Марина Серова - И это только начало!
Ни то, ни другое не сулило мне ничего хорошего.
— Боречка, будь умницей, — закончила я телефонный разговор. — Дай мне все обдумать, не злись! А через час я позвоню тебе и все расскажу.
Итак, сегодня события явно торопятся развиваться не так, как бы мне хотелось. Не успею я наработать одну версию преступления, как мне приходится бросать ее из-за новой информации. Однако на свои места мозаика фактов все равно становиться отказывалась!
Допустим, что Горячев вел рискованную игру с начальством и, имея информацию об ограблении на электроприборном заводе, решил наработать себе капиталец таким же способом. В таком случае, зная о существовании преступной группы, из-за которой ФСБ взяла на контроль это ограбление, Горячев-Смирнягин надеялся, что информация о его махинации не всплывет вообще. Тогда зачем он нанял меня? Дурь какая-то!
И вообще, почему ФСБ интересуется какими-то дурацкими спутниковыми тарелками?
Додумать свою мысль я не успела. Мне помешал звонок в дверь. Вздрогнув от неожиданности, я пошла открывать, злясь на то, что меня оторвали от размышлений. Я уже почти подошла к входной двери, когда оконное стекло в гостиной с жутким звоном осыпалось на ковер.
Все дальнейшее заняло считаные секунды. Перед моим внутренним взором в одно мгновение пронеслись вчерашние сцены побоища на складе и ночной погони. Я еще успела поругать себя за беспечность в мерах предосторожности, прежде чем оказалась снова в гостиной.
Там меня уже ждали! Два крепких парня в темных одеждах стояли перед разбитым окном, а за их спинами еще колыхались веревки, опущенные на мой балкон.
— Здравствуйте! — проговорила я, стараясь быстро оценить их возможности. — А что вы не позвонили в дверь, как нормальные люди?
Не говоря ни слова, один из парней, что был ближе, метнулся мне под ноги, стараясь провести подсечку. Я отскочила в глубину комнаты, запустив в него стул. Но цели мой бросок не достиг! Парень оказался на ногах быстрее, чем стул добрался до него, и единственное, чего я достигла, так это заставила его отступить в коридор.
Оказалось, что этого он и добивался! Совсем не обращая на меня внимания, парень бросился открывать дверь. Фу, как некультурно! Однако второй из пришельцев тут же восполнил мой недостаток в общении, перепрыгнув через стол.
По пути этот подлец опрокинул на пол мою любимую вазу. Я терпеть не могу, когда трогают мои вещи, а тем более небрежно с ними обращаются. Изрядно разозлившись, я провела парню, атаковавшему меня, два хороших удара в голову. Один он блокировал, но второй отбросил его прямо на книжный шкаф.
Вновь раздался звон разбитого стекла, и парень сполз на пол, осыпаемый сверху книгами с поломанных полок. Боже, что теперь будет с моей квартирой?!
Добить парня, погребенного под кучей книг, я не успела. Мне пришлось теперь самой перекатываться через стол к окну, так как в гостиную влетело еще трое громил: тот, что бросился открывать дверь, а с ним еще двое посетителей, похожих на прежних, как банки из-под майонеза.
Так, значит, сегодня и через дверь ходят ненормальные!
Силы были слишком неравны, особенно если учесть, что я не слишком хорошо дерусь на ограниченном пространстве. Однако одно преимущество у меня есть — я быстрее их!
Используя свою скорость, я метнулась обратно через стол и, ударив обеими ногами, впечатала одного из нападавших в платяной шкаф в коридоре. Обратно я перекатилась даже быстрее, чем раздался треск сломанной дверки. Вот только и это не помогло — первый из нападавших уже пришел в себя и, выбравшись из-под кучи книг (бедные мои детективные романы!), ждал меня.
Его удар я успела блокировать и даже жестко ударила парня коленкой в пах, но это было почти все, что мне удалось! В одно мгновение я оказалась в крепком захвате — один из тех, кто ворвался в дверь, сзади прижал мои руки к корпусу.
Глупый прием! Парень тут же получил затылком в нос, и все бы было хорошо, если бы в этот момент мне на голову не опустилась моя любимая ваза! Это-то и стало концом недолгого сражения — 0:1 не в мою пользу!
В себя я пришла в подпрыгивающей на кочках машине. Голова моя нещадно болела, и я просто физически ощущала, как набухает и обретает твердость огромная шишка на темечке.
Куда и зачем мы едем, понять мне так и не удалось. Это не оттого, что меня стукнули по голове! Попробуйте сами определить направление движения, лежа на полу между сиденьями с завязанными глазами и руками, застегнутыми за спиной наручниками. Впрочем, судя по интенсивности шума проезжающих мимо нас машин, за пределы города мы не выезжали.
