Наталья Александрова - Венец Чингисхана
Какая-то часть меня еще пыталась протестовать, пыталась взбунтоваться и вернуть себе волю – но она говорила все тише и глуше, заглушаемая запахом мертвых цветов.
– Еще совсем немного… – раздался над моим ухом голос слепого. – Еще одна минута… мы уже почти дошли…
Теперь он подталкивал меня к краю тротуара, где стояла большая черная машина. Та самая непослушная часть меня снова попыталась возражать, попыталась напомнить, что нельзя садиться в машины незнакомцев, особенно таких странных, подозрительных незнакомцев, но голос этой моей осторожной части стал почти неслышен.
Дверца черной машины открылась. Я почувствовала страх и безысходность и вместе с тем удивительное равнодушие. Я понимала, что сейчас со мной произойдет что-то непоправимое, смотрела на происходящее со мной со стороны, как равнодушный, бесчувственный зритель…
И вдруг что-то изменилось.
Рука слепого на моем локте ослабела, а затем и вовсе разжалась, он отшатнулся от меня.
Я вздрогнула и пришла в себя.
В двух шагах от нас рвался с натянутого поводка огромный пес, похожий на полярного волка – голубовато-серый, с седым загривком и шрамом на морде. Кажется, эта порода называется маламут, похожий пес был у одного моего сослуживца в той, прошлой жизни.
Этот пес не лаял, он только грозно рычал, пытаясь сорваться с поводка и дотянуться до слепого, чтобы вцепиться в него своими огромными клыками.
Слепой пятился, отмахиваясь от злобного пса своей палкой, которая на фоне огромного зверя выглядела несерьезно.
Хозяин маламута, полный мужчина средних лет с короткой седой бородой, изо всех сил держал поводок, тянул его на себя и пытался утихомирить свою собаку:
– Гай, назад! Спокойно! Назад! Сам не знаю, что с ним такое… – виновато проговорил он, повернувшись к слепому.
Тот что-то раздраженно пробурчал, сел в машину, и та мгновенно умчалась.
И в ту же секунду маламут успокоился и послушно прижался к ноге хозяина.
– Ну что ты такое устроил? – отчитывал тот пса. – Ну разве можно так набрасываться на слепого беспомощного человека? И девушка вон испугалась…
– Я не испугалась, – тихо сказала я, – все хорошо, спасибо вам…
И поскорее пошла прочь, чтобы не отвечать на вопросы хозяина собаки. Сам пес смотрел на меня строго, как будто знал что-то важное.
«Что творится, – сердито думала я, – мало бандитов, так еще слепые на улице людей похищают! Что от меня нужно было этому странному человеку?»
И очень опасному, поняла я, пройдя еще немного.
Алоиз вошел в художественную галерею, уверенно, как зрячий, прошел через ее пустые залы, толкнул дверь задней комнаты, где размещалась его мастерская. Навстречу ему метнулась высокая худая женщина с бледным бесцветным лицом.
– Ну что? – воскликнула она взволнованно. – Как все прошло? Где она?
– Видишь же, что ее нет! – раздраженно бросил Алоиз. – Зачем задаешь глупые вопросы? Ты бываешь иногда просто невыносима!
Ирина попятилась, как побитая собака, губы ее обиженно задрожали, на глазах выступили слезы.
Алоиз почувствовал ее обиду и смягчился. Протянул руку, погладил по блеклым волосам, потом расщедрился, взял за подбородок и поцеловал в сухие бесцветные губы. Ирина всхлипнула, умиротворенно вздохнула, глаза ее засияли, она даже немного похорошела.
– У меня не вышло, – нехотя признался Алоиз, отстранившись. – Вмешались какие-то большие силы. Все сложнее, чем мы думали. Теперь она будет осторожна, к ней не подойдешь просто так. Ее обязательно нужно привести сюда…
– Но разве нельзя ее просто… ну… – Ирина замялась, подбирая нужное слово, – устранить прямо там, на месте… Или на улице?
– Устранить? – неприятно рассмеялся Алоиз. – Ни в коем случае! Ее нельзя устранять, потому что только она может… впрочем, с этим я сам разберусь. Короче, нужен какой-то человек из ее окружения, кто-то, кому она доверяет. Ты ведь наводила о ней справки?
– Она была замужем, – поспешно сообщила Ирина, преданно глядя на Алоиза. – Может быть, бывший муж… правда, они расстались со скандалом…
– Бывший муж? – Алоиз задумался. – А почему бы и нет? А кто у нас бывший муж?
– У нас? – удивленно переспросила Ирина, и щеки ее порозовели. – Но ты же знаешь, Алоиз, что я не была замужем…
– Господи! – Алоиз тяжело вздохнул. – Классику читать нужно! Ну, кто у нее бывший муж, у Динары!
