Грегори Макдональд - Первое дело Флетча
– И я ничего бы об этом не знал?
– Естественно. Только порадовался бы, что не нужно платить ни цента.
– А тебе от этого какой толк?
– Больше денег. И потом, зрители вдохновляют.
– Может, вы выступаете и перед настоящими зрителями?
– Конечно. Марта посылает нас на вечеринки. Мы делаем это на полу, после обеда. Парень и девушка, две девушки, два парня. Старички возбуждаются, а нам – развлечение. Впрочем, увидишь сам. И чаевые превосходные.
– Ты упомянула камеры.
– Да, они необходимы. Чтобы избежать осложнений. Камеры стоят за маленькими зеркалами в каждом зале. Видеокамера и обычная. Мы снимаем всех клиентов.
– Зачем?
– Иногда они напиваются, злятся, раздражаются. Клиенты везде одинаковы. Они жалуются, угрожают. Если они действительно становятся опасными, Марта посылает им фотографии или видеокассету. Это их успокаивает. Не потому, что они стесняются того, чем занимаются в зале. Просто на фотографиях они такие уродливые и неуклюжие, с толстыми, отвислыми животами, волосатыми задницами...
– И фотографии иной раз используются для шантажа, не так ли?
– Конечно. Особенно, если клиент перестает быть клиентом, а мы знаем, кто он такой. Тот, кто входит в дверь «Дружеских услуг Бена Франклина», навсегда оставляет там часть самого себя.
– Приобретает друга по гроб жизни.
– Это прибыльный бизнес.
– Да. Ваша контора может потягаться с солидной юридической фирмой.
– Ой, смотри, свободный столик!
– Итак, – усевшись, Флетч вытянул ноги, – ты – проститутка с золотым сердцем.
Руки он сложил на груди, чтобы закрыть от чужих глаз надпись на тенниске.
– Не думаю, что золотое сердце хорошо качает кровь. Я предпочитаю хранить золото в другом месте.
– И много золота ты добыла у Бена Франклина?
– Достаточно, чтобы покинуть это заведение. Марта еще ничего не знает. Пожалуйста, не говори ей. Мы хотим преподнести Марте сюрприз, в конце недели. Пятница – мой последний рабочий день. В субботу мне надо уладить кой-какие дела, а в воскресенье мы сматываемся в Колорадо. Навсегда.
– Вы хотите сбежать.
– Совершенно верно.
– Если ты зарабатываешь так много золота...
– Конечно, не следует мне этого говорить. Ты только поступаешь на службу, я – ухожу. Вроде бы я должна тебя подбадривать, но... Ты, возможно, мне не поверишь, Флетч, но «Дружеские услуги Бена Франклина» – препоганенькое местечко.
Флетч попытался изобразить на лице изумление.
– Я сыта им по горло, – продолжала Синди. – Помнишь блондинку, что вошла в приемную, когда ты был там, и начала качать права?
– Да.
– Это Карла. Ее аж затрясло от зависти, потому что ты стал моим клиентом. Кстати, в это утро ее и не ждали.
– Она имеет право выбора клиентов?
– Она имеет право выбирать все. Часы работы, залы, клиентов.
– Более опытным полагаются привилегии. Так заведено в любой конторе.
– Более опытным! Она здесь три месяца, а я – два с половиной года, с самого открытия.
– Трения между сотрудниками – обычное явление. А чем она, собственно, лучше тебя?
– Разве ты не слышал, что сказала Марта? Она, видите ли, хотела, чтобы Карла поспала в это утро подольше. Догадайся, кто выбрался из двухспальной кровати, в которой спала Карла, и на цыпочках вышел из спальни?
– Просвети меня.
– Марта.
Официант, обслуживавший Флетча днем раньше, узнал его. Огляделся в тщетной надежде найти другого официанта, с неохотой подошел к столику.
Синди наклонилась к Флетчу.
– Мне без разницы, кто, где и как работает, – с жаром воскликнула она. – Но никто не должен получать преимущества только потому, что спит с боссом.
Флетч откашлялся, посмотрел на официанта.
– Рад видеть вас живым и здоровым, – пробурчал тот.
– Благодарю.
– Так что будет «как обычно» сегодня? Мне не терпится услышать. Кроме того, я уверен, что шеф-повар этой ночью не сомкнул глаз, вспоминая ваш вчерашний заказ, а с утра дрожит на кухне мелкой дрожью, предчувствуя, что вы появитесь и сегодня.
– Ты ел здесь вчера? – спросила Синди.
– И память об этом сохранится в наших сердцах, мисс. Мы даже попросили ресторанного критика из «Ньюс трибюн» обходить наше кафе стороной, пока этот удивительный клиент не выедет за пределы штата или не отойдет в мир иной в приступе икоты.
– Всего-то я заказал... – Флетч повернулся к Синди.
Официант поднял руку, призывая его не продолжать.
