Мария Жукова-Гладкова - Герой жестокого романа
– Ты убийца! – рявкнула я на него. – Убийца моей матери! И моих подруг! Ты, ты убил всех, кто был тогда в «Сфинксе»!
Отец со всей силы заехал мне по физиономии. Я отлетела на другой конец комнаты и приземлилась на пятую точку.
А затем произошло невероятное…
Прозвучал хлопок. Отец вскрикнул и стал оседать на пол, держась за левое плечо. Из-под правой ладони, сжимавшей рану, струилась кровь.
Затем откуда-то сверху (я вначале не поняла, откуда именно) появился Саша… Словно с потолка спрыгнул… Я пребывала в полуобморочном состоянии, что неудивительно: катающийся по полу воющий отец с простреленным плечом, стоящий над ним Саша с пистолетом… Они что-то орут друг на друга…
По-моему, я на несколько минут потеряла сознание, потому что следующая картинка, возникшая у меня перед глазами, была уже другой: Саша занимался раной, причем работал ловко и умело. Чувствовался опыт.
– Очухалась? – Он бросил на меня взгляд. – Коньячку выпей. Вон там в баре. Я сегодня купил. И бате своему налей. Да и мне не помешает. Давай, Ксения, поднимайся.
Отец что-то прохрипел, меча на меня взгляды-молнии, но так и не смог выдать ни одного членораздельного звука. У него что, гортань повреждена? Или охрип от крика?
Я встала, открыла коньяк, отхлебнула прямо из горлышка. Мужчины последовали моему примеру. Саша уже обработал рану – пуля прошла навылет.
– Ты же его убить мог, – заметила я.
– Я что, стрелять не умею, что ли? – вроде как обиделся он. – Как хотел, так и попал. Специально в левую, кость не задета. А входное и выходное отверстия заживут быстро. Ну относительно, конечно. А батяне твоему только на пользу. Правда, Колобок?
И он пнул отца под бок. Тот взвыл. Но мне его было не жалко.
А милый друг, значит, все это время сидел на антресолях и был вынужден слушать и ждать, подавляя в себе страстное желание использовать свои способности киллера. Бедненький.
Саша тем временем пододвинул отца к телефону и велел позвонить своим гоблинам, чтобы не ждали, потому что он остается ночевать у меня, после чего папа позвонил еще и Ире, которой сообщил, что сегодня ночевать не придет. Она что-то заорала в трубку, но Саша уже нажал на рычаг, а я позлорадствовала.
– Ты же понимаешь, что она уйдет! – рявкнул папа на Сашу.
– Так тебе и надо, – ответила я вместо Разнатовского.
– Да ты…
– Прострелю вторую руку, если посмеешь еще раз оскорбить свою дочь, – с невозмутимым видом заметил Разнатовский и обратился ко мне: – Пойдем на кухню, Ксения. Я еще борща поем. Ты отлично готовишь. А папа тут пока полежит и подумает о смысле жизни.
Мы пошли на кухню. Я тоже проголодалась. Свет в комнате Саша выключил.
Только за кофе я решилась сказать, что почувствовала, не обнаружив Сашу в квартире.
– Испугалась? – хмыкнул он.
– Да ты… Да я когда пришла… И твой пуховик, ботинки… Свет горит…
– Видел я, как ты тут носилась, – признался Саша.
– Да как ты мог?.. Как тебе не стыдно! – Я грохнула кулачком по столу, потом разревелась, вспомнив о выбранной для себя роли слабовольной дуры. Теперь я жутко злилась. Правильно я решила, что нужно его использовать в своих целях. Он, сволочь, меня не защитил от ворвавшихся налетчиков, хотя мог бы – с его-то умением стрелять. Мерзавец. Ну что ж. Будем играть роль, тем более если мне это временами очень даже приятно.
Саша тем временем обнял меня, поцеловал и стал шептать мне в ухо милую ерунду, попутно объясняя, что ему нужно было проверить место укрытия. Он прятался на антресолях, которые у меня оставались пустыми. Антресоли в этой квартире отличались от всех, которые мне доводилось видеть раньше – они открывались в комнату. Придя сегодня гораздо раньше, чем собирался, и не обнаружив меня, Саша занялся обследованием квартиры, затем сгонял к себе в гараж за инструментом (у меня в квартире даже молотка не было), должным образом наладил дверцу, закрывающую антресоли – а именно приделал изнутри задвижку, чтобы там закрываться, также просверлил дырочку в стене, выходящей в прихожую, чтобы видеть, что происходит там, перетащил наверх часть оружия. А когда услышал, что я открываю дверь, сиганул наверх, чтобы проверить, найду я его или нет. Затем стал наблюдать за развитием событий…
– Но почему ты не спас меня, когда ворвались те четверо в масках? – крикнула я. – Ты же их видел! Если ты так хорошо стреляешь, почему ты не застрелил их?
– Ксения, ты думаешь, что говоришь? – серьезно посмотрел на меня Саша. – И что бы мы делали с четырьмя трупами в квартире? Твоей квартире? Куда бы мы их дели? И ведь здесь тоже гнить не оставишь. Убийство – это крайняя мера, девочка. Я всегда стараюсь не доводить до него.
