Чингиз Абдуллаев - Фактор страха
– Честно говоря, да, – ответил Дронго. – Попов не был аналитиком и не входил в группы оперативного планирования. Никогда не работал в управлении «Р», ведавшем оперативным планированием и анализом конкретных ситуаций. Он занимался архивами в пятнадцатом, а потом в четвертом отделе. Конечно, он офицер КГБ и специалист, но для разработки операции такого масштаба, какую они провели с Хатылевым, нужен был стратег. Специалист-аналитик. Как минимум, хорошо разбирающийся в психологии людей и умеющий планировать тайные операции. Я уже не говорю об их оперативности. В максимально сжатые сроки подготовили убийство Труфилова, сообщили Бергману о согласии Ахметова давать показания. Здесь чувствуется рука специалиста-профессионала. Судя по биографии, которую мне передал Зиновий Михайлович, Попов не мог быть организатором. В лучшем случае, связным.
– Думаете, есть кто-то еще?
– Убежден. Операция тщательно продумана и проведена блестяще, как и операция с Труфиловым. Тогда полковник Кочиевский отправил в командировку тяжелобольного Вейдеманиса, который уже не мог, да и не хотел скрываться. Он искал Труфилова, а за ним по пятам шли убийцы, люди Кочиевского.
– Но Кочиевский погиб. Гарибян был на его похоронах, – напомнил Романенко.
– Значит, есть другой, такой же профессионал, как Кочиевский, – сказал Дронго, – способный так же нестандартно мыслить и планировать операции. Попов связной, своего рода передаточное звено. Обратите внимание, работает та же схема. Во главе операции стоит бывший офицер КГБ, обладающий определенными навыками, а поддерживают его профессиональные киллеры, которые действуют достаточно оперативно. Такое впечатление, что Кочиевского заменил его талантливый ученик.
– Арестуем Попова и все узнаем, – заявил Романенко.
– Если мои предположения верны, можем опоздать. Кто-то, пока неизвестный нам, наверняка просчитает все наши ходы и поймет, зачем нам понадобилось, чтобы Бергман вечером появился в тюрьме.
– Может, поговорить с Давидом Самуиловичем? – вмешался тут Савин. – Объяснить ситуацию?
Романенко покачал головой. Он знал, что Бергман, опытный адвокат, не станет ничего говорить.
– Пустая затея, – сказал Дронго, словно угадав мысли Романенко, – получить информацию от него не удастся. К тому же он может и не знать, кто планировал все эти операции. Но он обязательно сообщит тем, кто направил его в тюрьму, что Ахметов вовсе не собирался давать показания, что это самая настоящая утка.
– Какой зловещий симбиоз, – сказал Романенко, – с одной стороны, офицеры военной разведки и КГБ, с другой – уголовники. Быстро же они снюхались.
– Они снюхались еще в начале девяностых, – мрачно заметил Дронго, – когда начались криминальные разборки в городе. Уже тогда стало ясно, что в стране идет не просто бандитская война, а война за передел собственности, и криминальные авторитеты имеют покровителей среди государственных чиновников и бизнесменов. В свою очередь, у каждого крупного бизнесмена была своя «крыша» – определенная группа видных политиков. Новоиспеченные миллиардеры не получили бы и десятой доли реальных доходов без помощи политиков. Все покрывали всех. Именно это явилось причиной ожесточенной борьбы за передел собственности. К середине девяностых ситуация стабилизировалась. А после августовского кризиса, когда рухнули многие коммерческие структуры и к управлению страной пришли другие люди, заменившие бесстыдных воров, откровенно грабивших государство, пришлось начинать все сначала.
– Если бы ваши слова услышали наши левые, они избрали бы вас депутатом, – добродушно заметил Романенко.
– Я аналитик и привык опираться на конкретные факты, – заметил Дронго, – поэтому могу сделать некоторые выводы. Мировая история еще не знала таких правителей, какие были в России в начале и середине девяностых. Ни одно правительство в мире, не считая захватчиков и варваров, не грабило так бессовестно свой народ, не обманывало так беззастенчиво собственных граждан. С уголовной шпаной можно было разобраться за полгода. Но циничным расхитителям, оказавшимся на вершине государственной власти, никто не сумел противостоять. Ни левая оппозиция, ни правоохранительные органы, ни СМИ. Под этот узаконенный грабеж, приведший к развалу государства, была подведена идеологическая база, называемая либеральными реформами. Чем это закончилось, вы знаете не хуже меня.
– Лучше не вспоминать, – мрачно заметил Романенко. – Кажется, мы приехали. Он живет один?
– Насколько мне известно, один. Развелся с женой и переехал на квартиру матери. Может, у него есть подруга, но таких данных я не получал.
