Мария Брикер - Остров желтых васильков
– Вы любили Долгова?
Катя дернулась. Зотова явно задела больную тему.
– Какое это теперь имеет отношение, любила – не любила! – вспыхнула Екатерина. – У меня была прекрасная семья, которую я строила по кирпичикам больше двадцати лет. У нас с Женей все было хорошо, рос сын. Мой дом всегда был открыт для друзей и партнеров Жени. Я устраивала тематические вечера, изысканные ужины. К нам обожали ходить гости, все праздника по традиции справлялись у нас, меня любили его партнеры, друзья и жены друзей. Вдруг появилась эта женщина и начала рушить то, что я с такой любовью выстраивала всю свою жизнь.
– Мне очень жаль, – с сочувствием сказала Елена Петровна. Это было искреннее чувство.
– А мне как жаль… – с сарказмом заметила Долгова и сказала чуть тише: – Это так несправедливо. Понимаете… – Екатерина посмотрела на Зотову, словно ища у нее поддержки. – Понимаете, мои родители жили как кошка с собакой… Мама постоянно пыталась что-то доказать отцу, переиграть его, вечно придиралась к нему из-за мелочей. Например, отец любил залезть в кастрюлю и хлебать оттуда суп половником, зубную пасту выдавливал начиная с середины, поливал себя одеколоном сильно, шампунь никогда не закрывал. Ну знаете, мелочи такие, привычки, от которых невозможно избавиться, но они безумно почему-то раздражают партнеров. И каждый раз из-за этих мелочей вспыхивали дикие скандалы. Мама кричала, что отец над ней издевается, что нарочно так делает. Отец злился, что мама к нему придирается. Я сходила с ума от этого. Я не понимала, как можно портить жизнь друг другу из-за какого-то тюбика зубной пасты. Из-за меня родители тоже постоянно ссорились. У мамы был свой взгляд на воспитание, у отца – свой. Папа считал, что мама неправильно меня воспитывает, слишком давит. Мама кричала, что я ленивая и бестолковая, что мне нужен кнут, иначе я не стану человеком. Мама не хотела, чтобы я так же бездарно провела жизнь, как она, сидя дома с кастрюлями. Ее жизнь действительно не сложилась. Мама у меня закончила археологический, мечтала в экспедиции ходить, прикасаться к истории, наукой заниматься. Конечно, когда она вышла замуж и родила сына, ей не до экспедиций было, и все ее наполеоновские планы о карьере осталось только мечтами.
– У вас есть брат?
– Да, старший брат Арсений. Он живет в Германии много лет. Так вот, после рождения Арсюши мама сначала ушла с головой в материнство, но ей это быстро надоело. Она всю жизнь пыталась вернуться в науку, работала в каких-то архивах и музеях. Мечтала поступить в аспирантуру, даже документы подала, но снова забеременела, мной… Хотела сделать аборт – отец не позволил. Он очень хотел второго ребенка. Я родилась, но, кажется, с пеленок знала, кожей чувствовала, что была маме не нужна. И всю свою нереализованность она обрушила на меня. Она была со мной очень строга. Отец пытался маму образумить, уверял, что девочку нельзя воспитывать кнутом, ей нужны ласка и любовь, потому что главное предназначение женщины – это семья и материнство. А мама приходила от этого заявления в бешенство. Лишь спустя годы я поняла, что мама была несчастной женщиной. Она не любила папу, семья и дети ей были в тягость. Но разве это повод превращать жизнь ребенка в ад?
Катя замолчала, ушла глубоко в себя, опустила глаза и принялась сосредоточенно рассматривать свои руки.
