Андрей Воронин - Последний аргумент закона
Аркадий Галкин минут двадцать ходил кругами по двору дома, где находилась одна из отцовских квартир. Он знал, отец сейчас там, но надо было собраться с силами, сосредоточиться.
«Какого черта я выпил полстакана виски в баре? Думал, легче станет. Но легче не становится. Пусть теперь не только у меня, пусть и у него голова болит».
Аркадий вошел в квартиру как побитый пес. Отец был в кабинете и по виду сына сразу понял, нужны либо очень большие деньги, либо тот что-то натворил.
— Садись, Аркаша, — сказал Галкин-старший, указывая на кресло для посетителей. Это был плохой знак.
— Ничего, я постою.
— Садись, — Галкин-старший толкнул сына в грудь. Тот плюхнулся в кресло. Выпить уже успел?
— Ага, — отвечал Галкин-младший, вставляя в рот сигарету и щелкая зажигалкой.
Отец вырвал сигарету, сломал ее.
— Что на сей раз?
— Лажа.
— В чем дело? Давай по порядку.
— Я поехал в аэропорт Лилю встретить…
— Как встретить? — встрепенулся Галкин-старший, бледнея лицом и сдвигая брови к переносице. Но по испугу сына понял, в чем дело.
«Ладно, это я переживу», — подумал олигарх, подвигая к себе деревянную шкатулку с сигаретами. Курил он чрезвычайно редко, раз или два в неделю, и то лишь в тех случаях, когда ему было либо очень хорошо, либо очень скверно.
— Ну, а дальше?
— Мне закурить можно?
— Тебе нельзя. Ты посетитель.
— Я гость?
— У тебя есть своя квартира, свой дом, вот там и кури. Туда и баб води. Своих баб, — подчеркнул Галкин-старший.
— Я тебе всю правду расскажу, всю начистоту, как мужчина мужчине.
— Это ты мужчина, что ли? Мужчина свои проблемы сам решает, а к родителям ходит на праздники, с днем рождения поздравить, с юбилеем или просто на чай в выходной день, — Мы ехали назад… и я трех проституток сбил…
— Что? Что? — старший Галкин поднялся. Его лицо стало бледным. — Как сбил?
— Насмерть, — равнодушно произнес Галкин-младший. Вытащил из пачки новую сигарету, сунул в рот, понимая, что отец сейчас растерян и на сигарету внимания не обратит.
— Почему ты тогда здесь?
— Я скрылся с места…
— С какого места?
— С того, где эти дуры стояли. Понимаешь, они, стервы, прямо под колеса лезли…
— Погоди, погоди… На чем ты был?
— На новом джипе, который ты мне подарил, — мстительно добавил Аркадий. Я к нему не успел привыкнуть.
— Лиля где?
— Домой поехала, можешь позвонить.
— Нет уж, позвоню, когда сочту нужным. Тебя там видели?
— Не знаю, может, и видели. Я постоял немного, а потом подумал, их все равно не воскресить, а тебе неприятностей будет два вагона. Может, пусть считают, что их кто-то другой задавил? Тебе комфортнее будет, да и мне спокойнее.
— Может, мне тебя ментам сдать, а? — он смотрел на своего сына так, как Иван Грозный смотрел на наследника трона перед тем, как садануть посохом в висок.
Галкину-младшему стало не по себе. Он втянул голову в плечи, заморгал и поспешил предупредить отца:
— Тебе это не выгодно, тебя в газетах полоскать начнут, по ящику показывать. Такого навешают, что тебе ввек не отмыться.
— Так ты говоришь, Лиля с тобой была?
— Со мной, где ж еще ей быть? На переднем сиденье, платочком кровь со стекла стирала. Она на день раньше приехала, чтобы со мной потрахаться.
Галкин-старший сжал виски ладонями. Он давно подозревал, что крупная неприятность ждет его, и что исходить она будет от кого-то из близких. То, что его родной сын спал с его любовницей, Галкина-старшего устраивало, как-никак, сын под присмотром, в случае чего он узнает о неприятностях первым. Но подобный расклад, стань он достоянием гласности, в его планы не входил.
— Значит так: где машина?
— В двенадцати километрах от места аварии. Я ее в кювет сбросил, а мы с Лилей на каком-то микроавтобусе до города добрались. У ВДНХ я ее в такси посадил, меня шофер даже не видел, на ее ноги пялился.
— Понятно… — пробормотал Галкин-старший, вставая из-за стола. Он почувствовал в душе если не гордость за своего отпрыска, то легкое уважение. Так, так, так… — зачастил он, как всегда в минуты предельного волнения, понимая, что план действий Аркаша подсунул ему в готовом виде. Оставалось лишь все утрясти, сгладить углы, где-то подмазать деньгами, кому-то что-то пообещать, посулить и все может сойти с рук. — Так говоришь, свидетелей не было?
— Стояла там какая-то машина, то ли «опель», то ли «форд», и парень возле нее крутился, я не успел рассмотреть. Наверное, сутенер.