– Но вчера в морге! Ты там…
– Там не было другого выхода. И нас с ними никто не свяжет. А если бы в твоей квартире погибли люди Багаева… Кстати, ты в самом деле не знала, кто он?
Я покачала головой. Сашу, в противоположность моему отцу, очень заинтересовало, почему я решила, что Петр Петрович виновен в смерти моей матери. Я замолчала, как рыба, еще не решив, открывать ему все, что мне известно, или нет. Я думала, Саша молчал. Потом заговорил:
– Скажи мне: чего ты добиваешься? Ты хоть сама для себя это решила?
– Ты взорвал «Сфинкс»? – ответила я вопросом на вопрос.
Саша удивленно вскинул брови:
– Я не занимаюсь подобными делами.
– Чем ты занимаешься? – спросила я.
– Много будешь знать – не доживешь до старости, – заметил Саша. – Не дадут состариться, как теперь говорят.
– Ты – киллер? – спросила я.
У Саши началась истерика. Смеялся он так заразительно, что я тоже изобразила подобие улыбки. Из комнаты что-то прокричал отец, но слов мы не разобрали, потому что двери в комнату и кухню были закрыты. Саша встал, сходил в комнату, что-то гаркнул, потом вернулся, сел на свое место, посмотрел на меня. В его глазах плясали чертенята.
– Нет, Ксения, я не киллер. Нельзя же назвать каждого человека, умеющего стрелять, киллером.
– Но у тебя же столько оружия!
– Нехорошо лазать по чужим сумкам. Разве тебя родители не учили… Ах да, – тут же осекся Саша, – чего можно ждать от такого родителя. – И опять хохотнул.
– Чем ты занимаешься? – упрямо повторила я свой вопрос.
– Много чем, – ответил Саша.
И вернулся ко мне. И к моим целям. Но я упрямая. Раз он мне даже не хочет ничего сказать о роде своей деятельности, то и от меня ничего не дождется.
– Но ты знал, что «Сфинкс» взлетит на воздух? – вернулась я к интересовавшей меня теме.
Саша посмотрел в окно.
– Ксения, ты многого не знаешь… – медленно произнес Саша. – И я не уверен, что тебе нужно это знать.
Я молча ждала продолжения.
– Чтобы отделаться от Равиля Байрамгалина, твой отец вступил в соглашение с Петром Петровичем Багаевым. А теперь, насколько я понимаю, хочет и от него отделаться и прибрать к рукам все эти «ночи». Скорее всего, именно он организовал сегодняшнее покушение. Когда ты включила «Телеслужбу безопасности», я так и подумал. Что это твоего отца рук дело. Видишь: и Багаев точно так же подумал. Не зря же его ребята сегодня сюда приезжали.
– Кстати, а их кто забрал? – уточнила я.
– Парни твоего отца, – пояснил Саша. – Неужели не поняла? Ведь двое остались ждать в машине. Наверное, увидели, как та компания приехала. Ну и прикинули… Решили проверить.
Но меня больше всего интересовал взрыв «Сфинкса», и я попросила Сашу вернуться к нему. Скорее всего, отец не знал, что клуб взорвут именно в ту ночь, сказал Саша, но с его стороны большой глупостью было вообще отправлять меня туда – в любой из дней. Если он, конечно, не хотел от меня избавиться. Саша посмотрел мне в глаза.
– Ты полностью исключаешь такой вариант?
Месяц назад я плюнула бы в глаза любому, кто посмел бы высказать подобную мысль, но теперь задумалась. А что, если отец в самом деле решил начать жизнь сначала? И убрать нас с мамой? Обеих? Я не очень в это верила (до сих пор), но все-таки… Сомнение закралось. И мама кричала отцу: «Ты убил их обоих»… Кого она имела в виду?
– Вспомни ту ночь, – продолжал Саша тихим голосом. – Почему он так орал тогда? У меня дома. По идее, он бы плясать должен был и прыгать до потолка от радости, что дочь осталась жива. Подумай хорошенько, Ксения.
Я подумала. Мне очень не хотелось признавать (даже в глубине души), что Саша, скорее всего, прав… Но почему? Что произошло такого, что заставило отца предпринять подобные шаги? Но, пожалуй, он не хотел моей смерти. Он же спрашивал, зачем меня понесло в «Сфинкс» именно в ту ночь. Может, он со всеми делами забыл, что велел мне самой договариваться с дядей Леней? Мне хотелось оправдать его. Пусть он взорвал клуб из-за каких-то своих дел, которых я не знаю. Но он не хотел взрывать меня! Он не знал, что я буду там. Конечно, он завелся, когда выяснил, что я появлялась в «Сфинксе», подумал, что могло бы стрястись… Но потом он оставил меня у Саши. Саша-то увел меня из клуба не из рыцарского благородства. Он хотел какие-то проценты. А отец решил не платить. Папа понял, что я сама поехала к Саше. Вот и расплатись своим телом, доченька, раз ты хотела отдаться Саше просто так. И тогда в чем я обвиняю папу? Это Саша – негодяй. И пока неизвестный мне Багаев. А с папой нам надо было сразу же сесть и поговорить. Я сама виновата… Но как можно было взрывать заведение с живыми людьми?!