– Ах, ну да, конечно… – Ирина покраснела. – Извини…
Она в нескольких словах изложила все, что ей удалось выяснить про Антона Серова, про его отношения с бывшей женой и с будущей, бизнес-леди Аксютой.
Алоиз немного помолчал, вдруг встрепенулся, словно к чему-то прислушиваясь, и проговорил:
– А вот идет тот, кто нам поможет!
– Кто? – удивленно переспросила Ирина.
– Любитель живописи Илья Ильич, – ответил Алоиз и повернулся к мольберту, – проводи его ко мне!
Ирина торопливо прошла в главный зал галереи и, увидев там крупного холеного мужчину в дорогом итальянском костюме, ничуть не удивилась: она давно привыкла к ясновидению Алоиза.
– Здравствуйте, Илья Ильич! – проговорила она, изображая бурную радость. – Вы все же решили вернуться и приобрести какие-то работы Алоиза? Это мудрое решение…
– Да понимаешь… – смущенно проговорил мужчина, в приступе доверительности в одностороннем порядке перейдя на «ты». – Спать не могу, все мне эти его картины видятся… прямо запал на них… на психоаналитика кучу денег потратил, не помогло… видно, придется покупать. Только уж больно дорого… ты бы, того… не могла посодействовать, чтобы он мне скидку сделал? Я все-таки не последний человек в городе, могу ему пригодиться…
– Вот, кстати, Алоиз хотел с вами поговорить, – оживилась Ирина. – Возможно, он пойдет вам навстречу…
Илья Ильич вошел в знакомую комнату.
Как и в прошлый раз, здесь было темно. Ирина тут же включила свет и деликатно удалилась, оставив их наедине с художником.
Илья Ильич увидел Алоиза и снова удивился его худобе и внешней незначительности. Художник стоял спиной к дверям и наносил кистью удар за ударом по холсту, как будто сражался с невидимым противником. Наконец, почувствовав чье-то присутствие в комнате, он повернулся.
– Это вы, Илья? – проговорил уверенно. – Вы все же решили что-то купить?
– Да, но только вот цена… нельзя ли как-то скинуть…
– Почему же нет? – Алоиз задумался. – Мы же с вами деловые люди. Я охотно сделаю вам скидку в обмен на небольшую услугу. Вы ведь знаете Александру Ивановну Аксюту? У нее строительный бизнес…
– Знаю, – пробормотал Илья Ильич, вспомнив крепко сбитую, приземистую бизнес-леди с бульдожьей хваткой и ярким деревенским румянцем на щеках. – Знаю. А что – она тоже… гм… покупает ваши картины?
– Упаси боже! – Алоиз усмехнулся. – Нет, она не покупает никаких картин, даже Шишкина. И Айвазовского тоже не покупает. Больше вам скажу, она не покупает пасхальных яиц Фаберже. И не коллекционирует ни мебель, ни фарфор, ни старинные книги. Книг она вообще не читает. Но вот что мне буквально сейчас пришло в голову… – Алоиз сделал паузу, как будто эта мысль и вправду только что пришла в его голову и он ее додумывает, прежде чем озвучить. – У вас ведь очень большие возможности?
– Ну… – Илья Ильич скромно потупился. – Скажу вам без ложной скромности, кое-что я действительно могу… к моему мнению в городе прислушиваются…
– А можете вы устроить госпоже Аксюте серьезные неприятности? Скажем, сделать так, чтобы она не получила строительный подряд, которого она сейчас добивается, да еще чтобы совершенно неожиданно случилась внеплановая налоговая проверка… О которой она узнала бы буквально за минуту…
Илья Ильич задумался.
Все это было очень неожиданно. Какое отношение имеет этот депрессивный художник к серьезному бизнесу? Аксюта – не олигарх, конечно, но серьезная женщина, с деньгами и со связями. Он, Илья Ильич, может задействовать административный ресурс и разворошить ее муравейник, но этот пресловутый ресурс – такая валюта, которую надо расходовать бережно, приберегая для серьезных случаев. Так что получается, что на одной чаше весов – несколько мрачных картин этого слепого, а на другой – его, Ильи Ильича, влияние в коридорах власти… нет, это вещи совершенно несоизмеримые!
Только было Илья Ильич хотел в самых обтекаемых выражениях сообщить художнику о своем решении, как тот снял свои круглые очки и уставился на чиновника незрячими глазами.
На Илью Ильича смотрели два белесых провала, два полупрозрачных камня, две замочные скважины, открывающие дверь в другой мир, в другое измерение.
Чиновник отступил, он хотел закрыть свои глаза, чтобы веками отгородиться от этого взгляда, но у него ничего не получилось – слепые глаза Алоиза втянули его в темную воронку, в мощный бездонный водоворот, проникли в его душу. Илья Ильич снова, как при первой их встрече, почувствовал запах ночной реки, запах увядших, мертвых цветов. Он лишился своей воли, теперь его несло по темной реке вперед, туда, откуда слышался приближающийся грохот водопада…
