Андрей Константинов - Умельцы
— Понятно. Ну, а вообще что за человек Саша? Как жил? Что делал? О чем говорили? Может, выпивали вы с ним вместе?
Смирнов задумался ненадолго, почесал лоб:
— О чем говорили? Да он из молчунов, особо с ним не поговоришь: здрасьте — до свиданья. Выпивать тоже не выпивали. Я его и с запахом-то не припомню. Некурящий. Только резинку жевал все время. А чего в ней хорошего, в резине этой?
— А чем он занимался? Можете что-то сказать?
— Хрен его знает, чем он занимался. Надо думать, работу искал. Уйдет из дому часов в десять или в двенадцать — и нет его весь день… Кто ж его знает?
— Ох, до чего же вы, Анатолий Степаныч, нелюбопытный человек, — вздохнул Купцов.
— Я в чужую жизнь нос не сую, — согласился Смирнов.
«Лучше бы ты совал», — подумали партнеры.
— Понятно. Ну, а как он в быту: опрятный — не опрятный? Как он питался? Стирался? Чистил обувь?
— За собой следил… мужик строгий. Всегда побрит, раз в неделю и постирушечку затеет, и погладить чего нужно — всегда утюг спросит. А как питался? По-холостяцки питался: с утра сосисок сварит… вечером чайку.
— С деньгами у него как? Не особо?
— По всему видать, что сперва было не особо. А потом где-то он заработок, видно, нашел.
— А откуда это видно?
— Ну, вот пальто купил, например… Опять же, заметил я, что несколько раз он на такси приезжал.
— А когда у него деньги-то появились?
— Думаю, что с месяц назад.
— Гостей у него не бывало?
— Нет. Чего нет, того нет.
— Ясно. Телефоном пользовался?
— Бывало — звонил. Но нечасто.
— А межгородом пользовался?
— Да вроде бы нет.
— А ему звонили?
— Ему-то?.. Не знаю, не слыхал. Разве что у Маргариты спросить?
— Обязательно спросим… Когда Саша съезжал от вас — не говорил куда? Почему?
— Как же! Сказал, что, мол, домой вернется. Не приглянулось ему в Питере. Я спрашиваю: что же, мол, мне деньги тебе за неделю недожитую вернуть? Нет, говорит, не надо, дядя Толя. Не велики и деньги-то… Будь здоров.
— Понятно, — сказал Петрухин. — А комнату, которую занимал Саша, вы нам покажете?
— Комнату? Что ж не показать? Покажу. Путин на экране телевизора произносил слова присяги.
* * *Комната, которую Смирнов сдал Саше, была несколько больше той, в которой обитал хозяин. Обставлена была так же бедно: шкаф, диван, старый круглый стол с настольной лампой, три стула и черно-белый телевизор на тумбочке в углу. Она производила впечатление нежилой, запущенной. В пыльных шторах пряталось одиночество.
— Уборочку после жильца не проводили, Анатолий Степаныч? — спросил Петрухин.
— Руки, знаете ли, не дошли, — сказал, как бы оправдываясь, хозяин. — Сегодня же и займусь.
— Отлично, — повеселели партнеры. Петрухин посмотрел на Купцова, Купцов на Петрухина. — Отлично, — сказал Петрухин и взял Смирнова за локоть. — А торопиться не надо. Пыль протереть — плевое дело, это никогда не поздно. Пыль — она и есть пыль. Лежит — есть не просит. Верно?
— Верно, — согласился Смирнов.
— У нас к вам еще одна просьба будет, Анатолий Степаныч, — сказал доверительно Петрухин, придерживая хозяина за локоть. — Не будете возражать, если наш эксперт здесь немножко поколдует?
— Как поколдует? — спросил Смирнов. — Какой эксперт?
— Вы не волнуйтесь… Сотрудник милиции, уважаемый, серьезный человек. Просто посмотрит, нет ли где отпечатков пальцев. Знаете, как в кино?
— Да я как-то не хотел бы, — начал было Смирнов, но Петрухин его сразу вежливо и уверенно перебил. Наговорил много слов про то, что Анатолий Степанович уже и так здорово им помог… огромное спасибо. Но уж помогать — так помогать. Нужно идти до конца. А беспокойство, которое они причинили, будет компенсировано денежно… Анатолий Степанович сдался. Петрухин тут же позвонил знакомому эксперту-криминалисту.
* * *Вечером партнеры сидели дома у Купцова, подводили итоги, пили пиво. А итоги уже были. Осмотр комнаты, в которой почти два месяца проживал человек, условно называемый Сашей Трубниковым, дал хорошие результаты.
