Людмила Ситникова - В гости по утрам
Затем послышался звон бьющегося стекла.
– Кто расколол бокал?
– Не я.
– В доме есть свечи?
– Иван, принеси свечи.
Минут через пять в столовой горели три свечи.
– Я думала, перебои со светом случаются только в садовых товариществах и глухих деревнях, – протянула Ирина. – А на поверку оказалось, что и в элитных коттеджных поселках не все так гладко.
– Ты еще здесь?
– Не беспокойтесь, ухожу, только найду заколку. – Ира опустилась на четвереньки и начала водить рукой по полу. – Поднесите свечу.
Свет вспыхнул так же внезапно, как и погас.
– Слава богу.
Нижегородская направилась в кабинет.
– Объявляю праздник закрытым.
Не прошло и четверти минуты, как из кабинета раздался визг Варвары Тарасовны.
Валентина Олеговна первая метнулась на ор подруги.
– Варенька…
– Мамуль, что случилось?
Глотая ртом воздух, Нижегородская махала руками, не в силах вымолвить ни слова.
– Варя, тебе плохо?
Краем глаза Огнева заметила на столе пожелтевшую газету.
– Не подходите! – вырвалось из груди Варвары Тарасовны. – Не подходите ко мне.
– Мамочка, где у тебя болит?
– Выйдите из кабинета. Все! Выходите… выходите…
Вытолкав всех в гостиную, Варвара Тарасовна хотела хлопнуть дверью, но дом оглушил истеричный вопль Анюты.
– Помогите!
– Час от часу не легче!
– Спасите меня! А-а-а…
Нижегородская понеслась в комнату прислуги.
Анна, забившись в угол, надрывала голосовые связки:
– Иван, Варвара Тарасовна, кто-нибудь!
– Аня, что произошло?
– Там… там я видела крысу! Она забралась под мою кровать.
– Крысу?! Дорогая, у нас нет крыс.
– Но я ее видела. Она под кроватью.
Иван нагнулся, а Анна затопала ногами.
– Ваня, не надо, лучше принеси из кухни палку. Ваня, быстрее!
Варвара Тарасовна, обняв служанку, почувствовала, как та содрогается в ознобе.
– Милая, не надо кричать. Может, тебе померещилось?
– Нет, Варвара Тарасовна, я отчетливо видела крысу.
Сама Нижегородская держалась из последних сил. В какой-то момент, вспомнив нечто важное, она отпрянула от Анюты и схватилась за сердце.
Валентина Олеговна хлопала длинными ресницами.
– Ваша крыса вылезла.
Аня запрыгнула на кровать, а Огнева зашлась в хохоте:
– Варь, ты посмотри, кого она за крысу приняла. Ну Анька, ты даешь. Это же котенок.
– Но была крыса.
– У страха глаза велики, – Валентина взяла на руки рыжего негодника. – Как тебе не стыдно, напугал до полусмерти Анюту. Ай-яй-яй. А где твоя сестренка, ты почему один прячешься?
– Никак не могу привыкнуть к мысли, что в доме живут котята, – Аня слезла с кровати.
Лена закатила глаза.
– У меня такое впечатление, что сегодня не Новый год, а Хеллоуин.
– Аналогично, – прыснула Инна.
Иван с палкой примчался в комнату сестры с самым воинственным видом.
– Я готов.
– К чему? Собрался воевать с маленьким беззащитным котенком?
– Котенком?
– У Анюты сильно разыгралось воображение. Такое случается, когда много работаешь и мало отдыхаешь. Варь, ты обязана дать Анюте отпуск, в противном случае она скоро тебя за крысу примет.
Не проронив ни слова, Варвара Тарасовна покинула комнату.
Постепенно все вновь перебрались в столовую.
Но на том суматоха не прекратилась.
Нижегородская ворвалась к гостям, словно разъяренная львица.
– Где она? – вопрошала Варвара. – Где?!
– Кто?
– Мам, кого ты имеешь в виду?
– Где? Где? Где? – твердила Тарасовна.
– Ты об Ирке? Так она, наверное, уехала, когда мы ловили «крысу» у Анюты.
– Плевать мне на Ирку! Где газета?! Кто посмел хозяйничать у меня в кабинете?
– Какая газета, мам?
Дальнейшее поведение Варвары заставило всех на мгновенье усомниться в ее вменяемости. Рухнув на пол, пожилая женщина начала колотить кулаком по ламинату, непрестанно повторяя:
– Не верю. Это галлюцинация! Другое измерение. Это был не мой стол. Я видела газету на чужом столе! Не мой! Галлюцинация.
– Сева, подними ее с пола. Мама, мы вызовем «Скорую помощь».
– Лена, звони, – шелестела Валентина.
Инна с Дмитрием стояли в стороне, наблюдая за истерикой Нижегородской.
Медики, несмотря на новогоднюю ночь, приехали спустя полчаса после звонка Елены.
Варвара Тарасовна к тому моменту лежала на диване в гостиной, отрешенно глядя в потолок.