– Мы с Женей дружили с пятого класса. Он таскал мой портфель, провожал до дома, защищал. Нас все дразнили женихом с невестой. Мы в это поверили. Мне было приятно, что у меня есть постоянный парень, и я была уверена, что влюблена в Женю. Мне было пятнадцать лет, когда я разрешила Жене к себе прикоснуться. Это даже любовью назвать было сложно. Мы просто провели эксперимент, изучили, так сказать, физиологию друг друга, в результате я сразу забеременела. Мне было так страшно. Женя тоже испугался. Мы не знали, что делать. В итоге я молчала до последнего, мама первая заметила мой округлившийся живот и неестественную бледность. Аборт делать было уже поздно. Мать меня избила сильно, а разъяренный отец навешал пендюлей Женьке, который храбро явился просить моей руки, – Екатерина грустно рассмеялась. – Потом родители отправились к матери Жени, чтобы решать проблему. У Женьки отец погиб, когда он маленький был, на машине разбился. Женя с матерью рос. Тетка она была крутая, занимала партийный пост, я ее боялась, как огня. Думала, что моих родителей даже на порог не пустит. А все вышло иначе. Она Жене сказала, что он мужик и обязан жениться на мне, раз дел наворотил. Дескать, у ребенка должен быть отец, и молодая мать не должна одна позор и воз проблем на себе нести. А дальше – как жизнь сложится. Разводом, дескать, в наше время никого не удивишь. Женькина мама все устроила, нас тихонько расписали, и мы стали законными мужем и женой. А потом я стала матерью, в шестнадцать лет. Мне было очень тяжело. Я даже представить себе не могла, что такое ребенок. Это оказалось тяжело не только физически, это морально. Арсюшка не спал по ночам, я вставала к малышу, ходила вся зеленая. А подруги по-прежнему бегали на свиданья, беззаботно ходили на дискотеки, готовились к поступлению в институт и постепенно начали меня игнорировать, даже избегать. Их бесили мои разговоры про малыша, а мне надо было с кем-то делиться своими счастьем и несчастьем. Я почувствовала себя совершенно одинокой. В то же время мне казались глупыми их разговоры про какую-то ерунду, мальчиков, свиданки, кто как на кого посмотрел, кто кого куда пригласил, кто что сказал волнительное, поцелуйчики в подворотнях. Я повзрослела. Из школы меня, конечно, выперли. Выдали только аттестат о незаконченном среднем образовании. О «вышке» пришлось забыть. Я строила наполеоновские планы, как моя мама, поступить в техникум, а потом в вуз, но возможности у меня такой не было. Моя мама не приняла внука, отказалась помогать, а отец вкалывал как проклятый и просто физически не мог. Спасибо, что деньгами помогал. Я ни в чем не нуждалась.
Жили мы у Жени, его мама продолжала активно строить коммунизм, вела общественную работу, дома появлялась поздно вечером и падала. Я одна занималась малышом.
– А Долгов? Помогал? – спросила Елена Петровна.
Екатерина усмехнулась.
– Он старался первые две недели. Жизнь у Жени после рождения сына почти не поменялась, как у многих мужчин в нашей стране, причем независимо от возраста. Его мама строго настояла на том, чтобы он продолжил обучение и полностью сосредоточился на учебе. Она говорила, что мужик должен быть образован, чтобы потом сделать карьеру и добиться в жизни больших результатов. Женя окончил школу и поступил в МГУ на химико-технологический факультет. Замечу, что поступил он сам, без помощи влиятельной матери. Ангелина Семеновна, мать Женьки, была очень принципиальным человеком. Правда, первое время Женя протестовал, хотел работать после школы пойти, чтобы семью обеспечивать. Я его сама отговорила. Боялась, что он в армию загремит, и тогда мне одной с ребенком совсем станет худо. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно, у меня был муж, у моего ребенка был отец.
Студенческая жизнь Женю зятянула. Он приходил домой поддатый, с друзьями куда-то шастал все время, от него пахло женскими духами. У меня до сих пор аллергия на запах дешевых духов. Я помалкивала в тряпочу, надеялась, что он перебесится. Так и случилось. Женька взялся за ум, начал учиться. Данилку начал наконец воспринимать. Ему понравилось изображать из себя отца, и он чему-то там сына учил. Я радовалась.
Началась перестройка, Женькину маму сняли с должности, она вышла на пенсию и стала помогать мне с ребенком. Мой отец и брат занялись бизнесом. Арсений каким-то образом ухитрился заработать много денег, провернув какую-то темную сделку. Сами знаете, время такое было, когда деньги делались буквально из воздуха. А отец был неплохим управленцем и в экономике сек. Бизнес пошел в гору, и вскоре мы стали обеспеченными людьми. Отец купил нам с Женей двухкомнатную кооперативную квартиру. Я ее обустроила по своему вкусу, я была так счастлива! У меня была семья, собственное гнездышко, любимые сын и муж. И тогда я, наверное, впервые почувствовала себя женой. И мне захотелось счастье это сохранить. Я дала себе слово, что моя семья должна быть идеальной. В ней не будет места глупым скандалам. Разве это сложно – закрыть шампунь и убрать носки ради мира в семье, ради спокойствия. И я постаралась быть идеальной женой для Жени. Никогда не скандалила, растила ребенка, занималась домом, вела хозяйство, готовила Жене изысканные блюда, ухаживала за ним, всегда встречала его при параде, никогда не спорила и не замечала измен.
– Долгов вам часто изменял? – поинтересовался Трофимов.
– Погуливал, но не часто, – сказала Екатерина и, судя по ее тону, для нее измены мужа были естественны. – Мужчины без этого не могут. Им это необходимо для ощущения собственной значимости.
Веня скис, раньше он мог бы и поспорить, распетушился бы, заявив: представьте себе – бывают мужчины, которым для ощущения собственной значимости хватает секса с женой. Но это было раньше, до встречи с Мартой. Сейчас в его душе появились сомнения.