Решительный парень Трубников в воскресенье двадцать третьего апреля все-таки нервничал. Нервничал и торопился. В комнате он оставил кроссовки, уже знакомые партнерам по описанию, кипу газет, «Плейбой», литровую банку с кипятильником и сморщенными пакетиками чая внутри и начатую пачку жевательной резинки. А также множество отпечатков пальцев. С банки, глянцевой обложки журнала и полированной дверцы шкафа эксперт снял четкие, вполне пригодные для идентификации следы. Эксперт был мужик толковый, опытный, добросовестный. Деньги, которые он получил за сегодняшнюю «левую» экспертизу, практически равнялись его месячному жалованью. Работал он, естественно, с душой… Пробормотал только: «Авантюристы», — но сработал качественно и обещал уже завтра проверить «пальчики» по картотеке.
— Вполне вероятно, Дима, что завтра мы будем знать ФИО нашего Саши Трубникова, — сказал, отхлебнув пива, Купцов.
— Или не будем.
— Или не будем, — согласился Купцов.
— Поэтому давай-ка прикинем, что мы о нем знаем на сегодняшний день, — ответил Петрухин и придвинул к себе лист бумаги. — Итак, — он написал на листе сверху: «Александр Трубников», — есть псевдоним. Имя, впрочем, скорее всего, подлинное. Возраст: около тридцати. Рост приблизительно сто восемьдесят три. Кроссовки сорок третьего размера росту соответствуют. Описание внешности и дерьмовенький композиционный портрет есть. Прилагается. Особых примет нет. Речь без акцента или заметных дефектов. Не пьет, не курит, любит «стиморол». Довольно-таки замкнут. С очень высокой степенью вероятности — приезжий. Возможно, из Вологды. Возможно, водитель. В быту опрятен, скромен, не требователен. Еще месяц назад сколько-либо серьезными денежными средствами не располагал.
Произнося этот монолог, Петрухин записывал каждое его положение на бумагу. Реальные и предполагаемые факты и качества Трубникова выстроились в столбик.
— Ну вот, пожалуй, и все, — сказал он.
— Не все, — возразил Купцов. — Среди забытых им вещей мы обнаружили кипу газет бесплатных объявлений, которые нам еще предстоит изучить, и эротический журнал.
— Да, — согласился Петрухин. — Газеты в его комнате представляют очевидный интерес. Поглядим. Вполне вероятно, что по газетам он искал работу. Или жилье. Или пытался подобрать объект для грабежа… полистаем. А вот журнал… не знаю даже, что и сказать. Есть идеи, Леонид Николаич?
— Давай сначала посмотрим газеты, — ответил Купцов.
В течение сорока минут двое бывших ментов тщательно изучали «Рекламу-шанс». Никаких подчёркиваний, пометок, записей или хотя бы надрывов бумаги они не нашли. В пачке наличествовали все номера «Рекламы» за март и первую половину апреля. Начиная с середины апреля Трубников газеты уже не покупал.
— Чтобы это значило? — спросил сам себя Петрухин.
— Если исходить из того, что газеты ему были нужны для поиска объекта налета, кражи или мошенничества… учитывая его характеристики, я полагаю, что все-таки для налета… Если исходить из этого, то следует полагать, что к середине апреля обстоятельства изменились. Он обнаружил некий другой вариант заработка.
— Логично. Если это так, то, скорее всего, этот вариант связан как-то с господином Строговым. Вероятнее всего, Строгов предложил ему какое-то дело. Ну скажем, разобраться с Нокаутом.
— Посредством выстрела в голову? — спросил Купцов.
— Навряд ли… Я думаю, что все было по-другому.
— Как?
— Давай немножко порассуждаем. Некий Саша Трубников, о котором мы еще ничего не знаем, кроме того, что он довольно решительный малый, приезжает в Питер. Откуда — неизвестно. Прошлое его нам тоже неизвестно. Мы можем только предположить, что этот парень уже видал виды… Он приезжает из провинции в большой европейский город. Без денег, без друзей, без связей… Совершенно новый человек, ничего в Питере не знает…
— Подожди, — перебил Купцов. — А почему ты думаешь, что он только что приехал? Жулики очень часто меняют адреса. Чуть запахло жареным — сразу снимает другую хату. Или одновременно имеет несколько берлог.
— Леня, не читай мне ликбез. Я, конечно, не следователь… всего лишь опер, но кое-что о криминальном мире знаю.
— Ага… понятно. Книжки Марининой читали, Дмитрий Борисович?
— Во-во. Там и поднахватался. А так бы и помер дурой неграмотной. Ну ладно… ты слушай, что я тебе говорю. Я могу, конечно, ошибаться, но думаю все-таки, что приехал он недавно. Дело в том, что, пока ты ездил за экспертом, я пообщался с соседями. Все говорят: города он не знает. Несколько раз обращался с вопросами: как проехать туда-то? А как туда-то? С собой носил схему Питера. Второй фактик: по вечерам, как правило, сидел дома. Может быть, характер такой. Но вполне вероятно и другое: некуда идти, не к кому. Звонил очень редко. Ему — еще реже.
