Повелитель ночи - Юлия Владиславовна Евдокимова

⠀ Он не успел дать указания стражам. Распахнулась дверь и в таверну вошел человек в священническом облачении, с распятием, чашей со святой водой.

За спиной его виднелись двое монахов-доминиканцев. Человек поднял руку в благословении.

Они никогда не встречались, но знали друг о друге — самый известный магистрат и самый известный проповедник Венеции.

На проповеди отца Габриэле, настоятеля монастыря Сан Джованни и Паоло, по воскресеньям собирались толпы. Сейчас он кого-то смутно напомнил магистрату, впервые увидевшему вблизи знаменитого приора.

— Как вы узнали о происшествии? — Поинтересовался магистрат.

— Пути Господни неисповедимы, — пробормотал приор. — Я полагаю, нам с вами есть о чем поговорить, eccellenza. Зайдите ко мне на днях. И пусть Господь просветит вас.

— Минуточку. Вы понимаете, что я не могу отдать тело монастырю.

— Я понимаю… человеческое правосудие — ничто перед божественной справедливостью, но вы должны исполнить свой долг. Полагаю, вы подозреваете насильственную смерть.

— Это больше, чем подозрение. Но без заключения врача я не могу сказать уверенно.

— Вы знаете, что Церковь против вскрытий, поэтому и не называете при мне этого слова. Но не волнуйтесь. Кто я, чтобы мешать Повелителю ночи! Прощайте, eccellenza. — Приор перекрестил тело и удалился.

Помощники магистрата выдохнули — конфликта не случилось! И начали свою работу. Одни опрашивали посетителей и должны были отобрать всех, кто сидел близко к несчастному падре. Другие искали в кухне все, что могло сойти за яд.

Хозяин таверны метался вдоль котлов и заламывал руки:

— Вы же не думаете, я могу иметь отношение к отравлению? Разве я мог бы убить клиента прямо посреди своего заведения? Все мои работники приехали их деревни. Что они могут знать о ядах?

Магистрат не сомневался, что трактирщик не причем. Без сомнения он бы добыл у аптекарей медленно действующий яд, а не травил падре у всех на глазах. Во всяком случае тщательный обыск не дал результатов. Ничего подозрительного не нашли.

⠀ — Это определенно яд. — Важно изрек приглашенный хирург. Завтра я проведу вскрытие.

— Яд мог быть в шоколаде?

⠀ Хирург показал мешочек:

— Я собрал осколки с пола. Если яд был в чашке, мы это сразу установим. Спасибо алхимикам, такие опыты давно уже стали обычной рутиной.

⠀ Трое посетителей, ближе всего сидевших к падре, не сказали ничего интересного. Все они заметили странную молодую женщину, которая уронила чашку священника и предложила ему свою. Когда инцидент был исчерпан, они отвернулись и никто не заметил куда делась женщина.

⠀ — У вас не сложилось впечатления, что они были знакомы?

— Наоборот. Было похоже, что раньше они не встречались.

⠀ — Я заметил эту девушку с того момента, как вошел, — сказал пожилой посетитель. Она сидела вон там. Было в ней что-то… неестественное.

⠀ — В каком смысле?

— Она странно себя вела. Я подумал, она ждет кого-то. Долго сидела, помешивала шоколад, но не пила его. И потом… черные волосы, черная шляпа… ее лицо было скрыто, словно специально. Она могла просто надеть маску, но оделась именно так. Там, где было видно лицо, я заметил толстый слой грима. Я даже подумал, что… что это молодой человек, переодетый в женщину.

⠀ — Ваше превосходительство! — Помощник протягивал что-то на ладони. — Смотрите, он завалился в щель в полу, я чудом заметил!

⠀ Точно такой же медальон, что нашли у тела монахини.

— Завтра я попрошу аудиенции у дожа. Второе убийство священнослужителя за несколько дней. И теперь появилась связь — медальон. Обыщите мост и все вокруг на месте убийства Альвизе Дзанина. Конечно, такая вещь долго не пролежит, ее давно уже прибрали прохожие, но вдруг вам повезет! Связь с монахиней у Альвизе тоже есть — инициалы на шляпе, и кухарка узнала головной убор своего господина. Но прежде, чем извещать Совет Десяти я хочу переговорить с дожем.

⠀ — Странные символы на этом медальоне…

— Я показал медальон монахини сведущим людям. Эти символы не являются ни масонскими, ни современными, ни египетскими. Они вообще ничего не означают. И это сказали мне люди, которые являются лучшими специалистами по символике.

***

Франческо Контарини, или Контарин на венецианском диалекте, девяносто пятый дож Венеции, просматривал документы, когда ему объявили о прибытии Повелителя ночи.

Дож встал, улыбаясь, навстречу родственнику.

— Светлейший князь… — почтительно поклонился магистрат.

— Забудь о титулах, дорогой Карло. Надеюсь, добрые ветра привели тебя ко мне? Мы давно не виделись, значит, тебя привело что-то важное.

— Я не хотел отнимать ваше время, светлейший князь…

— Мое время… боюсь, оно не принадлежит мне. Однажды, мой мальчик, ты убедишься в этом сам.

— О чем вы, светлейший князь?

— Об этом кабинете. Фамилия Контарин дала Венеции самое большое количество правителей, и даст еще, так что однажды ты займешь это место.

— Надеюсь, этого не случится.

— Тебе не спросят, когда придет время. Почти тысячу лет с 697 года во главе Венецианской республики стоит фигура дожа. Увы, древние герцоги, а затем выборные верховные магистраты со временем утратили власть и стали лишь символом. И все же, все зависит от мудрости человека… Но не будем о грустном, что привело тебя ко мне сегодня?

⠀ Магистрат рассказал дожу об убийстве сестры Марии, молодого дворянина и священника отца Грегорио.

Все преступления заранее хорошо подготовлены, поэтому никаких следов виновных найти не удалось.

— Но почему ты пришел ко мне? Ты знаешь, что не в моей власти принимать решения.

⠀ — Не скромничайте, светлейший князь. Дож до сих пор имеет вес. Подобно солнцу, он выполняет все свои замыслы in radio obliquo — косвенным образом, а не прямой властью. Вы знаете все тайны этого города, а тот, кто знает тайны, имеет власть. Я хотел проинформировать вас раньше, чем Совет и раньше, чем инквизиторов. Дело весьма щепетильное, затрагивающее членов церкви, а значит, это не обычные преступления.

Если мы узнаем, что две жертвы были убиты как представители духовенства, дело перейдет в разряд государственного преступления и затронет отношения Светлейшей и папского престола.

⠀ Дож задумался. В отличии от прочих государств в Венеции давно уже был установлен принцип светского правления. Здесь были красивые церкви, венецианцы с удовольствием посещали все религиозные церемонии, но Патриарх Венеции не назначался Папой, а избирался венецианцами, также, как дож не проходил процедуру помазания на правление. Обвиненные в преступлениях духовные лица подлежали гражданскому суду, а инквизиторы не слушали церковь в отношении выносимых ими приговоров.

Повелитель ночи не просто так пришел к правителю Венеции, какими бы номинальными не