Марина Серова - Черная радуга
— Понятное дело. В книгах пишут, что беременность характеризуется нестабильным поведением.
Я не могла сдержать улыбки. Слышал бы его мой клиент.
Рассчитывать на то, что в полдень четверга в конторе будет столпотворение, не приходилось. Но сейчас людей вообще не было. Вероятно, мы попали во временный штиль.
Мое предположение подтвердилось через четверть часа, когда, откуда ни возьмись, в офис набилось человек пятнадцать. Среди них была и Вятская.
— Привет, зачем звала?
— Садись, — заговорщическим тоном предложила я. — Познакомься, это Василий Иванович. Василий Иванович — это Вера. — Пенсионер-спецназовец пожал руку голубоглазой девушке. — Василий Иванович приехал из Норильска и хочет взять у нас сразу пятьдесят банок «Найсбоди» и еще открыть у себя дома филиал.
Вера с удивлением уставилась на меня.
— Но с этим только к директору.
— Мне нужны сотрудники, — стал объяснять Берков. — Город у нас богатый, клиентуры будет много. Зачем вам работать в Тарасове? Здесь все перепахано. Переезжайте на новое место. Ваши доходы резко возрастут. Кроме того, вы получите шанс подписать под себя массу людей. Начальный капитал у меня есть, но возить товар из Москвы слишком обременительно. Лучше забирать его у Прыгова с минимальной накруткой.
— Заманчиво. У меня нет семьи. Я свободна как ветер, — прокурлыкала Вера.
Как выяснилось, я не ошиблась, представив Беркова бизнесменом. У него имелась неплохая теоретическая база, а для поддержания разговора ничего иного и не требовалось.
Они добрались в своих фантазиях до строительства в Сибири собственной фабрики, производящей на свет пищевые добавки из местного сырья, а я в это время обзванивала «подруг». Поток дилеров не прекращался. Приходилось выбирать потенциальных жертв и расписывать, во что они одеты. Просто тряпки самая популярная тема у женщин. И навлечь на себя подозрение обсуждением летних нарядов было невозможно. Никому здесь невдомек, что именно это, описываемое мною белое с большими красными маками платье берет сейчас на складе очередную порцию американского добра.
За строительством воздушных замков прошел целый час, пока на сцене не появилась бабушка Носова, чуть ли не под руку ведомая галантным Прыговым.
— Всем добрый день, — громко, по-хозяйски поздоровался директор, проходя к себе. — Клавочка, минералки со льдом и лимоном! На улице парит, кажется, скоро будет дождь!
— Мне пора, — Берков сделал вид, что надо идти налаживать деловые связи, совершенно не думая, готова я к этому или нет.
— Посидите с нами, Василий Иванович, — вежливо попросила я. — Вы ведь не теряете времени даром?
— Всегда готов, — улыбнулся он, доливая себе кипяточку из самовара.
Я уже не рассчитывала на появление тетушки Узловой и решила усадить за гудящий на разные голоса огромный стол хотя бы бабушку, после чего начать шоу. Очень меня интересовала эта маленькая, сухонькая, с тонкими губами и круглым подбородком старушенция. Такая шустрая, но постоянно жалующаяся на крохотную пенсию. Зачем она ей вообще, непонятно…
— Идите к нам! — позвала я Носову, сжимая сидящего на диване Беркова до размеров вьетнамского сушеного бананчика.
— Спасибо, спасибо. Чем нас сегодня потчуют?
— Обещали торт, — сообщила я, усаживая бабусю на диван.
Теперь осталось дождаться, когда в офисе останется человек десять. Большое количество людей в довольно тесном помещении — не слишком хорошее обстоятельство во время налета.
Мы мило болтали о перспективах развития нашего бизнеса, старались на пару с Вятской разубедить бабулю в мрачном будущем человечества. Может быть, ей приятнее готовиться к смерти с мыслью о том, что этому миру осталось недолго коптить космос. Не знаю.
Беркову пришлось сильно надавить мне на ногу, чтобы я очнулась от болтовни. Ну ты подумай! Увлеклась. Непрофессионально это, голубушка!
Василий Иванович выбрал хороший момент для начала активных действий и посоветовал перезвонить Зине. Тетушки Узловой не было. Но ждать дольше — терять шанс.
Удовлетворение от начала операции было у Кондратьева столь сильным, что я подумала, будто переспала с ним.
— Лучше поздно сегодня, чем рано завтра! — такими словами встретил он сигнал к наступлению и положил трубку.
Сейчас в дверь позвонят, и начнется. Замотанная Клавочка открывала ее уже автоматически, не спрашивая: «Кто, откуда и зачем?»
Вскоре действительно раздался звонок. В офис вошел прилично одетый юноша и направился к директору. Секретарша узнала его. Где же гоблины?
