Кольцо блаженной Августины - Марина Владимировна Болдова
Зачем он на ней женился, он в трех фразах объяснил ей сразу после свадьбы. «Ты чертовски красива, мне завидуют. Потрепана немного, но вероятность, что об этом станет известно моим партнерам и друзьям, минимальна. К тому же я знаю, что твои родители потеряли бизнес, отец в долгах, пьет беспробудно, а мать будет меня боготворить, если я тебя обеспечу. В общем, – подытожил он тогда, – ты полностью от меня теперь зависишь, детка».
Она помнила эти фразы до сих пор слово в слово.
Мать часто повторяла, что к красоте Бог дал ей ангельский характер. «Бедная моя», – жалела она, а Лика смотрела на нее с недоумением – если она такая… добрая, всех прощает, ни на кого не злится, чего ей опасаться? Тогда она не понимала, что чужие достоинства многих раздражают и вызывают зависть.
Вот и мужа бесит то, что Лика молча и терпеливо принимает его «уроки», не огрызается и не скандалит. Только слез сдержать не в силах.
Она подумала, что возвращение на родину оказалось безрадостным. Сидит тут, в коттеджном поселке, без права переписки и выезда. «Золотая клетка строгого режима. Интересно, где муж взял денег, чтобы оплачивать этот дом да и работу своих мордоворотов? Если, как он утверждает, разорен и должен по кредитам? Кто-то дал в долг под его мифическое наследство? Кто же такой… недальновидный?» – задумалась она – вся затея с получением, по утверждению мужа, «законно ему принадлежавших» ценностей казалась ей абсурдной.
Она еще весной заметила, что соседи как-то натянуто ее приветствуют. Ни тебе широких улыбок дам, ни осторожно-восхищенных взглядов их мужей. Лика решила, что на своем плохом английском выразилась как-то не так. «Ерунда, забудут», – решила она, ничуть не расстроившись. Если бы не муж, становившийся день ото дня все злее, она была бы даже вполне счастлива от таких перемен. Наконец однажды он сказал ей правду. «Не туда вложился», – объяснил с досадой. Она лишь пожала плечами и улыбнулась – к роскоши привыкнуть не успела, ничего страшного в том, чтобы переехать в район победнее, не видела, а свои любимые розы она может выращивать в любом месте. «Все-таки русские женщины уникальны. Эти, – он кивнул в сторону дома соседей, – тут же рванули бы к адвокату, чтобы сохранить свое!» – произнес муж, одарив ее теплым взглядом. «А я все гадаю, что же Глория на меня так косо смотрит?» – рассмеялась тогда Лика, вспомнив вытянутое недовольное лицо жены владельца сети ресторанов. «Не бери в голову, детка. Они еще будут вокруг тебя плясать. Собирайся, завтра вылетаем в Россию. За моим наследством!» – приказал он.
Она все же рискнула задать вопрос – о чем это он? Без подробностей то, что рассказал ей муж, походило на старую сказку. Но он сумел-таки убедить, что шанс есть. Только методы, которыми собирался действовать тот, ей не понравились сразу. «В России сейчас не девяностые годы, дорогой. Там хорошо работают полиция, суд и служба исполнения наказаний», – попыталась предостеречь она его, но муж тогда лишь отмахнулся…
Лика вдруг поняла, что ей делать. Как только не подумала об этом раньше? Она поискала глазами телефон. Набирая номер Макса, бросила взгляд на настенные часы. «Половина первого. Надеюсь, Филонов не улегся снова спать!» – успела подумать она.
– Макс, не разбудила? У меня к тебе еще одна просьба. Ну, хорошо, буду должна! Можешь одну фотографию показать своей бабушке? Вдруг узнает? Есть куда скинуть? Хорошо, сейчас отправлю. Это мамин знакомый, не мой, – соврала зачем-то она, отсылая снимок мужа.
«И не дай бог бабуля признает в нем убийцу Левы!» – подумала она, пряча смартфон в ящик кухонного буфета.
* * *
Алла решила, что говорить мужу о том, что знает о его связи с Даной, не станет. По крайней мере до тех пор, пока не пообщается с Дмитрием. Если тот возьмется вести ее развод с Иосифом, она совсем ничего не будет делать без его разрешения. И несомненно – с удовольствием.
Не удалось ей отвертеться от объяснений с Ириной. Рассказала сухо, откуда знает Корсуна, когда виделись в последний раз – на кладбище, когда хоронила брата, а позже только так, мимоходом. Иришка тут же всплакнула, вспомнив все свои потери – первого мужа, свекровь и родителей. Но быстро успокоившись, заметила, что, мол, куда хилому Осе до красавца адвоката! И подмигнула лукаво.
Алла отмахнулась – не о том думалось, а о более прозаичных вещах: где достать денег на оплату его услуг. Она сразу решила, что бескорыстную помощь не примет. У Иришки брать не собиралась – живут Варенины на две докторские зарплаты, да еще кредит за машину не выплачен.
Выход был – пойти к Августине. Алла была уверена, что ни одно из украшений, что оставил Самуил, та не продала.
…Старший брат для нее всегда был недосягаем. Ей казалось, разница в возрасте у них не десять лет, а все тридцать, до того серьезен тот был. И родители относились к нему не как к ребенку, она это видела. Отец был строг, но никогда не повышал на сына голос. Доставалось ей, Алле, и лишь став взрослой женщиной, она поняла, почему. Да, ее легкомыслие вызывало у отца и мамы опасение, что дочь никогда не создаст семью. Кавалеров Аллочка меняла часто, надоевших не прогоняла, держала рядом, изредка соглашаясь пойти в театр либо на каток. Дворовые сплетницы кривились осуждающе, когда она возвращалась поздно вечером и каждый день с разными провожающими. Но объяснять, что все они лишь друзья, не оставляющие надежду на более близкие отношения, не собиралась никому. Ей хотелось бы влюбиться, но! У одного уши торчком, у второго – маленький рост, а у третьего все мысли на лбу написаны, да и болтлив не в меру.
Как она
