Михаил Март - Стеклянная тень
Наташа взяла схему, а Артем ключ. Машину оставили на стоянке номер восемь, площадка Артему понравилась — полно места для наблюдения.
Их коттедж с верандами и солярием стоял у опушки, в сотне метров от озера и был выполнен на восемьдесят процентов из стекла. Вековые сосны, дорожки, выложенные разноцветными плитками разных форм, кругом клумбы, беседки, фонтанчики и копии знаменитых статуй в человеческий рост.
— Сказка, — пробормотала Наташа.
Довольно точное определение увиденному, но сказка — не значит хорошо. Красную шапочку сожрал волк, колобка проглотили, а старуха осталась у разбитого корыта.
13
Паром стоял на противоположном берегу. Майор Степан Соснин понял — придется ждать. Вглядевшись, он заметил за рекой толпу и две милицейские машины. По рации соединился с местным отделением милиции, но ему ничего толком не сказали, попросили подождать. Вскоре с того берега отошла моторная лодка и через несколько минут уже была у пристани. За рулем сидел лейтенант.
— Вы Соснин?
— С утра им был. Я из управления. Мне нужен паромщик.
— Прыгайте в лодку, сейчас вы его увидите, но на ваши вопросы он уже не ответит.
Майор спустился в лодку. Мотор загрохотал так, что вести расспросы не имело смысла.
Их встретил капитан, представившийся заместителем начальника милиции.
— Паромщику горло перерезали, — сказал он.
Соснин поморщился, увидев тело, накрытое брезентом.
— Какие версии?
— Да тут нет версий. Есть факты. Врач говорит, Харитона убили еще вчера. Все сходится. Сюда он в девять пятнадцать вечера доставляет последних деревенских торгашей. Обратно возвращается порожняком, рынок закрывается в восемь. Он живет на том берегу возле рынка. К семи утра снова на месте, плывет за торговцами. Глашка из деревни осталась ночевать у сестры на городском берегу. Утром прибежала, а паром все еще на деревенском. Начали подтягиваться люди, нас вызвали. Две торговки, приехавшие вчера последним рейсом, видели, как Харитон отчаливает, говорят, никто на паром не сел. Картина вырисовывается простая. Его кто-то поджидал, заставил сделать еще ходку и прикончил мужика. Значит, решил не оставлять свидетеля.
— Я понял, капитан. В первую очередь надо опросить людей. Нас интересуют машины, которые переправлялись на этот берег. Внимательно осмотрите паром на предмет следов шин. Мне нужен эксперт и фотограф. Спуск к реке с той стороны грязный и мокрый, любая машина, заезжающая на паром, должна наследить. Пока эту работу не закончим, допуска на паром не будет.
— Они же бунт поднимут!
— Выполнять, капитан!
14
Зрелище было кошмарным, такое в фильмах ужасов не увидишь. Парень висел на тросе, прицепленный наручниками, изо лба торчал тупой конец молотка. Капитана Юхтина стошнило. Он вышел из гаража на улицу, чтобы отдышаться. Ребята из спецназа, участвовавшие в розыске мотоциклиста, связались с управлением, где им сообщили, что Базаров на выезде, у него тоже трупы, а другой оперативно-следственной группы сейчас нет. Позвонили в прокуратуру, подняли эксперта Левицкого и дознавателя Милашкину.
Поиск мотоциклиста с длинными курчавыми волосами длился всю ночь. Облазили все притоны. Ни с кем не церемонились — не одну челюсть сломали, потеряли счет выбитым зубам. Ножей, кастетов и стволов набралась полная машина. Времени на задержание не тратили, отбирали документы и отпускали, на наркотики не обращали внимания, если это не героин. Опытные наркоманы избавлялись от фасованных доз быстрее, чем до них дотягивалась милицейская рука, все полы были покрыты фантиками, спичечными коробками и пакетиками. Кому что принадлежит — не имело значения, сметалось все в кучу и — в унитаз, пока каждого трясли за волосы и били лбами о стойки баров. Уговорами ничего не добьешься. Капитан Юхтин никогда не был в числе благородных рыцарей закона, действовал с позиции силы. Его метод работы одобряли, так как он добивался нужного результата.
Фильку выдали. Можно сказать, преподнесли на тарелочке с голубой каемочкой, и все же Юхтин опоздал. Отчаянное рвение обернулось депрессивной усталостью, как у спринтера, пробежавшего огромную дистанцию и в итоге оказавшегося последним.
— Те, кого мы потрошили, не могли нас опередить или предупредить кого-то. Никто его не искал бы в гараже, — сделал вывод командир спецназа. — Мотоцикл стоит возле дома, как и мы, они пошли бы к нему домой. Но замки не тронуты, и старуха с первого этажа, сидевшая у окошка, никого не видела.
