Сокровища Анны Моредо - Александр Юрьевич Прокудин
Батиста прижал к груди шляпу, отчего сделался еще более жалким и несчастным на вид.
– Я понятия не имел, что ты жив, Сильвио… – Батиста обратился ко всем, – Честное слово! Когда я уходил, он лежал при смерти. С воспалением легких или типа того. Он уже тогда так хрипел – я и не думал, что он выживет. Прости меня, пожалуйста, Сильвио. Простите меня все!
– Ты человек без чести, я говорю тебе это в лицо, – беспощадно ответил Саласар.
В ответ Батиста лишь пожал плечами, как бы говоря «что ж тут поделаешь?». И налил себе очередной стакан воды, опустошив кувшин до дна. Фернандес пришлось выйти в приемную, чтобы наполнить кувшин в третий раз.
– С вами все понятно, Батиста, – подытожил исповедь жулика Линарес и повернулся к Саласару. – Теперь послушаем вас, синьор. И прежде всего, объясните, как вам хватило совести…
– О своем визите к синьоре Моредо я горько сожалею, – перебил гость, понимая, о чем пойдет речь. – Виноват.
Он подошел к креслу, в котором сидела Анна Моредо.
– Простите меня, – повторил он, и, похоже, впервые из его тона исчезли насмешка с ехидством. – Эта ненависть… Она пожирает меня и сейчас. Но я чувствую, ни к чему хорошему она не ведет. К тому же, признаюсь, я был в тот день сильно пьян. Примите мои искренние извинения, донья Анна.
– Оберни свои извинения цветущей опунцией и запихни себе в задницу! – ответила старуха так грубо, что даже комиссар укоризненно показал головой. – Мерзавец, оболгавший моего отца! Никогда бы он не поднял руку на беззащитных женщин, как ты утверждаешь! И это подтвердил бы тебе любой, кто был знаком с ним дольше минуты.
– Только скажите, донья Анна! И я из него сделаю то, что тоже можно будет положить в коробку и похоронить в стене, – предложил свою помощь Родригес.
– Хорошо, хорошо, я понял, – рассмеялся Саласар, подняв руки, будто сдаваясь. Глаза его мгновенно снова стали злыми и насмешливыми. – Что же, тем проще будет дальше.
Он вернулся к стулу под картой Андалузии и сел, откинувшись и заложив ногу на ногу.
– По поводу клада, – заговорил Сильвио. – Через пару дней придут бумаги, которые положат конец этому разговору. Все деньги останутся у моей семьи, пусть она и состоит теперь из меня одного. Но я лучше сдохну в мучениях, чем кто-то из вас получит из них хотя бы евро! Если понадобиться, я буду судиться по каждой безделушке, указанной в описи.
– Но… бедный брат! – всполошилась Агнешка.
– Да! А нашедшие клад? – присоединился к ней Родригес. – Причем тут мы?
Незаметный Хавьер Игнасио, боясь, что о нем забудут снова, опять поднял указательный палец.
– Ха! Черт с вами, – неожиданно согласился Сильвио. И кивнул на Анну и Макгиннела. – Я говорю об этой семейке. Думайте, что хотите, синьора, но согласно документам, через полчаса после того, как ваш отец остался наедине с тремя беззащитными женщинами – моей бабушкой, моей тетей и ее дочерью, десятилетним ребенком – их всех нашли убитыми. А через полвека в доме Моредо находят наши фамильные драгоценности! Вот уж совпадение, правда? И вы еще спрашиваете, почему я пришел в бешенство… Никто, вы слышите, никто из вас не получит этих денег!
– Извините, – подал голос мэр. – В любом случае, мы должны дождаться бумаг, которые вы запросили в Мадриде. Чтобы их мог изучить синьор Молина и адвокаты других сторон.
Молина кивнул, подтверждая правильность рассуждений Ортеги.
– Ну, значит это не последняя наша встреча, – издевательски рассмеялся Саласар своим трескучим, будто на дощатый пол высыпали банку гороха, смехом. – Придется мне у вас задержаться. Что порекомендуете? В соборе и ратуше я уже был.
– Но почему вы не объявились раньше, Саласар? – задал резонный вопрос Ортега.
– Не получалось, как следует протрезветь, – ответил Сильвио и, судя по всему, эти слова могли быть как шуткой, так и правдой. – А потом вышел этот прискорбный случай с доньей Анной. Мне было стыдно. Но когда-то на глаза я должен был показаться? А тут ваше «собрание кладоискателей», о котором в городе судачат на каждом углу. Я решил, это удобный повод. И не пожалел! Когда из куста алоэ до меня вдруг донесся голосок этого мерзавца, я подумал, что пропил мозги окончательно. Но нет, это не мираж, это действительно ты, собака!
Саласар резко наклонился в сторону Бенито, и тот в страхе отпрянул.
Комиссар встал между двумя «Сильвио»:
– Руки чешутся отправить вас за решетку. Обоих.
– Да на здоровье! – усмехнулся Саласар. – И я, и, тем более, этот проходимец, провели в каталажках столько, что еще одна-две ночи роли не сыграют. Только, умоляю, не давайте нам одну камеру на двоих. Клянусь, вряд ли в этом случае один из нас доживет до рассвета!
Батиста, тем временем, тяжело дыша, проглотил вынутую из кармана капсулу. Вид у него был совершенно жалкий.
– Вы, кажется, сильно больны, – заметил комиссар. – Я не буду заключать вас под стражу только по этой причине. Но до конца недели вы должны будете покинуть Санта-Монику. Если, конечно, никто из присутствующих не собирается преследовать вас по суду.
Комиссар посмотрел на всех присутствовавших. Фальшивый аристократ никому не был нужен. Но он все же уточнил:
– Вы, Саласар?
– Ни один суд не вернет мне того, что этот подонок у меня украл, – ответил Сильвио. – Пусть катится и подохнет в той же канаве, в которой родился.
– Вас, Саласар, я тоже не стану арестовывать, – сказала Линарес, – с учетом обстоятельств и принесенных вами извинений. Но! Я выпишу вам самый большой штраф за хулиганство.
Сильвио усмехнулся, и, судя по всему, едва удержался от очередной колкости.
– Спасибо, инспектор. Я признателен, – сказал он вместо этого. – Штраф не проблема.
– Но я обещаю, – продолжил комиссар, – если вы позволите себе нечто подобное тому, что случилось, я переквалифицирую статью под шантаж с угрозами. Я понятно выразился?
– Вполне, – кивнул Сильвио с поклоном.
– И еще, – добавил Линарес, – ваше оружие останется у меня.
Улыбка слетела с лица Саласара.
– С какой стати? Вы плохо расслышали про разрешение?
– Я не шучу, – комиссар был тверд. – Ты не будешь ходить в пьяном виде по улицам моего города, с заряженной пушкой в кармане. Или же я арестую тебя прямо сейчас. Выбирай.
Секунду Сильвио сверлил начальника полиции свирепым прищуренным взглядом. Затем сдался.
– Черт с вами. Хотя бы буду уверен, что
