Сергей Яковлев - Драйверы
— Урод! Да за полторы тысячи — а именно столько он и поимел с тебя — можно ползком на брюхе через весь город проползти. Да за эти деньги я бы Обводный канал вброд перешел…
— Почему вброд?
— Я плавать не умею. Крепко он тебя наказал.
— Не наказал, не наказал… Мне его даже уговаривать пришлось, Витя.
— Добрый человек?
— Ну, я немного продешевил, конечно, но очень уж деньги нужны были. Говорю же — нашло, завелся.
— Сволочь…
— Однообразен ты, Витька. Я ведь могу обидеться и не рассказывать.
— Давай, давай… Гони картину дальше. — Борька помолчал.
— Ну, взял я этих — фишек, а потом… Знаешь, бывает так — как зомби, как робот — все ставлю и ставлю. Раз — на черное, раз — на красное, и все мимо. В общем, долго рассказывать. Три раза подряд «зеро» выпадало. Представляешь? Мне один чувак там сказал, что такое раз в тридцать лет, не чаще, случается, — Борька еще повздыхал в трубку. — Не повезло мне, Витя. Все проиграл. До последнего цента. Домой под утро на развозке автобусной добирался, сигареты у мужиков стрелял.
— Вот почему ты от меня последнее время активно терялся, паразит.
— Отчасти… Но это уже давно было, еще в том месяце. А сейчас зима, и как назло — заказов на ремонт машин мало, клиентов тоже, ну и денег — соответственно. Не шуршат шуршавчики. Да и вообще — нашу лавочку менты прикрыли. Налоговая наехала, и все разбежались, как тараканы.
Борька работал в какой-то полуподпольной шараге на ремонте иномарок.
— Сам понимаешь — сразу же и семейные заморочки начались. Веруня вдруг ни с того ни с сего грызть начала. И грызет, и грызет… Хоть бы пластинку сменила, а то — все одно и тоже… Я уже в таксопарк хотел идти устраиваться, или на автобус. Потом вот на эту халтуру подписался — в Кирилловском дом конопатить, но — увы… — Он опять замолчал, но даже по его молчанию я понял, что человек осознал и переживает. А возможно, и утешения от меня ждет. Я утешил.
— Падла ты, Борька, бацильная! У меня даже слов приличных для тебя нет. Ты когда-нибудь доиграешься, гад, — действительно выгонит тебя Верка и правильно сделает. Потом я еще добавил, тонко так намекнул дубине этой, что мало кому удавалось успешно эксплуатировать собственное слабоумие, а если вдруг где-нибудь объявят конкурс мудаков, то он там займет второе место.
— Почему не первое? — уныло поинтересовался Борис Евгеньевич.
— Потому что — мудак в квадрате, эм — два. Понимаешь?
Ну, чем еще я мог утешить и подбодрить друга моего? Сорок шестой год мужику — не маленький.
Ладно, плевать… Ну, просадил, и просадил, бывает. Выяснил основное — деньги Бобу нужны позарез, и согласен он прокатиться со мной на «КамАЗе» до Мурманска и обратно. Главное — с ним на трассе не пропадешь: водитель он классный и механик — от Бога. К тому же он и на «плечевых» несколько лет работал.
В тот же день, в половине четвертого, когда над Питером декабрьские дневные сумерки стали плавно переходить в вечерние, мы снова встретились, уже втроем — Борька, Ахмет и я.
* * *Как там в песне у Высоцкого: «Сидели пили вразнобой мадеру, старку, зверобой…»?
Ну, не так уж и вразнобой, и не мадеру, не старку и не зверобой. Обычную водку пили. Карельского розлива с непонятным вензелем «КПП» или «КНП» на пробке. Карелы к себе чужую водку не пускают — местечковое эмбарго ввели, патриоты, зато свою сермяжную табуретовку на север, в Мурманскую область, везут немерянно.
Да немного и выпили… Такой водки много не выпьешь, с такой водки можно очень быстро ослепнуть или оглохнуть — были случаи, а при длительном употреблении цирроз печени гарантирован.
Собрались на квартире у везунчика Семенова. А «везунчик» потому, что перед самым распадом Союза — летом девяносто первого — умудрился каплей Семенов на Черноморском флоте крупно начудить: нажрался до изумления и в приличном Севастопольском кабаке «Рында» учинил хороший флотский, точнее военно-морской, мордобой. С опрокидыванием столиков, битьем зеркал и оказанием сопротивления офицерскому патрулю.
Завел его тогда — как он сам потом признался — бывший кореш, тоже офицер флота, попытавшийся объяснить Семенову по пьяному делу, что «Украйна должна быть самостийной, а москали никакого отношения ни к их Севастополю, ни к их Черноморскому флоту не имеют». Все бы ничего, но как раз к прибытию из Москвы в базу главкома каплей Семенов подгадал. Вот такой «форс-мажор» с ним случился. Ну, и — как не болела, а умерла — через трое суток оказался каплей Семенов на Северном флоте. На «знойном» Баренцевом море, как раз почти там, где «в далеком тумане растаял Рыбачий». Разумеется — с понижением в должности.
