Керен Певзнер - Налог на недвижимость
Буйная растительность практически залезала в окно. Кроме деревьев я усмотрела кусок высокого каменного забора и ворота. Около ворот скучал охранник. Послышался гул — небо пересек самолет, и снова стало тихо.
Может, я не в Израиле? У нас страна маленькая, всюду соседи, дети орут. А здесь такая тишь да гладь…
Подойдя к двери, я стала стучать в нее кулаком. Дверь открылась, и в комнату вошел здоровый детина.
— Чего шумишь? — спросил он по-русски.
— Хочу пить, — сказала я на иврите и показала жестами, будто открываю бутылку.
Детина буркнул «Пошли», и мы вышли из комнаты.
Для одной семьи этот дом был слишком большим и не производил впечатления, что здесь живут. Скорее он был похож на маленькую частную школу, опустевшую после того, как ученики разъехались на каникулы.
Мы прошли длинный коридор, спустились на пару этажей вниз и вошли в просторный кабинет.
— Вот привел, — мрачно сказал детина. — Она проснулась и в дверь стучала.
Три кожаных дивана стояли буквой «П», меня усадили на средний. Напротив стоял громоздкий письменный стол черного цвета. На столе кроме телефона была лишь металлическая блестящая игрушка-модуль. Шарик на нескольких тонких коромыслах качался, как маятник, притягивая взгляд.
За столом сидел худощавый мужчина лет сорока пяти в сером костюме. На меня смотрели умные усталые глаза. Из-за его спины выглядывал «тракторист» Аркадий.
Оглядевшись, я увидела двух охранников, стоявших вдоль стены. Все молчали.
Мужчина за столом протянул руку и качнул шарик, колебания которого возобновились с новой силой. Потом он обратился ко мне по-французски:
— Бонжур, Валери, — и произнес еще несколько фраз, по интонации которых я поняла, что это вопросы.
К моему великому стыду, французского я не знаю совершенно. Поэтому, чтобы немного разобраться в обстановке, я ответила на иврите:
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Почему вы схватили меня и заперли здесь?
— Ну и что будем делать, госпожа Валери? — сказал он уже по-русски. Вы не знаете французского, хотя, по вашим словам, родились в Алжире. Мы не знаем вашего иврита. Может быть, поговорим по-русски? Сдается мне, этот язык вам прекрасно знаком.
— А прикидывалась, что француженка! — почему-то обиженно, как мне показалось, вставил Аркаша. — Селяви, парле ву франсе…
И он сплюнул в сторону.
— Хватит, — остановил его худощавый, — расплевался тут…
— Я хочу пить, — сказала я на этот раз по-английски, — и еще таблетку от головной боли из моей сумочки. Вы меня чуть не удушили какой-то гадостью. Кто вы такие? Я израильская гражданка, а вы, если не говорите на иврите, следовательно…
— Помолчите, Валери, или как вас там, — рявкнул он уже на английском, но я не дала ему договорить.
— Это вы обратите внимание на свое поведение! — взорвалась я и вскочила с дивана. — Вы думаете, что находитесь в своей криминальной России?! По-моему вы крупно ошибаетесь, воображая, что вас здесь испугаются так, как в вашей вотчине там…
Не успев договорить, я была схвачена двумя молчаливыми охранниками. Не знаю, что они собирались со мной делать, но дверь внезапно открылась, и в комнату вошла Марина. Увидев, кто шел за ней, я вновь упала на диван — ее ввел в кабинет мой бывший муж Борик.
— О, какая у нас гостья! — воскликнул хозяин кабинета. — Валерия, как зовут вашу подругу? Мне ее представили как француженку Мадлен. Но сдается мне, что она такая же француженка, как и вы.
Конечно, глупо таращить глаза — это совсем не та реакция, которая присуща интеллигентному человеку. Но, впав в состояние ступора, я сумела не вскрикнуть при виде Бориса. Хотя чему было удивляться? Я знала, что он связан с фирмой «Интеллект-сервис».
Конечно, Борик меня заметил, но, в отличие от меня, он флегматик и лучше умеет владеть нервами. Наш мгновенный обмен взглядами не дал никому в комнате повода заподозрить, что мы знакомы и где-то даже бывшие родственники.
Марина бросилась ко мне:
— Лера! Что все это значит? Ты что-нибудь понимаешь?
— Успокойся, Марина, — сказала я на этот раз по-русски. — Мы попали к воспитанным людям. С нами прекрасно обращаются, пригласили в гости, уложили спать…
И я с вызовом посмотрела на парочку за столом.
Аркадий чуть не задохнулся от изумления. Он громко вдохнул воздух, а выдохнуть не смог, только вращал глазами. Вид у него был преглупейший. А худощавый в костюме видимо предугадывал такой поворот событий, поэтому он только слабо улыбнулся.