Парни, что так недружелюбно обошлись со мной в моей собственной квартире, всю дорогу до ведомого им одним места зубоскалили, обсуждая подробности нашей драки, словно базарные бабки светский раут. Мне было противно их слушать, к тому же двое из них своими ногами прижимали меня к полу.
Я почему-то со злорадством подумала, что один из них наверняка тот, что сначала поцеловался с моим книжным шкафом, а затем получил коленкой в промежность. Второй же шмыгал разбитым об мой затылок носом!
Парни заткнулись только тогда, когда машина остановилась перед какими-то воротами. То, что это были ворота, понять не составило труда: мы свернули направо, на несколько секунд притормозили, пока водитель куда-то ходил, а потом, проехав еще с десяток метров, оказались в относительной тишине.
— Вытаскивайте эту бодливую сучку! — распорядился своим товарищам тот из громил, что сидел рядом с водителем, и вышел, хлопнув дверкой.
«Что ж, урод! — подумала я. — Тебе и это тоже зачтется!»
Вот только я не представляла пока, по какой схеме буду эти зачеты проводить. И отпустит ли мне судьба на это время.
Меня действительно «вытащили» из машины. То есть подняли за шкирку, как шелудивого пса, и под руки выдернули из машины. Я довольно чувствительно стукнулась коленками об порожек, но это, похоже, никого, кроме меня, не интересовало. Оставалось только поблагодарить мальчиков, что не стукнули меня о дверку головой.
Никто не удосужился развязать мне глаза или хотя бы оторвать липкую ленту от губ. Впрочем, было бы глупо на это надеяться. Судя по тому, как меня спеленали, ребята отнеслись к делу серьезно и не желали дать мне хоть призрачный шанс на освобождение.
Меня подняли по ступенькам волоком, так как идти сама я отказалась. К чему облегчать мальчикам их работу?! Но после пары тычков по почкам я все же решила, что передвигаться своим ходом будет менее болезненно, и в дверь вошла сама.
Поддерживаемая с двух сторон цепкими руками, я миновала довольно широкий холл (впрочем, о ширине можно было только догадываться), затем еще несколько комнат, прежде чем меня остановили.
В помещении, куда меня привели, отвратительно-горько воняло табачным дымом, перегаром и еще бог весть чем. Почему-то эти запахи оптимизма мне не прибавили. Меня несколько секунд продержали в вертикальном положении, а затем грубо уронили на жесткий стул.
Кто-то позади вцепился в мои плечи мертвой хваткой, прижимая к спинке, а другие руки грубо оторвали скотч от моих губ вместе с кусочками кожи! Я ойкнула от боли, но тут же получила тыльной стороной ладони по губам и сочла благоразумным заткнуться.
Кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, но я решила не замечать этого и не возмущаться. Видите ли, я очень боюсь боли! Впрочем, болезненного больше ничего не случилось, мне только резко сдернули повязку с глаз.
Я сощурилась от яркого света, ударившего в глаза, и постаралась рассмотреть, куда же я все-таки попала. Собственно, не скажу, что меня что-то в этой комнате утешило.
Мой стул располагался прямо в центре помещения, насколько я могла охватить его взглядом. Прямо передо мной, за столом, заваленным выпивкой и закуской, сидели четыре человека. Впрочем, сомневаюсь, что их так можно было назвать…
Нет, у них, конечно, было по одной голове, по две руки и ноги (насколько ноги можно было разглядеть под столом), но на их лицах ничего, кроме похоти и злобы, не осталось! Впрочем, в последнее время это самое человеческое выражение.
Да и не мне судить об их происхождении. Скажу только, что понравиться они мне ну никак не могли! Естественно, никто мне их не представил, так что пришлось придумать им клички.
Первый, что сидел слева от меня, отличался от прочих великолепными в своем отлете от головы розовыми ушами. Вполне естественно, что Ушастым я его и прозвала!
Тот, что был справа, блистал лысиной так, что от нее зайчики прыгали по стенам. Он стал Лысым. Мужчина рядом с ним был просто огромен. Мне было трудно определить, что ему создает такой размер — мускулатура или жир, но я прозвала его Толстый.
А вот тот, что сидел прямо напротив меня, не выделялся ничем вообще. Если бы я его встретила в других обстоятельствах, менее неприятных для меня, опознать бы его не смогла, несмотря на свою чудесную память. Вот именно он и заговорил со мной первым. Я назвала его Босс.