Да, тяжела ты, служба моряцкая, сурова ты, жизнь корабляцкая! Горевал, конечно, а оказалось — зря. Совершенно напрасно горевал кап-лей Семенов, поскольку все вдруг переменилось под нашим зодиаком — Козерог стал Псом, а Дева — Раком! Не так уж и плохо все обернулось — остался бы на Черноморском флоте, неизвестно, что бы сейчас с ним было. Как начали хохлы отделяться да свою долю из общего котла требовать — мороз по коже. Половину флотской авиации угробили — поломали на аэродромах. Корабли, лодки, катера ракетные… Новейшие! Авианосец недостроенный умудрились китайцам по цене металлолома втюхать. И за каждым самолетом и кораблем — экипаж, люди. А здесь, хоть и с задержкой, но звездочку свою майорскую все же успел получить Семенов, дослужился до кап-три…
Собрались только свои — семеро офицеров и трое мичманов. Свои, потому что проверенные-перепроверенные… Все с подплава, из одного экипажа, не одну тысячу миль вместе под водой прошли. Их лодку девять месяцев назад перегнали из Ура-губы в Кольский залив на списание. И не старая еще лодка, хорошего проекта, с двадцатью четырьмя «крылатыми птичками» на борту, но — видно, момент настал… Матросов раскидали кого-куда, а офицеров и мичманов… Одних уволили, некоторые получили назначения на другие корабли и флота. Они — последние из могикан, седьмой месяц ждали решения своей судьбы: или нового назначения, или увольнения с флота.
Сгоношил легкий флотский поддавон, как всегда, заводила Семенов, он и водку с закуской организовал. Водки всего пять поллитровок выставил — негусто, но… учитывая, что никто из десятерых полгода не получал из казны вообще никаких денег — нормально. Закуска обычная: хлеб, капуста, рыба…
— Ша! — сказал Семенов после того, как традиционно по-первой выпили «за тех, кто в море». — Ша, мужики… Есть интересная мысль. Журнал «Знание — сила» все читали? Ну, так слушайте сюда… Вам всем крупно повезло — у вас есть я, а у меня — голова с идеей и связи. Не верите?
Господа офицеры и мичманы к капитану третьего ранга Семенову относились неплохо, но не очень-то верили. Они за последние несколько лет научились никому не верить, даже себе. Тогда кап-три Семенов резко разлил по второй — за женщин — и убедительно объяснил товарищам по оружию, в чем заключается элемент их везения и почему «знание — сила»!
— …а главное — у меня и в Питере, и в Либаве, — так он почему-то называл город Лиепаю, — очень хорошие контакты есть. Прибалты за килограмм меди не меньше чем по доллару выкладывают. Принимают любое количество металла. Любое… Только давай. Вот так… Ребята с Балтики им уже сотни тонн перекинули. Особенно, когда из Таллина и Либавы уходили… А мы — хуже? Мы что, пальцем деланные? Лично я подыхать с голоду в Мурманске, больше не желаю, тем более, что под боком меди больше, чем грязи в Трускавце.
Букву «г» южанин Семенов произносил на хохляцкий манер мягко, а в слове Мурманск он по местному обычаю делал ударение на второй слог, на «а».
— Грузовичок я здесь уже присмотрел — «ГАЗ-53» с кран-балкой в кузове. Конверсионный, с артсклада, а сейчас — в частном пользовании. Парнишка один надежный — из флотских — за небольшую плату поможет нам хлам с пирсов вывозить. Возьмем его вместе с «телегой» в долю. С начальником охраны тоже есть предварительная договоренность. Будем ему понемногу отстегивать, и — тишина. Штабным рот заткнем… Ну, а до Питера — погоним контейнерами на дальнобоях. И все — шито-крыто. Я это дело в ближайшее время устрою. В Питере есть человек — будет принимать и дальше, в Эстонию, переправлять. Гарантию даю — дело верное. Наша задача — собрать, погрузить и… получить деньги. Как, моряки, годится?
Моряки выпили по-третьей, подумали и пришли к неутешительному выводу, что за неимением гербовой…
— Только, ребята, одно условие — не трепаться. Это я не только вам говорю, но и себе тоже. Не трепаться, не высовываться и деньгами не шелестеть.
В этот момент, когда Семенов упомянул о деньгах, которыми не следовало шелестеть, все присутствующие за столом засмеялись. Поскольку никто особенно Семенову и не поверил…
— Напрасно ржете. Будут деньги, будут… Однако еще раз предупреждаю, — не унимался Семенов. — Дело хорошее, но не очень с законами согласуется. Сами понимаете — не дети… Милиция или контрразведка на нас выйдут — и кранты. Можем погореть, как миленькие. Но и бояться особо нечего — по всему видно, им не до нас. Сейчас каждый о своей шкуре думает. В общем, будем предельно осторожными — будем богатыми и здоровыми…
