Юнас Юнассон - Сто лет и чемодан денег в придачу
— Да ладно, — отвечал Аллан. — И автомобиль поднимет, и оптового торговца. Я уже пробовал.
Аллану разрешили остаться, сперва в одном из самых отдаленных бараков, но по мере того, как шли месяцы и годы и Аллан овладевал английским языком, ограничений на его перемещения по базе становилось все меньше. Будучи исключительно внимательным ассистентом, Аллан со временем научился закладывать заряд совсем иного качества, чем те, которые он взрывал по воскресеньям в гравийном карьере позади собственного хутора. А по вечерам, когда большинство молодых людей с Лос-Аламосской базы отправлялись в город на поиски женщин, Аллан усаживался в секретной библиотеке на базе и совершенствовал свои познания в современном взрывном деле.
~~~По мере того как война охватывала Европу (а постепенно и мир), Аллан узнавал все больше и больше. Не то чтобы ему привелось использовать свои знания на практике хоть в какой-то мере — Аллан был по-прежнему всего лишь ассистентом (хотя и на очень хорошем счету), — он их просто накапливал сам для себя. Но речь шла уже не о нитроглицерине и натриевой селитре — этим теперь пусть всякая шантрапа занимается! — а о водороде, уране и других весьма серьезных, но ох каких непростых вещах!
Начиная с 1942 года секретность в Лос-Аламосе усугубилась. Группа получила особое поручение от президента Рузвельта — создать такую бомбу, которая одним взрывом смогла бы снести десять и двадцать испанских мостов, если нужно. Ассистенты понадобились в самых закрытых кабинетах, и уже весьма популярный на базе Аллан получил доступ к объектам наивысшего уровня секретности.
Приходилось признать, что доки они, американцы. Вместо всего того, к чему Аллан уже привык, они экспериментировали, чтобы заставить маленькие атомы делиться на части, чтобы уж если рванет — то как следует, так, как мир еще не видывал.
К апрелю 1945 года эта работа приблизилась к завершению. Ученые — и вместе с ними Аллан — уже знали, как вызвать ядерную реакцию, но не знали, как ею управлять. Проблема затягивала. Аллан, сидя по вечерам в библиотеке, раздумывал о вещах, о которых его никто раздумывать не просил. Но шведский ассистент не сдавался, и однажды вечером… опля! Однажды вечером… он нашел решение!
Той весной военное руководство каждую неделю проводило многочасовые встречи с ведущими физиками и главным физиком Оппенгеймером — а также с Алланом, который разносил кофе и печенье.
Физики рвали на себе волосы, просили Аллана принести еще кофе, военные чесали подбородки, просили Аллана принести еще кофе, военные охали и ахали вместе с физиками и просили Аллана принести еще кофе. Аллан уже успел к этому времени подобраться к решению проблемы, но считал, что не дело официанта учить повара готовить, и держал свои знания при себе. Пока однажды, к своему изумлению, не услышал собственный голос:
— Прошу прощения, но почему бы вам не разделить уран на две равные части?
Слова будто сами выскочили наружу, в то время как Аллан подливал кофе в чашку самому главному физику Оппенгеймеру.
— Чего-чего? — сказал главный физик Оппенгеймер, пораженный больше не словами Аллана, а тем, что официант вообще открыл рот.
Тут Аллану ничего не оставалось, как повторить:
— Ну, если вы разделите уран пополам и устроите, чтобы обе части соединились тогда, когда вам это нужно, то оно и взорвется тогда, когда вам нужно, а не тут на базе.
— Пополам? — сказал главный физик Оппенгеймер. В голове у него в этот миг закрутилось столько всего, что он только и смог выговорить это «пополам».
— Ну да, один-ноль в пользу господина главного физика. Части не должны быть одинакового размера, главное — чтобы общая величина, когда мы их сложим, получалась приличная.
Судя по лицу лейтенанта Льюиса, который в свое время поручился за Аллана как официанта, он сейчас убил бы этого шведа своими руками, но тут один из физиков, сидевших за столом, в ответ принялся рассуждать вслух:
— Сложим, говоришь? В каком смысле, по-твоему? И где? В воздухе?
— Именно, господин физик. Или вы химик? Нет? В общем, у вас ведь нет проблемы в том, чтобы это дело взорвалось. Проблема в том, что вы самим взрывом управлять не можете. Но одна критическая масса, если ее разделить на две, превратится в две некритические, ведь правда? А если их, наоборот, сложить, то две некритические массы превратятся в критическую.