– Доктор, она вела себя как невменяемая.
– Хорошо встретили Новый год?
– В смысле?
– Ваша бабулька много спиртного выпила, прежде чем заговорила о галлюцинациях?
– Да нет… как и все: два бокала шампанского и чуть-чуть вина. А почему вы спросили про спиртное? Не думаете ли вы, что у мамы белая горячка?
– Знаете, сколько случаев…
– Прекратите! Моя мать не алкашка.
Варвара Тарасовна прохрипела:
– Скажите врачу, пусть уезжает. Мне уже лучше.
– Нет уж, голубушка, – запротестовал эскулап, – мне необходимо вас осмотреть.
– Не позволю! Не позволю себя осматривать.
– Но поступил вызов.
– Вон из моего дома! Убирайтесь все!
– Мама…
– И ты убирайся. Никого не хочу видеть.
– Варенька…
– Валька, замолчи. Вы слышали, что я сказала? Покиньте мой дом!
Не оставалось ничего другого, как вызвать такси и отбыть восвояси. Больше всех возмущалась Инна.
– С ума сойти. Пригласить в гости, напоить, а потом выставить за порог.
– Она, никак, свихнулась, – согласился Дмитрий, расположившись рядом с водителем.
– Завтра придется снова тащиться за город за машиной.
– Я мог бы сесть за руль, ты сама настояла на такси.
– Ага, сесть он собрался. Хочешь, чтобы мы попали в аварию? Нет уж, на такси куда спокойней.
Когда дом опустел, Варвара Тарасовна поднялась в спальню и, щелкнув замком, начала в клочья рвать висевшую на спинке стула блузку.
– Нет, – твердила Нижегородская. – Это неправда! Обман зрения! Мираж! Иллюзия!
* * *– Катарина, рада тебя видеть, – пропела Валентина Олеговна, приветствуя Копейкину. – Ты какими судьбами в наших краях? Проезжала мимо или хочешь приобрести в магазинчике очередной сувенир?
– Ни то, ни другое, – Катка протянула Огневой маленькую коробочку. – Это вам. С Новым годом!
– Спасибо. Ой, ну тогда я тоже должна сделать тебе подарок. Выбирай любой сувенир.
– Выберу с огромным удовольствием, но чуть позже. Валентина Олеговна, я приехала к Варваре Тарасовне. Мне надо с ней переговорить.
– А Варя дома.
– Как дома? Я звонила, к телефону никто не подходит.
– Правильно, она запретила Анюте с Иваном поднимать трубку. Даже со мной разговаривать не захотела. Сказала, что, как только сможет, позвонит сама. Вот.
– Что-то случилось?
– Случилось! – выпалила Огнева. – Мы до сих пор голову ломаем, гадая, какая муха укусила Варьку. Леночка мне по три раза на дню звонит, спрашивает, нет ли новостей. Варенька ни с кем не хочет общаться.
– По причине? Она нездорова?
– Не знаю, – честно призналась Валентина. – Переживаю за нее, а помочь не могу. В новогоднюю ночь в коттедже произошел из ряда вон выходящий случай. Представляешь, Варя ни с того ни с сего…
На протяжении получаса Огнева в мельчайших подробностях рассказывала Копейкиной события трехдневной давности.
Закончив вещать, Валентина Олеговна закурила.
– И найти разумного объяснения всему происходящему я не могу. Варя забаррикадировалась в коттедже, наплевав на работу. Уж кто-кто, а она тот еще трудоголик. И вдруг, пожалуйста, такой фортель выкинуть.
Катарина обкусывала губы.
– Газета, – прошептала она. – Интересно, о какой газете она говорила?
– Наверное, о той, которая лежала у нее на столе. Я когда прибежала на крик Варвары, то заметила на столе пожелтевшую газету. Не могу сказать точно, почему издание было желтым: возможно, от времени, а может… – Огнева на мгновенье умолкла. – Катарина, как ты считаешь, человек сходит с ума постепенно или сразу, в одночасье?
– Почему вы спросили?
– На то есть все подозрения. Варя вела себя как самая настоящая сумасшедшая. Ползала по полу, кричала, завывала. Плюс безумный взгляд и трясущиеся конечности.
– Мне срочно надо поехать в коттедж.
– Бесполезно. Тебя не пустят. Анюте строго-настрого запретили впускать в дом кого бы то ни было. Я сама вчера вечером пыталась увидеть подругу, так Анна со мной через закрытую дверь общалась.
Катка встала и решительно направилась ко входу.
– В любом случае попытаться стоит.
– Подожди, Катарина, ты не выбрала сувенир.
– Не сейчас, Валентина Олеговна, я заеду к вам на днях.
– Договорились. Только… Если тебе вдруг все же удастся переговорить с Варей, скажи, что я очень волнуюсь. Пусть хотя бы позвонит мне. И Леночка вся извелась.
– Обещаю.
В «Фиат» Катка садилась с тяжелым сердцем и ощущением нарастающей тревоги.
После третьего звонка за дверью послышался приглушенный голос Ивана.