Снова звонок. Открывается дверь. Клавочка издает короткий вопль, но ей затыкают рот.
Двое уходят на склад. Двое к директору. Двое к нам.
Налетчики одеты преимущественно в черное. Лица не закрывают — значит, не очень стеснительные.
Две личности кавказской национальности вбежали в комнату, толкая перед собой секретаршу.
Из кабинета директора каким-то чудом вырвался только что вошедший туда молодой человек и бросился с кулаками на бандитов, толкающих перед собой нашу Клаву. Юноша был выше среднего, тонкие губы искривились от ярости, голубые глаза сверкали гневом. Я была поражена его смелостью.
Столь наглое поведение было пресечено одним прямым ударом навзничь. Наш единственный защитник упал.
Несколько женщин закричали.
— Двыгайса! Двыгайса!
Будучи на высоких каблуках, секретарша еле удерживала равновесие и, не подхвати ее сотрудницы, находившиеся в этот момент в комнате, лететь бы ей на пол.
— Заткнытесь! Заткнытесь! — закричал обладатель густой черной бороды, вытаскивая пистолет. — Женшыны останутся здесь.
После этого Беркова схватили и поволокли в кабинет директора. Подобное разделение полов типично для кавказцев.
Никто из присутствующих не пытался поднять шум. Два джигита вытащили оружие и спокойно стояли, пока из другой комнаты неслась вполне понятная каждому жителю СНГ интернациональная восточно-европейская речь.
— Ты, так твою растак, пачэму нэ платишь воврэмя!
Слышались удары. Звон бьющегося стекла. Тем временем со склада двое свободных от разборок налетчиков выносили коробки.
Как там Берков, я представления не имела. Несмотря на «игрушечность» нападения, было жутковато. Между тем как Василию Ивановичу били морду, ему надо было пристроить микрофон чуть ли не в телефонный аппарат Прыгова.
Бандиты не были полными дураками и перевели на склад директора, очухавшегося парня и кладовщика, помедлили минуту и только затем приволокли Беркова. Его тащили по полу под руки. Все это выглядело так натурально, что я боялась, не переборщили ли гоблины.
Крепкий блондин, далеко не кавказец, я бы даже сказала вообще не кавказец, ударил ладонью по плечам наших стражников, и те, подхватив оставшиеся в коридоре объемистые коробки, удалились.
На все про все у нападавших ушло не более пяти минут. Даже если кто-нибудь из жильцов, растревоженных криками, доносящимися с первого этажа, и набрал «02», шансов прибыть сюда вовремя не было ни у одного патруля.
После того как налетчики испарились, последовало секундное замешательство, а потом… началось. Кто в рев, кто в плач, кто к телефону, кто за дверь, а кто-то и к мужчинам, потому как им досталось больше всех. Я играла шок. Сидела, выпучив глаза, и вертела головой туда-сюда, запоминая, кто что делает.
Удовлетворив свое любопытство, я добралась до Беркова.
— Что с вами?
— Ничего. Дорогу домой найду, — сообщил он, вытирая платком кровь, текущую из разбитой губы. — Пошли отсюда, пока не приехали мои товарищи по службе.
— Что с директором? Он совсем без чувств.
— Его заставили подышать эфиром. Пусть спит. Диван довольно удобный.
В сотне метров от офиса располагался наш штаб — «пазик» с занавесками на окнах.
Мы вошли. Югов чмокнул меня в щечку, пожал руку Беркову.
— Как мои «жучки»? — осведомился «бизнесмен из Норильска», падая на сиденье.
— Оба работают, — ухмыльнулся капитан. — Техники готовы записывать все разговоры. Будем ждать «воскрешения» Прыгова.
* * *— Когда приедет Кондратьев? — спросила я, жадно припадая к бутылке с минералкой. Традиция хлестать горячий чай летом мне не очень нравилась.
— Он уже был здесь. Гоблины забили товаром «Волгу» под завязку. Пришлось дать машину сопровождения. Там добра на тысячи долларов.
— Это же сколько времени нужно, чтобы посмотреть все?
— Много. Но самое интересное, что уже есть результат по нашей самодеятельности.
— Неужели? — вскрикнула я.
— Тише, тише, — капитан улыбнулся. — Гоблины отжали у девушки сумку. Чуть позже подъехали мы. Она, эта каштановая с большими красными маками, была четвертой, кого мы осматривали таким неблаговидным способом. Мы держали ее час. Когда Леновская сообщила, что проба положительная, я вручил девице все ее банки обратно, как и во всех остальных случаях, сказал, что преступника задержали, и отпустил, сунув в одну из банок маячок. Теперь за ней можно наблюдать.
