Смерть на фуникулере - Тони Бранто
Мистер Палмер достал трубку и закурил. Ну дела! Через минуту он сказал:
– Мы сидели наверху позади всех и видели только затылки. Но я даже представить не могу, чтобы кто-то из этих людей мог насыпать порошок в ликёр и отравить человека.
– Вы можете рассказать как можно детальнее о том, что происходило на фуникулёре?
– Пожалуй. Дайте-ка вспомнить… – мистер Палмер затянулся и выдул струю дыма. – В вагончик мы вошли первыми и, как я уже сказал, заняли места наверху в самом конце. За нами вошла мисс Бёрч, она села перед нами. Потом вошли дети Робинсонов, сыновья сели перед мисс Бёрч, а девочка села перед ними одна…
– Девочка была раздражена, – заявила миссис Палмер, как нечто самое важное во всей истории. – Её лицо было кислым.
– Перед ней сел мистер Робинсон…
– Он долго не мог решить, куда ему сесть. В конце концов, он сел один перед девочкой. И это, – подчеркнула Софи Палмер, – взвинтило её ещё больше. Она даже не пыталась этого скрыть.
– Интересно почему? – удивился Карлсен.
– Думаю, из-за того, что произошло тем утром. Миссис Робинсон поругалась с дочкой во время завтрака. Причина конфликта поначалу была мне неясна, но позже, когда мы возвращались в номер, чтобы сложить вещи, мы услышали страшную ругань из их комнаты, и тогда я поняла, что причина в ревности. Эта девочка оскорбляла и проклинала свою мать так, что стены дрожали.
Мистер Палмер кивнул в знак согласия.
– А миссис Робинсон в ответ кричала, что дети не имеют права так разговаривать со своими родителями. Но мы, как приличные люди, разумеется, не стали подслушивать и ушли собираться. Примерно через полчаса я спустилась на ресепшен, чтобы забрать у портье вещи из чистки и заодно узнать, подтвердили ли нам номер в «Мамонте», и по пути обнаружила, что ссора всё ещё продолжается. Я тогда сказала Ричарду: если бы у нас была дочь, мы бы не позволили с собой так обращаться. Дело в элементарном воспитании. Ты должен подавать пример детям, ведь они часто копируют родителей, а что тут можно скопировать, когда мать вся в комплексах, от которых в итоге страдает вся семья?
– Вы сказали, причина конфликта в ревности, – напомнил Карлсен. – Вы можете пояснить?
Миссис Палмер вздохнула.
– Мне кажется, там попахивало чем-то страшным. Миссис Робинсон кричала о позоре для всей семьи и о том, что её дочь ведёт себя неприлично… Я, повторюсь, не собиралась подслушивать, но я как раз выходила за вещами из чистки, а путь до лестницы вёл мимо их комнаты… Я поняла ситуацию следующим образом: дочь миссис Робинсон влюбилась в собственного отца.
– Ах вот как… – Адам Карлсен почесал затылок.
В этот момент из кладовки раздался чих. Миссис Палмер вздрогнула.
– Что это было?
Карлсен поспешил бросить:
– Так. Причина раздражённости Мэри Робинсон установлена. Что было после того, как мистер Робинсон занял место в вагончике?
Попыхивая трубкой, Ричард Палмер сказал:
– Туда вошли миссис Робинсон и её сестра. Миссис Робинсон еле шла, сестра вела её под руку.
Миссис Палмер пустилась расписывать:
– Она изображала муки ада. У неё, судя по всему, болело всё и сразу. Я быстро поняла, что сцена разыгрывалась для нескольких, а может, и для всех членов семьи одновременно. Она ведь ещё в автобусе села подальше от всех, вся обиженная с головы до ног.
– Как вы думаете, – спросил Карлсен, – миссис Робинсон таким образом привлекала к себе внимание?
– Разве можно подобрать иную причину? Я ведь вам говорила о манипуляциях… Это было целое представление, рассчитанное на то, чтобы вызвать к себе жалость. Возможно, она пыталась найти поддержку одного из сыновей. Однако же это вызвало лишь раздражение со стороны её мужа.
– Значит, её игра не помогла ей?
– Разумеется, нет. Это был заранее обречённый номер. Миссис Робинсон всё ныла, канючила, пока мистер Робинсон не взорвался.
– Но всё-таки сестра – мисс Нортон, кажется? – была очень добра к ней, – сказал мистер Палмер.
– Да, она была добра, – согласилась миссис Палмер, – но её доброта, если вы меня спросите, была крайне навязчива.
– Возможно, возможно, – её муж то и дело хмурился. – Но в такой нелёгкий момент для миссис Робинсон это была хоть какая-то поддержка.
Тут миссис Палмер не стала возражать.
– Ну так вот, – продолжила она. – Миссис Робинсон всё ныла, ныла, как у неё всё болит, её муж рявкнул на неё, она рявкнула в ответ, после чего мисс Нортон достала ликёр и попыталась его открыть.
– У неё ничего не вышло.
– Спасибо, Дик, я как раз собиралась это сказать.
– Извини, дорогая.
– У неё ничего не вышло. Тогда бутылочку попытался открыть мистер Робинсон, но и у него, заметьте, ничего не вышло.
– Он попросил у старшего сына консервный нож…
– О, Дик, ты просто не даёшь мне всё по-быстрому рассказать!
– Прости, дорогая…
Миссис Палмер пришла в себя и спокойно сказала:
– Мистер Робинсон попросил у старшего сына консервный нож. Тот полез в свой рюкзак, но ничего не нашёл. Тогда он сказал, что сам откроет…
– А его отец выразил большие сомнения на этот счёт.
– Ты просто слова не даёшь вставить!
– Прости, дорогая, я думал, ты не уточнишь…
– Я прекрасно помню все детали, спасибо, Дик. Так вот. Мистер Робинсон выразил большие сомнения насчёт сил старшего сына. Однако этот молодой человек повозился с непослушной крышкой и всё-таки смог отколупать её.
– При этом он случайно облил своего брата…
– Ну всё, Дик, давай ты будешь рассказывать, а я буду, как всегда, молчать!
– Прости, дорогая, я просто вспомнил, как младший сын прикрикнул на старшего…
– И ты решил, что я, конечно же, об этом эпизоде напрочь забыла, да?
– Виноват, дорогая…
– Лучше бы ты читал свою газету, Дик! Когда ты с ней, ты не так много болтаешь! Так вот. Старший сын вылил немного ликёра на младшего. Тот зашумел, начались выяснения отношений… В общем, бутылочку старший сын передал через сестру отцу, а мистер Робинсон вручил её мисс Нортон. Миссис Робинсон, пребывая в образе, не захотела ничего пить, тогда мисс Нортон сама взялась её поить.
– Как вы думаете, вы бы заметили, как кто-то что-то насыпает в ликёр, если бы внимательно следили за бутылкой? – спросил Карлсен.
Мистер Палмер покачал головой и сказал:
– Мы бы не увидели. Бутылка ныряла вниз, потом выныривала вверх… Нет, боюсь,