– Пожалуйста, сэр. Не повторяйте, я этого не переживу. Услышав вчера ваш заказ, я до сих пор сам не свой. Как жить без веры, что каждый следующий день будет лучше предыдущего?
– Как по-твоему, он оскорбляет меня? – спросил Флетч у Синди.
– О, нет. Я думаю, он пытается объяснить тебе преимущества пищи быстрого приготовления, вроде гамбургера или пиццы.
– То есть молодым следует ограничить свой рацион упомянутыми тобой блюдами?
– Естественно, – Синди посмотрела на официанта. – Не волнуйтесь, сегодня заказывать буду я.
– О, восславим Господа нашего! Наконец-то и на вас нашлась управа. – Последнее относилось к Флетчу.
– Принесите ему пять яиц, сваренных вкрутую.
Официант от изумления едва не потерял дар речи.
– И всего-то?
– Еще шоколадный гоголь-моголь, – пробормотал Флетч.
– Да, – кивнула Синди. – Видите ли, он получил новую работу, требующую строгой диеты.
– Ему это не интересно, – вставил Флетч.
– А что принести вам, мисс?
– Банановый сплит <Сладкое блюдо из фруктов, мороженого, орехов>, три шарика мороженого, взбитые сливки, зефир и жареные орешки.
– Не много ли натощак? – с завистью спросил Флетч.
– Хочу устроить своему желудку маленький праздник.
Флетч повернулся к официанту.
– К вашему сведению, эта молодая женщина накормила меня с утра толченым лосиным рогом.
– Я мог бы и догадаться, – вздохнул официант.
– Ерунда, – махнула рукой Синди. – Где сейчас найдешь лося? Скорее всего, то был толченый коровий рог.
– О, Господи, – официант возвел очи горе. – Куда подевались милые молодые люди, которые говорили: «Пожалуйста, коку и гамбургер»?
– Официанты не питают ни малейшего уважения к молодым, что бы они ни говорили, – пробормотал Флетч.
– Как меня теперь называть? – спросил Флетч, посасывая через соломинку принесенный в высоком стакане шоколадный гоголь-моголь. – Юноша по вызовам?
– Вы проститутка, сэр, как и все мы, и, пожалуйста, не забывайте об этом, – Синди взяла со стола ложку. – Иначе потеряешь контроль над собой, над клиентом. Такая уж профессия. Контроль терять нельзя ни при каких обстоятельствах. Это опасно.
– Как же мы дошли до жизни такой? – спросил Флетч Синди.
– Полагаю, воспитывали нас одинаково. Как и многих, если не всех американцев. – Ложкой она добавила в вазочку с мороженым взбитых сливок, насыпала орешков, положила зефир. – Мы выращены, как сексуальные объекты, не так ли? Иначе для чего все эти витамины, педиатры, диеты? Почему родители и учителя заставляли нас заниматься спортом? Чтобы вырабатывать философский взгляд на вещи, учиться, как надо выигрывать, а как-проигрывать? Чепуха. Родители и тренеры протестовали, жаловались и ругались с судьями и друг с другом куда больше нас. Ради нашего здоровья? Как бы не так. Много твоих друзей закончило школу без серьезных травм ног, спины, шеи? – Синди зачерпнула полную ложку сплита и отправила в рот. – Постоянно будь на свежем воздухе, но предохраняй кожу от прямых солнечных лучей, так советовала мне мамочка. Лосьоны утром и вечером. Цель одна – идеальная форма ног, рук, плеч, плоский живот, нежная упругая кожа.
– Я – сексуальный объект? – переспросил Флетч.
– Именно так, брат мой. В твоем воспитании основное внимание уделялось философии? Культуре? Теологии? Помнится, я, тринадцатилетняя, прибежала из школы, влетела в дом со словами: «Мама, мне поставили А по математике!», – а мама рассеянно ответила:
«Да, дорогая, но я замечаю, что твои волосы блестят не так, как раньше. Каким шампунем ты пользуешься?»
Флетч молча ел яйца.
– На кого указывали нам, как на героев? – вещала Синди. – На учителей? Математиков? Поэтов? Нет. Только на тех, кто мог похвастаться прекрасным телом, на спортсменов и кинозвезд. Именно у них постоянно брали интервью на телевидении. Но разве они рассказывали, каким потом даются им быстрые секунды или как они перевоплощаются в роль, которую играют? Нет, их спрашивали о сексуальной жизни, о том, сколько раз они вступали в брак, с кем и почему разошлись в последний или предпоследний раз. Престиж, Флетч, определяется числом людей, которых ты можешь завлечь в свою постель.
– В результате ты стала проституткой.
– Разве не к этому все шло?
– Ты, похоже, зришь в корень.
– Думаю, да
– Тебе нравится банановый сплит?
Синди уже съела добрую половину.
– Очень.
– Заметно.
– Очень нравится, – повторила она.