На лицах охранников и моего бывшего мужа, стоявших вдоль стен кабинета, вообще ничего не отразилось.
— Ах ты… — наконец выдохнул побагровевший Аркадий, — придуривалась, значит, переводить просила. А сама-то все секла…
— Представь себе, — огрызнулась я, — и про ножки, и про койку, и как вы с Малявиным денежки тратите на этих, как их, прошмандовок из массажных кабинетов.
Аркаша не ожидал от меня такой прыти. Он испуганно покосился на худощавого и ничего не ответил.
— Интересно, — протянул худощавый, — смотрю я на вас, милые дамы, и не нарадуюсь. Что еще новенького расскажете? Кстати, дорогая, вы так и не сказали, как к вам обращаться, — он усмехнулся, глядя на мою подругу.
Если бы мы сидели за столом, я бы успела наступить Марине на ногу. Но мы сидели на диване, поэтому я была ограничена в средствах воздействия. Но, как ни странно, она меня поняла.
— Какое ваше дело? — буркнула Марина. — Я совершенно не хочу с вами знакомиться.
— Ну это легко устроить, у нас есть кое-кто, близко с вами знакомый… — он поднялся с дивана, подошел к двери и приказал:
— Натана ко мне!
Через несколько секунд в комнату вошел Натан. Увидев Марину, он подошел к ней и взял ее за руки:
— О! Какая встреча! Мариночка, дорогая, дай я тебя поцелую! С приездом!
— Уйди, подлец! — она отпрянула от него. — Это все из-за тебя! Какого черта тебе понадобились мои метрики? Мало мне было неприятностей в аэропорту, так ты еще и здесь влез! Что вам от меня надо?
— Ты была такая красивая девочка, когда мы встретились около «Машбира». Я тебя сразу и не признал!. А потом все думал и думал, где мог видеть такую примадонну?
— Хватит выламываться, противно! — бросила я.
Голос Натана из приторно-сладкого тут же стал угрожающим:
— Заткнись, сука. Довыпендриваешься у меня… Живо тебя обломаем, еще и понравится.
Мне нечего было терять, и я обратилась к худощавому:
— В конце концов, это неприлично. Вы, хотя и не по нашей воле, привели нас к себе, но до сих пор я не знаю, с кем имею честь…
— Можете обращаться ко мне Алексей Алексеевич, — осклабился он.
Вот так номер! Это был Круглов собственной персоной. Не хотелось бы, чтобы он знал о том, что я знаю, что он знает о важности документов в папке… Я запуталась окончательно и сказала:
— Мы здесь не привыкли к таким длинным именам. Не обидитесь, если я буду называть вас просто Алексей?
Марина сидела на диване, ерзая, как на сковородке. Наконец она не выдержала и захныкала:
— Я тебе говорила, не вмешивай меня в твои дела. Я боюсь! Что теперь будет?
— Перестань! — сказала я в сердцах. — Взрослая барышня, а распустила нюни, ведешь себя, как трусливая собачонка.
— А ты знаешь, кто они? — заорала Марина, тыкая пальцем почему-то в Борика. Видимо, он произвел на нее неотразимое впечатление. — Это же мафия! Ты давно уехала, в твое время еще не было таких, а я знаю, чего можно от них ожидать! Убьют, зарежут и…
— Никто не узнает, где могилка моя… — вдруг пропел «тракторист» Аркадий.
— Не ерничай! — остановил его Круглов.
На него этот выпад Марины, казалось, не произвел никакого впечатления. Алексей поднялся, обошел стол и сел на диван напротив нас. Повернувшись к охране, он жестом приказал всем выйти. Аркаша попытался было замешкаться в дверях, но поняв, что приглашения «А вас, Штирлиц…» не последует, вышел вслед за другими.
Мы остались втроем. Алексей достал из кармана пачку сигарет, закурил, неторопливо выдохнул дым и обратился к нам:
— Так вот, милые дамы, здесь вы не по своей воле, и делать вам придется то, что я скажу. Иначе… — он замолчал, но само это молчание было таким угрожающим, что я невольно поежилась.
— Не понимаю, чего вы от нас хотите, — начала я, но он меня оборвал.
— Прекрасно понимаете, дорогая Валерия. Судя по вашему поведению, запугать вас крайне проблематично, поэтому оставим этот метод решения вопросов и постараемся договориться, как цивилизованные люди.
— Не ходите вокруг да около, объясните, что вам от меня надо!
— Папку с документами, которую передал вам ваш приятель.
— Он ничего не передавал мне, — и я не обманывала, поскольку сама стащила папку у Дениса из комода.
— Передавал или вы сами взяли, неважно, — сказал Алексей, словно угадав мои мысли. — Папка сейчас у вас и, отдав ее, вы тут же вернетесь домой и забудете о всех волнениях.