Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес
– Я получила лечение. Я много работала – и выполнила работу. Я выздоровела, Арвен. Я была ребенком. Двенадцати лет. Я была сбита с толку, нездорова и попала под чары извращенца, похожего на Чарльза Мэнсона и Пола Бернандо. Если бы я не встретила Винсента Элвуда, ничего бы не случилось. И, как сказал судья, в этой стране не выбрасывают детей, не бросают их в темницу. Я – доказательство эффективности психотерапии. У меня все получилось.
– Точно? Ты уверена, Лили Брэдли? Или ты просто очень хитрая мошенница? Возможно, в институте ты научилась правильно себя вести, заставила всех поверить в желаемое. Перед судом твой интеллект оценили как выше среднего, а еще диагностировали расстройство поведения и опозиционно-вызывающее расстройство. Разве это не детский вариант социопатии?
– Когда меня выпускали, психиатры сказали, я образцовый ребенок после реабилитации. Я больше не представляла никакой опасности. Вероятность рецидива была оценена как нулевая. Поэтому я решила стать психологом сама. Я увидела, что людям можно помочь. И насколько важны ментальное здоровье и своевременное вмешательство.
Лили наклоняется вперед, увидев в глазах Арвен сомнение.
– Я пыталась узнать, что с тобой случилось, Крисси. Арвен. Я слышала, твоя семья переехала. Я знала – твои родители любили тебя. Я думала, ты получила необходимое лечение, и…
– Да пошла ты!
Лили моргает.
Арвен указывает бокалом на Лили.
– Лжешь. Тебе всегда было плевать, что случилось с девочкой, которая, как ты потом узнала, пряталась под кроватью. Ты представить не можешь, через что я прошла и прохожу до сих пор. Ты забрала у меня все.
Лили сглатывает и пытается не смотреть на дверь.
– Прости. Мне ужасно жаль. Скажи. Скажи мне, что случилось.
Арвен отмахивается.
– Ой, только не думай, что на меня подействует твое психологическое дерьмо.
– Я хочу знать, Арвен. Разве не за этим ты пришла ко мне на прием? Пусть и замаскировавшись. Возможно, ты сама не понимаешь, чего от меня хочешь, а знаешь только, что я должна тебя увидеть. Ты хочешь посмотреть мне в глаза. Словно в разбитое зеркало. Хочешь встретиться с человеком, ставшим твоей темной половиной на всю твою жизнь, с того дня, как ты принесла в наш дом меренговый пирог.
У Арвен начинают дрожать губы. Ее глаза блестят от эмоций.
– Пожалуйста, расскажи мне. Что с тобой случилось?
Арвен встает, начинает ходить, пьет, снова ходит. Дождь бьется в стекло. Лили чувствует, как уходит время. Эта женщина – бомба, которая вот-вот взорвет ее жизнь. Она должна сделать все возможное, чтобы ее обезвредить и снизить разрушительный потенциал. Любым способом. Фиби, Мэттью, Том – никто не должен узнать, что она была Софи.
Наконец Арвен садится перед Лили.
– Родители перевезли нашу семью – ее остатки – в Онтарио. В новый маленький город, где можно начать сначала. Где, как они надеялись, я снова научусь говорить. Они сочли благословением мои утраченные воспоминания о случившемся. И не хотели этого менять. Держали меня подальше от судов и новостей. Они решили называть меня вторым именем, Арвен, пытаясь начать все сначала. С посторонней помощью я снова начала говорить. Но не восстановила воспоминаний о том проклятом дне. Это случилось гораздо, гораздо позже. После рождения Джо. Мы ведь обе знаем, верно, Лили, что тело никогда не забывает даже заблокированную разумом травму? И в конце концов она просачивается наружу в виде дисфункций. Это проявляется в поведении – например, в саморазрушительной сексуальной зависимости – да, эта часть о Пейсли правдива. А еще в злоупотреблении психоактивными веществами и психических расстройствах, – Арвен медлит. – И в попытках самоубийства.
Она делает большой глоток. Ветер снаружи усиливается, и на крышу падает все больше обломков.
Лили переводит взгляд на шрамы на запястьях собеседницы. Она страдает. И виновата во всем Лили.
– Потом, когда Джо было шесть, я пошла на фильм ужасов, – продолжает Арвен. – Там показали жестокую поножовщину. И меня перемкнуло. Я совершенно утратила разум – сцена спровоцировала психотический эпизод. Причин я не знала. Полиция подобрала меня в трех кварталах от кинотеатра, в бреду и пораненную битым стеклом, и я попала в больницу. Я вредила себе, била окна, испытывала галлюцинации, защищалась от людей, пытавшихся перерезать горло мне и моему ребенку. Меня отправили в психиатрическую лечебницу, где поставили диагноз и лечили от шизоаффективного расстройства. Джо попал во временную приемную семью. Меня выпустили под его ответственность. И мне повезло – если это можно назвать везением – наткнуться на врача, который посчитал, что, возможно, у меня посттравматическое стрессовое расстройство, а не шизоаффективное, и оно могло быть спровоцировано кровавой сценой из фильма. Он работал со мной, и я решила связаться с матерью, которая рассказала о моем прошлом и о случившемся с Харрисоном, моим младшим братом. Я никогда не читала об убийствах в Глен Дэнниге в 1989 году. Мне никогда не говорили, что я жила в Глен Дэнниге. Мне только сказали, что у меня был младший брат, который умер от болезни. Но потом, когда я узнала правду, я начала вспоминать и стала искать тебя, Софи.
Она наклоняется вперед, и внезапно ее черты вновь становятся жесткими, свирепыми и сдержанными.
– Я видела, – говорит она. – Видела из-под кровати, что произошло в спальне Дэнни. Ты думала, знаете только вы с Винсентом. Но нет, Лили, знаем ты и я. Винсент умер в тюрьме, и теперь только мы вдвоем знаем, что действительно случилось в той комнате.
Одержимость
Истинная История Преступления
Винсента Элвуда и Софи МакНейл судили по отдельности.
Софи почти не проявляла на заседании раскаяния и эмоций. Свидетельства ее друзей-готов не помогли. Все они считали, что Винсент в ней души не чает и готов ради нее на все. Двое одноклассников утверждали, что слышали, как Софи говорила о ненависти к младшему брату и желала смерти родителям. Друзья Винсента подтвердили, что она просила его убить свою семью.
Кроме того, присяжных шокировали жестокие и кровавые фотографии с места убийства. Им показали их без предупреждения. Совещание продлилось всего четыре часа. Они вернулись с обвинительными приговорами по четырем убийствам первой степени. Софи МакНейл стала самым молодым в истории Канады человеком, осужденным за массовое убийство.
Максимально возможное наказание для ребенка в Канаде – шесть лет содержания под стражей, после чего следуют четыре года под условным надзором
