Анна и Сергей Литвиновы - Через время, через океан
Когда, правда, жена решила: нужно бросать загнивающий городок и перебираться в богатую Москву, все кругом раскаркались. Куда, мол, такому тихоне в столицу, пропадешь там ни за грош! Левушка, несмотря на робость свою, тоже супругу отговаривать пытался – кому они нужны, в Москве-то? Ни образования, ни квартиры, ни связей. Только чернобровую красавицу было не переспорить, у нее разговор короткий: или вместе едем, или я отправлюсь одна. А потерять свое первое в жизни счастье Лева, конечно же, не решился. Сняли со сберкнижек все скромные накопления – и поехали. «Через месяц вернешься, еще и с долгами!» – мрачно пророчил брат. А Левка и не спорил: пусть так. Зато женушка убедится, что Москва им не по зубам, да и успокоится. И заживут они в своем городке тихо и мирно.
Но вышло опять против всех привычных правил. Сначала они бедствовали, конечно, по съемным комнаткам мыкались, на рынке оба торговали, за гроши – китайской дребенью, в холодной палатке. А потом вдруг хозяин их расширяться стал, еще одну палатку прикупил. И управлять поручил Левушке с супругой. Вы, сказал, конечно, лопушки, зато – честные. «Не нужно это, – пытался отговаривать жену осторожный Левка. – Подставить хозяин нас хочет. Недостачу через месяц найдет и на нас повесит». Но чернобровая только хохотала, ласково трепала муженька по намечающейся уже лысине: «Да ладно, трусишка ты мой! Справимся!»
И что удивительно – справились! Супруга закупками ведала. Не доверяя мужу, сама таскалась по оптовым базам, волокла с них огромные сумки с товаром. А Левка, тихий и скромный, – обслуживал покупателей. И такую репутацию себе создал, что они к нему валом валили – товар никогда не навязывает, всегда внимательный, и подскажет, и посоветует...
Миллионерами они не стали, конечно, но зажили совсем неплохо. И квартиру нормальную сняли, и откладывать начали... А дальше – опять повезло. Жена его любимая вдруг забеременела – хотя уже и не ждали, годков-то обоим сильно за тридцать было. Левка обрадовался, естественно, но и затревожился сразу. Куда им ребенка – на съемном жилье, без прописки? Но когда он заговорил, что, может, не надо, супруга только очами сверкнула. Прикрикнула: «И думать, что избавлюсь, не смей! Без детей в семье нельзя. Вытянем!» И начала потихоньку передавать Левушке дела. Терпеливо, словно ребенку малому, объясняла, что товар на базах всегда нужно своими глазами просматривать, весь, до вещички. И никакой никогда предоплаты.
Ну, Левик поворчал для порядка, только всерьез переспорить жену даже и не пытался. В конце концов, беременность – не болезнь. Если вдруг что, супружница всегда выручит, подскажет.
И опять ведь вытянули! И девочку, красотку писаную, родили, и бизнес не потеряли. Даже расширились: плюс к взрослым шмоткам стали теперь и детскими вещичками торговать. Тоже китайскими, ненадежными, зато товар всегда только из хлопка. И как можно дешевле, плевать, что строчки кривые. Дети все равно растут быстро, и одежда на них горит. Родителям куда выгоднее за тысчонку купить пять плохеньких костюмчиков, чем один хороший, который чадо все равно раздерет...
И вот чудеса, торговля только процветала! А когда второй контейнер поставили, уже свой, собственный, Левка даже думать стал, что никакого порченого гена у него нет, все наврал брательник.
Но только когда дочери годик исполнился, вдруг шарахнуло. Стала у Левки нога сохнуть. Сначала просто в размерах уменьшилась, потом болела на дождь, а через пару месяцев – он только на обезболивающих и сидел. Супружнице ничего не рассказывал до последнего. Не хотел тревожить своими проблемами. Куда еще с его ногой возиться, если дел на рынке невпроворот и никаких полисов медицинских у них по-прежнему нет, только дочку за взятку к детской поликлинике прикрепили. А когда жена наконец заметила и кричать стала: чего, дурак, молчал? – оказалось уже поздно. Какие-то необратимые процессы, сказал врач, начались. И теперь только резать, чтоб совсем не помереть.
Но куда ему без ноги?
Однако чернобровая не сдалась. Отправила Левушку по знахаркам. Ох, сколько денег на это ушло! Но пользы – никакой, одни траты. А ведь бизнес тоже постоянных расходов требует, и дочка растет, витамины нужны, соки всякие дорогущие... Мало того, что он сам за прилавком стоять уже не может, пришлось узбечку в помощь нанять, а тут еще и на шарлатанов столько ушло и, главное, без толку...
