Улика № 13 - Анна Князева
Анна вспомнила, как они остановились на мосту, любуясь ночными огнями города. Аксенов взял ее за руку, она ощутила тепло его пальцев и в тот момент поняла, как сильно им увлечена.
Когда пришло время прощаться, они остановились у ее машины. И тут, как будто по какому-то негласному соглашению, Аксенов наклонился и нежно поцеловал ее. Это был недолгий поцелуй, но в нем было столько нежности и тепла, что Анна почувствовала, как ее сердце переполняется счастьем.
Теперь, направляясь на базу театра, она снова и снова прокручивала этот момент в голове. Ее губы еще хранили его прикосновения, а сердце – сладкое ожидание встречи.
Но Стерхова не была бы Стерховой, если бы позволила себе безоглядно отдаться этому чувству. Присущее ей недоверие дало ядовитые плоды и пустило крепкие корни. Ее сердце противилось холодному расчёту, но разум, привыкший к осторожности и анализу, снова взял верх.
Анна боялась стать уязвимой, довериться и снова потерять. В этом противоречии, между желанием любить и страхом снова быть раненой, она искала свой путь и надеялась обрести хоть какой-то баланс.
Взглянув на лежащую рядом сумочку, Стерхова вспомнила, что вчера едва не лишилась ее. В сумочке не было ничего, кроме кошелька с деньгами и картами, расчески, помады и пудреницы. Документы и телефон она, по-мужски, носила в нагрудном кармане верхней одежды и, сдавая вещи в гардероб, перекладывала в сумочку. Большой удачей было, что она переложила фотографию мертвой девушки в папку с документами. Анна поблагодарила себя за предусмотрительность. У сумочки после инцидента порвался длинный ремень, но осталась ручка. Короче, все было не так уж плохо, но, как говорится, осадок остался.
Кроме прочего у Стерховой было, о чем подумать. Расследование дела шло по принципу ни шатко ни валко, и это сильно раздражало. Она ждала неизбежного прорыва, а его все не было. Анна ненавидела такие моменты в работе, но привычно тянула свою лямку.
Больным вопросом в этой истории было гипотетическое соучастие тетушки Руфи. В ее квартире хранилось не только платье, в котором фотографировали девушку, но и туфли, которые были на «скрытой матери» во время съемки.
Анна чувствовала, что ей не стоит спешить, и одновременно знала: ответы на вопросы неизбежно придут. Но каждый в свое время.
До базы театра осталось ехать совсем немного, когда на ее телефон поступил звонок от Татьяны Куркиной.
– Уехала домой и даже не попрощалась, – с обидой попеняла она. – В кои-то веки свиделись. Подруга называется.
– А я еще в Санкт-Петербурге, – ответила Анна.
– Шутишь?
– Частный визит плавно перешел в командировку. Зря обижаешься, подруга, мы еще встретимся.
– Тогда я приглашаю тебя на юбилей моего Володьки, ему исполняется сорок пять.
– Поздравляю… – сказала Анна. – Когда состоится торжество?
– В ближайшее воскресенье. Адрес ресторана и время скину тебе эсэмэской.
– Не уверена, что смогу.
– А я тебя и не спрашиваю. Просто будь любезна явиться. Я должна познакомить тебя со своим мужем.
– Попробую что-то придумать, – пообещала Анна, но все же уточнила: – У меня с собой нет нарядной одежды. Не рассчитывала, что задержусь так надолго.
– Этот вопрос решаем: – решительно сказала Татьяна. – Сегодня же позвоню знакомой и договорюсь о визите в шоу-рум.
– Почему бы и нет, – улыбнулась Анна.
– Жди звонка, пойдем туда вместе.
В конце разговора Стерхова подрулила к двухэтажному зданию из красного кирпича, на который указывал навигатор. У входа ей пришлось позвонить Иванову, и тот сам открыл дверь.
Это был коренастый шестидесятилетний мужчина, одетый в меховой жилет и спортивные брюки – типичный кладовщик советского времени. Он провел Стерхову в конторку, забитую от пола до потолка амбарными книгами и растрепанными папками с документами.
– Мне нужна ваша помощь, – сказала ему Анна.
– Это я понял. В чем ее суть?
– Необходимо отыскать на складе мягкую декорацию к спектаклю «Горе от ума». Он был снят с репертуара в середине восьмидесятых.
– О-о-о-о… – протянул Иван Иванович и покачал головой. – Ну, не знаю, не знаю.
– Мне очень нужно. – Она показала удостоверение.
– Не стоит, – отмахнулся Петров. – Гликерия Львовна все рассказала. – Он подошел к высокой стопке документов, переворошил ее толстыми пальцами и вытащил амбарную книгу. – Ну-с, какого типа декорации вас интересуют?
– Мягкие.
– Это я понял. – Иван Иванович раскрыл книгу и его палец медленно пополз по чернильным строчкам. – Кулисы, падуги, занавесы, задники, половики?
– Могу исключить лишь одно, – уверенно заявила Стерхова. – Это не половик. На декорации нарисованы окна.
Он полистал книгу и, найдя то, что нужно, захлопнул ее.
– Идемте со мной.
Они вышли из конторки, по дороге заглянули в какую-то мастерскую и прихватили с собой рабочего.
Склад декораций располагался в большом и старом ангаре. Иван Иванович дернул электрический рубильник и вспыхнул свет. От увиденного Анне сделалось дурно, в тот момент она осознала: в этом скопище свернутых тканевых колбас им никогда не найти то, что им нужно.
Однако Петров уверенно подошел к забитому до верху стеллажу и приказал своему рабочему:
– Ну-ка, подсоби!
Мужчины ловко скинули на пол несколько свернутых декораций. На каждой была надпись: «Горе от ума, 1967 год. Художник-постановщик Горобец М. И.».
– Нужно их развернуть, чтобы рассмотреть, – распорядилась Стерхова.
– С чего начнем?
– Разматывайте задник.
– Задник, так задник, – сказал Петров и подошел к самой длинной сложенной в несколько раз колбасе.
Рабочий подхватил ее край, и вместе с Петровым они растянули задник в прямую линию, развязали многочисленные киперные ленты и стали разматывать. Когда раскрутили декорацию на несколько метров, Иван Иванович спросил:
– И что же? Будем до конца разматывать?
– Мне нужны окна. – сказала Анна.
– Это в самом конце.
Как сказал Петров, так и вышло: нарисованные арочные окна оказались в самом низу задника. Отмотав последние метры, управляющий вдруг воскликнул:
– Что за черт! Кто это сделал?!
Стерхова тоже хотела знать, кто вырезал большой кусок задника, на котором было одно из окон.
– Подождите. – Она достала телефон и сделала несколько снимков. Потом отыскала фотографию мертвой девушки и сверила фон с декорацией. – Тот самый кусок.
Петрова нисколько не интересовали ее дела, его беспокоил порядок на вверенной территории.
– Можем сматывать?
– Конечно, – с благодарностью улыбнулась Анна. – Вы мне здорово помогли. Только один вопрос.
– Ну? – Иван Иванович распрямился и поглядел ей в лицо.
– Как думаете, кто мог это сделать?
– Откуда ж мне знать? Декорация полвека пролежала на складе. За это время здесь сменились много работников.
Возвращаясь в город, Стерхова была уверена в том, что мертвую
