Антон Леонтьев - Венец творения
Но нет, на расчетливую особу Калерия Ильинична никак не походила. Да и какой, собственно, мог быть расчет?
— Вы задаетесь вопросом, Женечка, отчего я с таким энтузиазмом помогаю вам? Дело в том, что Мухина дача — это мое хобби! История этого дивного места, все, что с ним связано… — сказала директриса, когда они вышли в сад. — Одно дело, когда вы абстрактно читаете об истории какого-то французского замка, находясь здесь, в Анчуткино. И другое — когда вы выросли здесь! Я все эти годы бредила Мухиной дачей… И вот теперь — она моя…
Ее глаза блеснули, и, поняв, что она оговорилась, директриса быстро исправилась:
— Нет, конечно, ваша… Но не поймите меня превратно — мне тоже хочется поучаствовать в процессе реанимации Мухиной дачи! Впервые за пятьдесят лет в ней будет кто-то жить! О, разве это не увлекательно?
Последующие дни в самом деле были увлекательными. Первым делом в порядок привели три комнаты на втором этаже, а также крошечную ванную. Женя поговорила с Артемом и добилась того, чтобы пыл директрисы несколько умерили. Сад оставили в покое. Как и подвал…
Подвал…В него Евгения после переезда еще не заходила. Да они еще окончательно и не переехали — большая часть их скарба осталась в Москве. Директриса организовала команду уборщиц, и те вычистили огромный особняк за два дня. Скоро грозились нагрянуть обойщики и штукатуры, но Женя противилась этому.
Ходя по комнатам, особенно в часы заката, она рассматривала старые обои, из-под которых зачастую проглядывали слои предыдущих. Это же была живая история! Так зачем же ее разрушать в угоду желаниям директрисы и ее представлениям об интерьере?
Однако отделаться от Убей-Волк было не так-то просто. Она заглядывала не реже одного раза в день, иногда даже и несколько — то чтобы представить того или иного мастера, то чтобы принести баночку гречишного меда или испеченные ей самой овсяные печенья, впрочем, очень вкусные.
Женя знала, что может говорить с ней о чем угодно. И как-то, попивая с Женей чай в плетеных креслах на террасе, уже частично обновленной, Калерия Ильинична заметила:
— А у вас необычайно счастливый вид! Как, впрочем, и у вашего супруга, Женечка! Думается, что здешний воздух идет вам на пользу!
Евгения залилась краской — дело было не только в воздухе, а в их эротической жизни. Обычно в конце рабочего дня Артема хватало только на то, чтобы или играть в какую-то жестокую игру на компьютере, или смотреть телевизор.
Теперь же, приезжая из Москвы, он бросался к ней в постель, и они занимались любовью. Причем он вдруг стал таким ненасытным, таким страстным, таким… Таким горячим…
— А, понимаю! — заметила директриса, правильно истолковав румянец Жени. — Вашу супруг проявляет себя с лучшей мужской стороны! Ну что же, это еще одна тайная сторона Мухиной дачи!
— А какие другие тайны скрыты здесь? — спросила Женя, и директриса прищурилась.
— Тайна тайне рознь, Женечка! Потому что одно — россказни, а другое — быль! И, что удивительно, быль зачастую страшнее и необычайнее самых буйных фантазий. Кстати, вы не передумали насчет разборки завалов в подвале? Я связалась с дядей близняшек Зиминых…
Женя вторично отказалась, отметив, однако, что директрису упорно тянет в подвал. Отчего, собственно?
— А есть тайны, связанные с подвалом? — спросила она быстро, и Убей-Волк дернулась, едва не расплескав чай.
— Женечка, я же вам говорила: тело несчастной генеральской супруги ее муж-убийца спрятал в подвале… А когда-то в доме была алхимическая лаборатория первого графа Бальзуева-Мухина, в которой он занимался черной магией. Причем комната была заколдованная — просто так ее не отыскать! Самое занятное, что ее до сих пор не нашли!
— А дверь в нее была кованая, со странными узорами из железа и без ручки и замочной скважины? — спросила Женя, вспомнив, что точно такую же видела где-то в недрах подвала.
Директриса мягко улыбнулась и ответила:
— Женечка, не забивайте себе голову старинными легендами! Вы наверняка где-то нашли описание этой двери и пытаетесь впечатлить им меня. Но эта комната — фикция! Ее не существует! Лаборатория в действительности располагалась не в подвале, а во флигеле, это установленный факт!
«Еще как существует!»— хотелось крикнуть Жене, но она сдержалась. Потому что скажи она это — директриса пристанет к ней как банный лист. А этого ей очень не хотелось!