— Нам-то она сказала, где его гараж, могла и другими сказать, — возразил Юхтин. — Старуху запугали, и все.
— На испуганную она не похожа. Обычная бабка, страдающая бессонницей. Нет, Петя, парня прикончили свои же. Что-то не поделили.
Опытный прокурорский эксперт обратил внимание на положение трупа: коленями повешенный стоял на капоте машины. Вывод был однозначный.
— Его сначала подвесили, потом убили, а после этого загнали машину. Ключицы вывернуты. Если бы он стоял на коленях, то имел бы упор, а так своим же весом сломал себе руки.
На верстаке обнаружили следы героина и инструменты для шиномонтажа.
— Ты уверен, Марк, что это героин? — спросил Юхтин у Левицкого.
— На сто процентов. И способ его транспортировки известен. Упаковки с порошком утрамбовали в колесо и бросили его в багажник как запаску.
— Я о таком и не слышал.
— Гаишники этот фокус знают. У нас зарегистрировано три случая вывоза порошка таким способом. В город прислали курьеров, здесь есть какой-то перевалочный пункт. Курьер оставляет машину на стоянке и пару дней пьянствует с девочками, потом забирает свою машину со стоянки и уезжает, возможно, не зная, что именно перевозил. Никто признательных показаний не дал, и при задержании все вели себя спокойно. Ребят использовали, как лохов. За прошлый год мы конфисковали сорок два килограмма зелья.
Юхтин махнул рукой.
— Брось, Марк. И что, эти провалы их ничему не научили? Кто же станет наступать на те же грабли?
— Тот, кто еще не попадался.
— Ни хрена не понял, — покачал головой капитан.
— Взрыв магазина в полночь.
— И что?
— А то, что кто-то вывез героин из магазина. Следы это подтверждают. Леонида Бочкарева, владельца «Бакалеи», в городе нет, а ты знаешь, что героиновой мафией руководит именно он.
— Неподтвержденные слухи.
— Не важно. Следи за ходом моей мысли. Если Бочкарева обчистили в его отсутствие, то на это могли решиться только такие отморозки, как этот пацан. В лучшем случае, он торговал в городе травкой, о транспортировке наркотиков в запасках раньше даже не слышал. Бочкарев не стал бы наступать на те же грабли, а новичок счел эту идею лучшей.
Юхтин подумал и кивнул.
— Есть сермяга в твоей тезе, Марк. Значит, парня вычислили люди Бочкарева и не дали ему довести дело до конца.
— А вот тут я бы не торопился с выводами.
Левицкий кивнул на две пустые бутылки водки и на консервные банки из-под кильки.
— Сделал дело, гуляй смело. Он мог отправить курьера, а потом решил расслабиться. Ну и «расслабился» до такой степени, что до дома не дошел. Люди Бочкарева опоздали. По идее, если бы они нашли здесь товар, то парня прибили бы сразу. Но его пытали. Сказал он им что-нибудь или нет, не известно. Если сказал, то за курьером устроили погоню, а значит, жди новых трупов где-нибудь на шоссе километрах в ста от города или чуть дальше.
— Но ты же себе противоречишь, Марк. Сам говорил о контроле на выезде из города. Гаишники проверяют запаски.
— Повезло. Проскочил. Значит, свой, не вызывающий подозрений. Курьеров никто не знал, они чужаки, а Филька местный.
— Но это дело кому попало не доверишь. Такую махинацию провернули — шли на риск, взрыв устроили, а потом доверили добычу сопляку?
— Тут надо думать. Лучше всего взять в оборот подружку покойничка, показать ей фотку дружка с молотком в башке, тут же расколется. Нам нужны все его самые надежные дружки.
— Придется повторить рейд со спецназом.
— Уже утро, Петя. Отгулялись. Найди того, кто тебе дал Филькин адресок, начни с него.
Лейтенант юстиции дознаватель Лариса Милашкина стояла рядом и не мешала разговору. Молодая хорошенькая девушка двадцати четырех лет, ну кто будет всерьез воспринимать ее замечания. Когда мужчины пришли к общему знаменателю, она все же решила высказаться. В общем-то Милашкина имела определенный вес в прокуратуре. Благодаря Шклярову. Ходили слухи, будто она его любовница, иначе как объяснить, что сорокапятилетний следователь по особоважным делам, давно вдовствующий, до сих пор не женат. Ларочка ходила за ним по пятам. Точнее, он ее водил за собой, полагая, что она талант с большим будущем. Шкляров считался лучшим следователем округа, его авторитет был непререкаем. Он и с генералами разговаривал на «ты», а они его называли по имени-отчеству. Кто-то посмеялся: «Есть Иосиф Давыдович, лет пятьдесят уже, есть Алла Борисовна, а у нас — Илья Наумович». Это имя стало нарицательным, никто следователя Шкляровым давно не называл, а когда-то он был обычным Шкляром.
