Тур поехавшей крыши - Наталья Николаевна Александрова
Спрашивает Парфеныча из последних сил:
— Ты кто, дед?
А тот ему отвечает:
— Да я у Ивана Францевича на кухне помогаю.
Тамбовские подумали — если у него повар такой боевой, какая же у него охрана? И оставили ювелира в покое.
Квартира у Миллера была без евроремонта, обычная старая петербургская квартира, заставленная тяжелой старинной мебелью. Иван Францевич не уважал новомодные навороты — навесные и натяжные потолки, сложную подсветку, искусственные облицовочные материалы. Он говорил, что достаточно прожил на свете, чтобы не гнаться за модой.
Пройдя по полутемному коридору, Маркиз постучал в дверь, за которой располагался кабинет старого ювелира.
Здесь тоже все было старомодным, основательным и слегка провинциальным — тяжелая, темная дубовая мебель, выцветшие обои, потемневшие от времени картины девятнадцатого века, в основном портреты пожилых помещиков и их жен.
Иван Францевич приподнялся из-за стола навстречу Лене.
— Здравствуйте, Леонид! — проговорил он приветливо. — Давненько вы ко мне не заглядывали! Что нового?
Обменявшись со стариком обычными любезными фразами, Маркиз положил перед ним на стол злополучные часы.
— Что вы можете о них сказать? Представляют ли они какой-то серьезный интерес?
Миллер придвинул бронзовую настольную лампу, достал из ящика стола старинную лупу и принялся внимательно изучать часы. Леня терпеливо ждал, не отвлекая его от работы. Он знал по себе, что специалисту нельзя мешать.
Наконец ювелир отодвинул часы, убрал лупу в ящик и поднял глаза на Маркиза.
— Леня, что конкретно вы хотите от меня услышать?
— Я бы хотел узнать, насколько ценные эти часы. Скажем, могут ли из-за них убить человека?
— Леня, вы знаете, я всегда отвечаю за свои слова, поэтому никогда не пытаюсь судить о том, в чем не разбираюсь.
— Но это ведь как раз по вашей специальности… — начал Леня.
— Вовсе нет. Я действительно разбираюсь в драгоценных камнях, в огранке бриллиантов, не спутаю голландскую розу с обычной бриллиантовой огранкой или с «маркизой», топаз с раух-топазом, но часы — часы, Леня, это не мой профиль. Как золотое изделие они не представляют из себя ничего особенного, красная цена им — пять-семь тысяч долларов, а как часы… это вам лучше обратиться к узкому специалисту. Возможно, это какой-то редкий экземпляр, работа знаменитого мастера или что-то в этом роде. Я бы посоветовал вам поговорить с Константином Соловушкиным.
— А где его найти, этого Соловушкина?
Миллер достал из того же ящика стола записную книжку (он не доверял современной технике и нужные телефоны записывал на бумаге), пролистал ее и записал на листочке номер мобильного телефона.
— Вот вам телефон Константина, можете сослаться на меня!
Леня поблагодарил Ивана Францевича и покинул его квартиру.
Парфеныч со Штормом проводили его до самых дверей.
Выйдя на улицу, Леня достал мобильный телефон и набрал номер часовщика.
— Это Константин? — спросил он, услышав немного задыхающийся мужской голос.
— Ну, допустим, Константин! — отозвались в трубке, и голос заглушили какие-то странные звуки — скрежет, треск и скрип.
— Константин! — попробовал Маркиз прорваться сквозь этот шум. — Можно с вами поговорить?
— Поговорить? — переспросил голос в трубке. — О чем?
— Ну, я хотел бы показать вам часы…
Из телефонной трубки снова донесся непонятный скрежет.
— Не раньше пятнадцатого февраля! — отозвался наконец человеческий голос, прорвавшийся сквозь шум.
— Пятнадцатого февраля? — удивленно переспросил Леня. — Но сейчас же еще сентябрь! Нельзя ли немного пораньше?
— Раньше у меня все время расписано, — Константин чем-то пошуршал, и затем проговорил снисходительно: — Ну вот, кажется, я действительно смогу выкроить вам время пораньше…
— Когда? — оживился Маркиз.
— Двенадцатого февраля, но вам придется приехать ко мне в половине восьмого утра. У меня будет для вас сорок минут.
— Какая досада… — протянул Маркиз. — Я не могу ждать так долго…
— Ну, это уж ваши проблемы! — сухо отозвался Константин. — А сейчас, извините, я занят!
— Но мне посоветовал обратиться к вам Иван Францевич Миллер…
— Что?! — голос в трубке стал гораздо приветливее. — Вас направил ко мне Иван Францевич? Что же вы сразу не сказали?!
— Я просто не успел!..
— Ну, в таком случае… вы могли бы подъехать прямо сейчас к Думе?
— К башне на Невском? — уточнил Леня.
— Ну да, на углу Невского и Думской улицы. Спросите охранника, он вас ко мне направит…
По дороге Леня вполголоса напевал старинный романс:
— Не слышно шума городского, на думской башне тишина, и на штыке у часового горит полночная луна…
Через полчаса он подъехал к знаменитому зданию рядом с Гостиным двором. Когда он спросил охранника, где можно найти Константина Соловушкина, тот посмотрел на него в недоумении:
— Константина? Это какого такого Константина? Это который из законодательного собрания? Так он сюда приезжает только по понедельникам…
— Нет, этот Константин занимается часами.
— Ах, вам часовщика! Ну, тогда поднимайтесь по этой лестнице, — охранник открыл перед Маркизом маленькую неприметную дверь, за которой начиналась железная винтовая лестница.
Маркиз бодро направился вверх по ступенькам.
Вскоре он услышал доносящийся сверху шум. Чем выше он поднимался, тем громче этот шум становился. Вскоре Маркиз понял, что слышит тот самый механический скрежет и гул, который мешал ему разговаривать с Константином.
Наконец лесенка привела его на длинную галерею, которая изнутри опоясывала часовую башню. Теперь над ним виднелись какие-то огромные шестеренки, рычаги и прочие металлические детали. Все это крутилось, раскачивалось и двигалось, издавая ритмичный скрежет.
Леня догадался, что видит перед собой внутренний механизм башенных часов.
— Это вы от Миллера? — послышался откуда-то сверху приглушенный голос.
Леня запрокинул голову и увидел в самой глубине часового механизма невысокого человечка с густой растрепанной шевелюрой, в черном рабочем комбинезоне и в клетчатой кепке. Этот человечек ловко сидел на раскачивающемся часовом анкере, как ковбой в седле прирученного мустанга, и время от времени ударял молотком по зубцам огромной шестерни.
— Да, это я! — крикнул Леня, стараясь перекрыть стук и скрежет часового механизма.
— Подождите минутку, я сейчас спущусь! — часовщик еще раз ударил молотком по шестеренке, затем ловко перепрыгнул с анкера на неподвижный железный рычаг, соскользнул по нему, как гимнаст по шесту и приземлился на галерее рядом с Маркизом.
Маркиз наблюдал за ним с восхищением — как бывший артист цирка, он оценил ловкость своего нового знакомого.
— Константин, — представился тот и протянул Лене руку.
— Леонид, — ответил Маркиз.
— Вы извините, что я с вами так сурово разговаривал по телефону, просто у меня действительно чересчур много работы, так что я не берусь за новые заказы, если не знаю заказчика. Но раз вы от Ивана Францевича, это меняет дело!
— Да, я вас понимаю, — кивнул Леня. — У меня самого такое же правило. А что — в вашей профессии бум?
— Ну, как сказать, — Константин скромно потупился. — Часов в
