех, кто лез ночью в «Газель», были хорошо видны.
Оставив сонно ворчавшего Чистякова в холле на диване, где он сразу стал укладываться, Борис с Ольгой помчались на второй этаж в операторскую охранников.
– Нет, не видел я таких, – покачал он головой, рассматривая изображение. – Память на лица у меня хорошая, но с такими я не сталкивался. Найдите, ребята, своего директора и пригласите его сюда. Может быть, он встречал эти лица?
– Администратора еще можно позвать, – добавил охранник, – перед ней они тоже все ежедневно проходят. Только вот как узнать, в каком коттедже они живут? Вы в самом деле считаете, что они заманили вашего товарища в подвал, а сами полезли вскрывать вашу машину?
– В том-то и дело, что наш товарищ как раз и наблюдал за машиной, когда они в нее полезли. Была у нас такая договоренность.
– Что же вы нам не сказали? – удивился охранник. – У вас там, в машине, золото, что ли?
– Не сказали, потому что дело очень секретное, – пояснил Мостовой, который уже жалел, что не привлек охрану базы к этому делу.
Знай он о камере перед входом, можно было бы не придуряться с этой засадой, а тихо взять злоумышленников с поличным в машине. В то время секретность казалась Борису разумной, но сейчас он понял, что они с Игорем перемудрили и сваляли дурака.
– Вот что, ребята, – сказал Мостовой, повернувшись к охранникам, – ничего плохого про вашего директора я сказать не могу, но полагаться на него не стоит. Мы его с самого начала ввели в курс дела, но помощи от него, как от козла молока. Суеты много, а результата никакого. Придется мне положиться на вас. Пока ничего рассказывать не буду, скажу лишь, что это все очень важно. Этих парней нужно найти и задержать. Сделаем это, тогда вы все и узнаете.
– Добро, – кивнул старший из охранников, – лица мы их запомнили. Потянется народ на завтрак, тогда и поглядим на каждого. Понятное дело, что делаем все осторожно, чтобы не вспугнуть. Они же не знают, что камера их лица зафиксировала.