— На вашем месте я бы разгребла завалы и сделала из подвала подземный жилой уровень! — заявила на прощание Калерия Ильинична. — Я еще поговорю об этом с Артемом!
Этого Женя и боялась — муж в последнее время прислушивался к тому, что говорила директриса. От его былой неприязни не осталось и следа. Он постоянно ставил ее Жене в пример и восхищался тем, как умна и деятельна эта дама. Как-то в сердцах Женя сказала, что если Убей-Волк ему так мила, то он может переселиться к ней в панельный дом.
Первую свою вылазку в подвал Женя предприняла в одну из пятниц — Артем предупредил, что вернется поздно, и она была дома одна. Директриса — о невероятное везение! — уже целых два дня не заглядывала к ним, так как уехала на педагогический семинар в Орел.
К тому времени часть проводки уже заменили, однако ту, что проходила в подвале, еще не тронули. Вооружившись двумя фонарями, а также отчего-то ножом, Евгения спустилась в подвал.
Она помнила, с чем столкнулась там. Странно, но с тех пор, как они поселились на Мухиной даче, никаких странных явлений она больше не зафиксировала. Как и в прошлый раз, она пошла по коридору направо. И каждый раз снова поворачивала направо. Пока, наконец, не уткнулась в неровную кирпичную стену.
Только никакой кованной железом двери там и в помине не было! Но как же так? Она не сомневалась, что видела ее в прошлый раз. Или все же она попала не туда, где была до этого?
Женя вернулась к лестнице, снова проделала тот же маршрут — и снова оказалась около стены. И двери, конечно, опять не было!
Прикоснувшись к стене, Женя задумалась. Ведь директриса говорила что-то о заколдованной двери… Но в колдовство она не верила. Должно же быть рациональное объяснение этому!
Внезапно у нее возникла странная мысль, и она снова вернулась к двери. А потом пошла налево. И за следующим поворотом снова налево. И затем снова. Пока, наконец, не добралась до последней комнаты, заваленной старой мебелью.
Женя пробралась сквозь нее — и уставилась на стену. Потому что в ней она заметила искомую кованную железом дверь. Евгения подошла, прикоснулась к двери, убедилась в том, что никакая это не галлюцинация. Дверь была настоящая, массивная.
Открыть ее не представлялось возможным, потому как в двери не было ни ручки, ни замочной скважины. Но если дверь не была декорацией, она должна была каким-то образом открываться!
И тут до Жени дошло: да, открываться… Только не с этой стороны, а с другой! Ведь дверь куда-то вела! В тайное помещение в подвале!
Вынув нож, предусмотрительно ею прихваченный, Евгения попыталась отыскать лезвием зазор между дверью и стеной, в которую та была встроена. И, надо же, ей это удалось! Лезвие вошло полностью. Женя попыталась немного сточить кирпич, а потом, вытащив лезвие, поднесла к образовавшейся узкой щели фонарь и попыталась рассмотреть, что находится там, за стеной и дверью.
Она смогла увидеть, что за стеной была полость. Наверняка комната, проход или коридор! Женя снова вставила в щель лезвие — и оно вдруг застряло. А затем заходило ходуном вверх и вниз — как будто с обратной стороны кто-то ухватил и дергал его вверх и вниз.
— Это ведь ты? — прошептала Женя, не испытывавшая, тем не менее, никакого страха. Она имела в виду того, кто уже общался с ней. И кто просил ее помощи. — Это ведь ты?
Нож застыл, Женя осторожно вынула его и припала глазом к щели. Сначала она ничего рассмотреть не могла. А потом вдруг увидела налитый кровью глаз, который, моргая, пялился на нее.
От неожиданности Женя полетела на пол, а потом отползла прочь, сильно ударившись при этом о ножку старого стула, лежавшего на боку.
— Я пришла помочь тебе! — снова шепотом произнесла Женя. — Ты ведь этого и хотел? Как тебя зовут?
Ответа не последовало. Женя с опаской снова приблизилась к щели — но никакого глаза там не было. Да и пространства никакого видно не было — только темнота. Однако она же не страдала галлюцинациями! На нее кто-то смотрел!
— Ты здесь, за дверью? — спросила Женя, но никто ей не отвечал. Это могло означать все, что угодно, но наиболее приемлемой версией было то, что тот, кто находился за дверью, просто не мог ответить— по тем или иным причинам. Или, не исключено, не хотел.
— Ты можешь открыть дверь с твоей стороны? — спросила Женя. — Тогда я тебе помогу!