— А как их сложить, по мнению господина… Прошу прощения, но кто вы? — сказал главный физик Оппенгеймер.
— Я Аллан, — сказал Аллан.
— Как, по мнению господина Аллана, их можно сложить? — продолжал главный физик Оппенгеймер.
— С помощью заряда старой доброй взрывчатки, — сказал Аллан. — Я и сам в таких поднаторел, но уверен, что тут вы и без меня справитесь.
Физики вообще не дураки, а тем более главные физики. Оппенгеймер, в течение нескольких секунд составив и решив в уме несколько метровой длины уравнений, пришел к выводу, что официант с большой долей вероятности прав. Подумать только, что такая сложная штука — и так легко решается! Заряд старой доброй взрывчатки в задней части бомбы, взрываемый дистанционно и подталкивающий одну некритическую массу урана-235 навстречу другой некритической массе. И масса тут же станет критической. Нейтроны зашевелятся, атомы урана пойдут делиться. Начнется цепная реакция, и…
— …Ба-бах! — проговорил вслух главный физик Оппенгеймер.
— Вот-вот, — сказал Аллан. — Вижу, господин главный физик уже все просчитал. Кстати, никому кофе не добавить?
И тут дверь в секретную совещательную комнату распахнулась, и явился вице-президент Трумэн с одним из своих редких, однако регулярных и неизменно необъявленных визитов.
— Садитесь, — сказал вице-президент, когда все мужчины поспешно вытянулись по стойке «смирно».
Аллан от греха подальше тоже сел к столу на один из свободных стульев. Если вице-президент сказал садиться, то надо садиться, хочешь — не хочешь, так у них в Америке заведено, решил он.
Тут вице-президент спросил отчет о состоянии дел у главного физика Оппенгеймера, который тотчас снова вскочил и второпях не придумал ничего лучшего, как сказать, что мистер Аллан, вон там в углу, только что решил последнюю проблему — как управлять детонацией. Гипотеза мистера Аллана, разумеется, пока еще не доказана, но главный физик Оппенгеймер от лица всего сообщества заявляет, что не сомневается — проблема уже стала историей и что в трехмесячный срок можно будет провести пробные взрывы.
Вице-президент обвел взглядом сидящих за столом и получил в ответ утвердительные кивки. Лейтенант Льюис осмелел и потихоньку снова начал дышать. Наконец вице-президент остановил свой взгляд на Аллане:
— Вижу, вы герой дня, мистер Аллан. А мне как раз надо малость перекусить, прежде чем возвращаться в Вашингтон. Не желаете составить компанию?
Аллан отметил, что это, пожалуй, общая черта мировых лидеров — на радостях приглашать на ужин, но говорить этого не стал. А просто поблагодарил вице-президента за приглашение, и оба вместе вышли из секретной совещательной комнаты. А у стола остался стоять главный физик Оппенгеймер, и лицо его выражало облегчение, но не радость.
~~~Вице-президент Трумэн велел выставить оцепление вокруг своего любимого мексиканского ресторанчика в центре Лос-Аламоса, так что Аллан и Трумэн были там совсем одни, если не считать десятка охранников из службы безопасности, рассредоточенных по всем углам.
Уполномоченный начальник охраны указал на то, что мистер Аллан не является американским гражданином и не подвергался проверке на предмет возможности остаться с вице-президентом с глазу на глаз, но Трумэн отмахнулся от возражений начальника охраны: ведь большего патриотизма, чем тот, что сегодня проявил мистер Аллан, и не придумаешь.
Вице-президент был в великолепном настроении. Сразу после ужина он велит направить «борт номер два» в Джорджию — президент Рузвельт находится там в санатории, лечит свой полиомиелит. Ведь такую новость президент захочет услышать лично, в этом Гарри Трумэн не сомневался.
— Я закажу еду, а ты выбирай выпивку, — сказал веселый Гарри Трумэн и протянул Аллану винную карту.
После чего повернулся к метрдотелю, который с поклоном принял солидный заказ, включавший всевозможные тако, энчиладос, кукурузные тортильи и множество разных соусов.
— А что под это пить желаете, сэр? — вопросил метрдотель.
— По бутылочке текилы, — сказал Аллан.
Гарри Трумэн рассмеялся и спросил, не собирается ли мистер Аллан споить вице-президента США. Аллан отвечал, что за последние годы выяснил — мексиканцы умеют гнать забористую самогонку не хуже шведской очищенной, но вице-президент, конечно же, может пить молоко, если оно, на его взгляд, к этим закускам подходит больше.