– Внимание, начинаем, – поднял переговорное устройство Романенко. Офицеры ФСБ, прибывшие за ними во втором автомобиле, взбежали вверх по лестнице. Романенко вылез из машины, огляделся.
– Какая прекрасная ночь! – восхищенно произнес он. – Какие звезды! А нам в такую ночь приходится гоняться за убийцами.
– Надеюсь, мы не опоздали, – сказал Дронго, обернувшись к Галине.
Сотрудники ФСБ уже звонили в квартиру Попова. Никто не отозвался. Из-за металлической двери не доносилось ни звука. Один из офицеров позвонил к соседям. Услышав шум и голос на лестничной площадке, они уже проснулись, но впускать к себе фээсбэшников не хотели – боялись. Уговоры и объяснения не помогли. Соседям в квартире напротив пришлось вызвать милицию, и лишь после ее приезда старики открыли дверь. Оперативник через балкон перелез на балкон Попова, разбил окно и осторожно вошел в квартиру. В первой комнате работал телевизор. Во второй рядом с кроватью лежал убитый хозяин дома. Опасения Дронго оправдались. Офицер, не заходя в спальню, пошел открывать входную дверь, и через несколько секунд в двухкомнатной квартире Попова уже была вся группа ФСБ. Старший группы вызвал экспертов из управления. Романенко опустился на корточки перед убитым. Убийца сделал два выстрела в грудь и контрольным выстрелом в голову добил свою жертву. Тело еще не остыло. Последними поднялись наверх Дронго и Галина. Их встретил Романенко, не скрывавший своего огорчения.
– Вы были правы, – вздохнул он, – за всей этой операцией стоит кто-то другой. Он все рассчитал и решил убрать важного свидетеля. Второго за одни сутки. Против нас действует настоящий профессионал, возможно, не менее опытный, чем вы.
– Согласен, – кивнул Дронго, – но между нами существенная разница.
– Какая же? – заинтересовался Всеволод Борисович.
– Он ненавидит меня больше, чем я его. Потому, что боится.
– Думаете, убийца был один?
– Уверен. Будь их двое, такой опытный человек, как Попов, не пустил бы их в дом. Убийца был один и наверняка знал его. Обратите внимание, Попова убили в спальне. Пока он туда шел, убийца из коридора выстрелил в него. Пусть ваши люди поищут в коридоре, наверняка найдут следы выстрелов. Убийца, судя по всему, человек опытный, я бы даже сказал, очень опытный. Почерк характерный. Два выстрела в грудь, контрольный в голову.
Галина не подошла к убитому, ей было не по себе, и опустилась на стул, подставленный ей одним из офицеров. Дронго присел на корточки, осмотрел ранения.
– Убийца – профессиональный офицер, – уверенно заявил он. – Либо отставной военный, либо бывший сотрудник МВД или КГБ. Взгляните, какая меткость! Ведь он стрелял из коридора. Первая пуля пробила сердце. И хотя Попов был уже почти мертв, убийца выстрелил ему в печень. После чего вошел в комнату и сделал контрольный выстрел в голову. Хороший стрелок, ничего не скажешь.
– Мне от этого не легче, – мрачно заметил Романенко.
– Нужно вычислить, есть ли в окружении Чиряева или Попова бывший офицер, – сказал Дронго. – Будем работать до утра, но все выясним.
– Будем работать, – вздохнул Всеволод Борисович, – хотя не уверен, что удастся вычислить убийцу. Не исключено, что действует профессионал-наемник.
– Нет, – возразил Дронго, – Попов – офицер КГБ и не пустил бы наемника в дом, да еще ночью. Обратите внимание, убийство произошло недавно. Несомненно, что убийца и Попов были знакомы. Хозяин открыл ему дверь, они прошли в столовую, побеседовали, даже телевизор остался включенным. Потом что-то произошло. Очевидно, Попов, почуяв неладное, бросился в спальню, но пуля убийцы настигла его. Возможно, в спальне Попов хранил оружие.
Дронго, обернув носовым платком руку, чтобы не оставить следов, осторожно открыл гардероб и под стопкой простыней обнаружил пистолет.
– Красиво, – прокомментировал Романенко. – Значит, он спешил в спальню за оружием.
– Его что-то смутило. Очевидно, во время разговора с убийцей он понял, что допустил оплошность, бросился в спальню, но не успел. Это был не наемник. Попов знал его раньше. Возможно, связывался с ним напрямую, через голову организатора операции. Может быть даже они общались друг с другом, а главный получал информацию уже от самого убийцы. В этом случае убийца наверняка был коллегой Попова.