— Так, так, так… — опять зачастил Галкин-старший, и его рука потянулась к мобильнику. — Ты в милицию заявил, что у тебя машину угнали?
— Нет, еще не успел.
— Ладно, мы сейчас заявим, — и Борис Аркадьевич позвонил знакомому генералу. — Слушай, тут такая херня приключилась… Сын в гости приехал. Кстати, как твои отпрыски, все в порядке?
— Как всегда.
— Слава богу. Так вот, — продолжал Галкин, держа телефон у щеки и расхаживая по обширному кабинету, — вышел Аркаша на улицу, а его нового джипа нет. Какие-то мерзавцы угнали, даже мои охранники не заметили. Не захотел он в гараж загонять, представляешь, придурок! Все они, молодые, такие. Так что, дай там сигнал своим, пусть машину разыщут. Заявление, если надо, сейчас привезут.
— Да, Борис Аркадьевич. Я понял, поможем, — сказал генерал.
Через пятнадцать минут раздался звонок от того самого генерала.
— Слушай, Борис Аркадьевич, действительно, херня получается. На машине твоего сына было совершено дорожно-транспортное происшествие. Два трупа, одна девчонка в тяжелом состоянии в больнице.
— Но машина-то хоть цела? — абсолютно спокойно поинтересовался Галкин.
— Машина цела, ее нашли в кювете. Так что заявление придется подвезти.
— Уже поехали, — сказал Галкин-старший. — Ты держи меня в курсе, что к чему.
— Сына твоего ищут.
— Ты скажи, что он у меня. Чего его искать, он с шести часов вечера у меня.
Охрана у подъезда уже была предупреждена и знала, что говорить в случае, если возникнет надобность отвечать на вопросы следователя. Мол, охранник, дежуривший во дворе, ровно в семь отлучился по нужде, а когда вернулся, то подумал, что Аркадий Галкин уехал от отца. Вот и получалось, что где-то между семью и семью пятнадцатью автомобиль угнали. А наезд произошел в девять.
— Что-то ты повеселел, — сказал Борис Аркадьевич, присаживаясь на край стола и глядя на сына, после того как тот под диктовку адвоката, вызванного Галкиным-старшим, написал заявление об угоне машины. — Придется тебе пока пожить у меня. Сюда без приглашения ни одна сволочь не сунется, мои ребята никого не пустят, тем более, без ордера.
— А ордер выпишут?
— Думаю, что нет.
Галкин позвонил в прокуратуру Москвы и договорился с одним из важных чиновников. Тот уже был в курсе и не удивился просьбе приехать, объяснил, что надо делать, и даже объяснил, что в таких случаях следует говорить, а что может быть истолковано не в пользу подозреваемого.
— Ты запомнил? — когда чиновник из прокуратуры покинул кабинет, спросил Галкин-старший.
— Я все понял.
— Наконец-то!
— Слушай, отец, Лилю куда-нибудь отправь.
— Это я без тебя решу. Надо будет, отправлю, не твое дело, понял?
— Понял, — Галкин-младший поднял ладони и сделал движение, словно отталкивал от себя возможные нравоучения.
— Время позднее. Может, пойдем поужинаем? — спокойно произнес Галкин-старший.
— Мне кусок мяса в горло не полезет, разве что, выпью.
— Можешь, кстати, выпить. Я скажу, что ты не уехал от меня, потому что был выпивши. Хотя, думаю, это никого не будет интересовать.
Но Галкин-старший ошибался. Дорожно-транспортное происшествие заинтересовало многих, особенно когда журналисты узнали, что черный джип, найденный в кювете, принадлежит сыну олигарха — человека, чья фамилия каждый день упоминалась в прессе, звучала из уст телеведущих.
Народ любит, когда у богатых случаются неприятности. Задави двух проституток обычный смертный, это, в лучшем случае, появилось бы на последней странице газеты, набранное мелким шрифтом. Да и то, наверное, журналисты посочувствовали бы шоферу. А тут запахло жареным, и появилась возможность порезвиться.
Автомобиль уже вытащили и до выяснения обстоятельств поставили на штрафплощадке. Тела убрали, кровь смыл дождь. Но досужие журналисты облюбовали эти места. Пришлось даже выставить гаишника, который отгонял телеоператоров с проезжей части. Проституток же, стоящих вдоль обочины, словно смыло цунами, их не было ни одной от Шереметьево до Москвы. Джипу же Галкина-младшего сделали такую рекламу, словно ее оплатил сам концерн-производитель.
Галкины, как старший, так и младший, никаких интервью не давали, от встреч с журналистами отказались. Поэтому всю славу приняла на себя черная машина, ее фотографировали с разных сторон. Неплохо заработали и милиционеры, охранявшие штрафную площадку. С каждого журналиста они брали деньги, естественно, нелегально. Гоняли лишь тех, кто пытался бесплатно снять ставшую за одну ночь знаменитой машину.