Левка даже подумывать стал: не может он быть такой обузой. Надо или просто уйти, не висеть у своих девочек камнем на шее. А то и – головой в омут. Все лучше, чем если ногу отрежут. Но тут брательник его выручил. Позвонил однажды, послушал унылый Левушкин голос. И даже про невезучесть острить не стал, как прежде делал. Строго велел: не унывай, брат. Выручу.
И через неделю снова звонит, требует: отправляйся, мол, немедленно, в такую-то деревню под Тамбовом. Там одна тетка есть, во втором доме от околицы – травами лечит и просто чудеса творит, совсем безнадежных на ноги поднимает.
Левка, конечно, возражать начал. Убеждал брата, что какие только знахарки его не пользовали – помощи никакой, сплошное вымогательство. Но старший лишь рявкнул: «Не спорь со мной, доходяга! Это невезучие при первой трудности в кусты шарахаются, а ты – мужик. Отец. И Москву почти покорил. Ты справишься».
И мало того, что знахарку нашел – даже денег на дорогу выслал.
Левушка и поехал. Дотрюхал в плацкарте до Тамбова, добрался на перекладных до глухой деревни, нашел искомый домишко... Только тетка, якобы знаменитая, его и на порог не пустила. Цыкнула из окошка: проходи мимо. Обманули тебя. Уже сколько лет как закончила я практику и никого сейчас не принимаю.
Левка злую бабу и так молил, и сяк, но та непреклонной оказалась. Не лечу больше, говорит, и точка. А посулить за свое спасение миллионов несусветных – так нету их у него. Жалких несколько тысяч в кошельке – и те из бизнеса чуть ли не со слезами вынул... Но, если уйти с позором, что жена скажет? И брат?!
И Левушка, совсем уж от отчаяния, бухнул: мол, только вылечи. А я, хотя много заплатить и не могу, твой навеки должник буду. Любое желание исполню. Все, что ни попросишь.
Думал, посмеется тетка, но та вдруг взглядывает на него так внимательно... И хитро спрашивает: «Неужели любое?» Ну, терять ему нечего, кивнул: «Все, что скажешь. Хоть украду для тебя, хоть убью». А она тогда ласково: «Ну, убивать мне никого не надо... А душа твоя пригодится. Ладно. Заходи. Посмотрю».
Провела в дом, долго щупала ногу, вздыхала, хмурилась. Левка совсем уж испугался, что снова пошлет, однако тетка вскинула на него цепкий взор, проскрипела:
– Ох, свалился ты на меня как снег на голову... Я ж слово дала самой себе: больше никого не лечить...
Но все-таки смилостивилась. Взялась за него. Целый месяц в ее домишке проторчать пришлось. Половину времени занимало лечение – сидел с огненно жгучими припарками, пил настои, до полусмерти парился в бане. А когда не лечился – травнице по дому помогал. Воду носить или ограду справить сил не было – так хоть приготовить или сор вымести... Даже подружились почти что. Тетка нормальной оказалась, только одинокой очень. Ни мужика, ни детей, ни родственников никаких. А науку свою, траволечение, она, говорила, от бабки переняла, давно умершей. Ну, и сама училась много. А что пациентов не берет – это после одного случая. Когда за совсем тяжелого взялась, но силы не рассчитала, тот помер, а на нее все шишки. Давно это было, еще до перестройки. И с тех пор она зарок дала. Уже лет пятнадцать только для себя настои делает, и всем клиентам – от ворот поворот.
– И тебя брать не хотела: прибытку – ноль, мороки много. Но купил ты меня глазами своими грустными. И еще вижу: человек ты честный. Правда, что ли, коли поправишься, любое желание мое исполнишь?
– Все, что хочешь. Жениться только не смогу.
Тетка лишь хохотнула:
– Ну, в мужья ты мне не надобен! Но адресок, когда уезжать будешь, оставь. Может, и пригодишься...
А какие, интересно, желания у деревенской знахарки могут возникнуть? Левка пока голову себе не морочил. Тем более что и нога его лечению долго не поддавалась, только хуже становилось. А не поможет тетка – значит, и он ей ничем не обязан...
Но безвестная знахарка, вот удивительно, поборола его страшную болезнь. Долго он не верил, думал, что ему кажется, но действительно стала набирать силу больная нога. Сначала он палочку бросил, потом даже подволакивать ногу перестал... А еще через месяц – и не отличал, какая больная, а какая здоровая.
И, уезжая, как честный человек, оставил знахарке и свой телефон, и свой адрес.
Первые пару лет, правда, немного боялся, что она позвонит, внесет в его жизнь сумбур, озадачит... А потом – и забывать стал. И если вдруг всплывало в памяти когда-то данное обещание, утешал себя: разумная ведь женщина знахарка. Ничего не выполнимого не попросит. Ну, остановиться у них, если вдруг в Москву нагрянет. Или даже если денег потребует – пусть. Имеет право. Он ей заплатит – благо что дела потихоньку идут. Даже втайне от жены кое-что откладывать начал, на всякий случай...
