Гапарон Гарсаров - Ламбрант
— Поговорим об этом позже, — прогудела зардевшаяся Симона.
— Что еще за долга? — напрягся Охтин. — Это за дом??? Ты что, не платил за наш питерский дом?!
— Папа, я не виноват, я просто счёл необязательным платить за то, что не выполняется… Например, за капитальный ремонт или дератизацию…
— И в итоге набежал долг с пени в размере моего месячного заработка, — возмутилась девушка, злобно стуча вилкой об тарелку и потроша подвернувшиеся под руку помидоры.
— Почему я узнаю об этом лишь сейчас?! — не утихал взбудораженный отец семейства, напрочь потеряв интерес к Павлу. — Когда это произошло? За сколько месяцев долг?..
— Тоже мне, нашли яблоко раздора, — отмахнулся Валя. — Они не имели права сдирать с нас такие дикие суммы, это незаконно…
— Слушай, ты, законник бестолковый… — окончательно разозлился Кирилл Константинович.
— Папа, не надо, — потребовала Сима.
— Это я-то бестолковый?!! — обиделся брат. — А сам-то ты с мозгами, да?! Жениться надумал в таком возрасте, это с мозгами, значит?! Брать бабу с таким увальнем в придачу! Сидеть в захолустье и прожигать наши сбережения на сомнительные проекты! Это по-твоему с мозгами???
— Тебе известно, что заставило меня уехать в провинцию. И я, между прочим, свои деньги вкладываю, а не твои, — огрызнулся оскорблённый отец. — И не тебе ими распоряжаться, щенок, заработай сначала сам, а потом и гавкать научишься!!!
— Это ты меня бабой назвал? — вмешалась в разговор Элина Евгеньевна.
— Немедленно перестаньте ругаться, мы в ресторане, на нас смотрят люди! — воззвала к совести Симона.
— Не ори на меня, я тебе не мальчик! — воскликнул Валентин.
— Что?!
— Я баба?..
— Молокосос!
— А ты транжира и старый дурак!..
— Замолчите…
— А ты не лезь, когда два мужика разбираются!
— Это ты-то мужик???
— Идиот он!
— Заткни хлебало!!!
— А мой сыночек увалень?!
Это длилось ещё минут пять, за которые Паша бессовестно наслаждался ссорой. Люди за соседними столиками с любопытством смотрели на перебранку голосистых родственников и посмеивались, видя сытую улыбку юноши. В конце концов, экспрессивный Валентин схватил свой бокал и плеснул вино в недовольного отца, забрызгав сидевшую рядом мать Павла. Та пребывала в полнейшем шоке. Симона принялась удерживать Кирилла Константиновича от ответной атаки, поскольку тот пытался вылить на сына целую бутылку. В процессе завязавшейся потасовки со стола упали несколько посудин. Двое официантов подбежали к неспокойным посетителям, попросили утихнуть, а в итоге получили от заносчивого Охтина по первое число. Он обозвал их «столовыми крысами» и послал подальше. Разумеется, хамство здесь не стерпели, и через минуту в дело вмешались охранники, которые потребовали покинуть их приличное заведение.
Разошлись без прощаний и в разные стороны. Элина Евгеньевна, вцепившись в руку сына, потащила его к автобусной остановке. Симона, разнимавшая мужчин, звала брата с собой. А Кирилл Константинович словно сорвался с цепи. Ему было уже безразлично, из-за чего всё началось, настолько хотелось задать Валентину трёпку. Что происходило с ними дальше, Павел не мог наблюдать, потому что мать унеслась отсюда на всех парах, управляя им, как маленьким мальчишкой. В иной ситуации он бы одёрнул руку и замедлил темп, но сейчас ему было неописуемо хорошо от сорванного ужина и разругавшихся родственников. Кто знает, глядишь, с такими темпами дело дойдёт и до расстройства свадьбы.
Проводив огорчённую Элину Евгеньевну до дома, Павел решил проведать друга и пулей ринулся к Молохову. Добрался до нужной улицы за считанные минуты, наняв «частника», но во дворе местных «хрущёвок» натолкнулся на сборище каких-то ребят в чёрных одеждах. Те расположились на лавочке перед подъездом приятеля, громко разговаривали и курили, явно кого-то поджидая. Не утруждая себя изучением их лиц, Володарёв прошмыгнул внутрь, однако сзади тут же раздались голоса. Парни позвали его к себе, а трое из них даже забежали следом за ним на площадку первого этажа.
— Александр Давыдович, можно вас на пару минут? — заискивающе спросил один из них, и следом все остальные дружно ввалились в подъезд. В руках у Павла оказался плотный чёрный пакет.
— Я не… — попытался Воодарев отвязаться от странных личностей, однако их физиономии показались ему смутно знакомыми. К тому же, они обратились они к нему по имени-отчеству Молохова.
— Примите, пожалуйста, от нас скромный подарок, — продолжал паренёк, вручив ему что-то в полиэтилене. — Мы так обязаны вам. Вы вытащили нас из безнадёжной ситуации, спасибо вам огромное… Мы очень признательны…
Значит, это берсеньевцы, выпущенные на свободу. Быстро же потрудился Сашин адвокат, прошли всего сутки или чуть больше.
— Пацаны, я не Молохов, он живёт на пятом этаже, — разочаровал Павел горе-сатанистов. — Кстати, я как раз иду к нему, можете передать, если что.
— Ну вот, это не он, — запричитали ребята и с расстроенными гримасами попятились обратно на улицу.
— Его нет в квартире, мы уже здесь два часа караулим, — объяснил юнец с пакетом.
Пришлось возвращаться не солоно хлебавши. К студенту тут же вернулись мрачные мысли об Ульянове. Сказать по телефону всё, что удалось узнать сегодня о мёртвом декане, он не успел, у друга вечно возникали помехи, а после второго обрыва связи дозвониться до него стало и вовсе проблематично. Лишь бы Сашка не наломал дров, молил Павел безликого Покровителя, нарушая извечное предписание «ничего не просить у Чёрного Бога».
Утром обнаружилось, что с «дровами» Молохов справился скверно. Он позвонил очень рано, переполошил мирно спящих Володарёвых и вызвал у Элины Евгеньевны бурю негодования. Впрочем, учитывая вчерашнее, ей многое можно простить.
— Я еду к тебе, — огорошил Александр сонного приятеля, и тот разом очнулся от утренней слабости. — У меня такие новости!..
— А у меня мама, и она не даст нам нормально поболтать, — уже надевая трико, процедил Павел и взглянул на время — ещё только половина шестого.
— К чёрту мать, я сегодня столько всего видел, тебе такое и не снилось! — продолжал возбуждённым голосом невесть откуда взявшийся товарищ. — Мы с тобой две тупицы, а Сильваний с Артуром вообще лузеры!..
— У-у-у, надо будет передать им твои слова, — пошутил первокурсник, приблизившись к зашторенному окну.
— Володарь, тут такое, такое!.. Я всё понял, всё. И верю тебе теперь целиком, ну, по поводу этого декана.
— Я тебе вчера, кстати, хотел рассказать, — прервал его парень, дёрнув штору, и с внезапным воплем уронил трубку на пол, где та благополучно разбилась.
Пашу пробрал шок похлеще, чем в то утро перед заброшенным особняком Берсеньевской братии, когда его чуть не сбил автомобиль. На стекле со стороны улицы кровью было намазано какое-то слово. Прочесть его в первые секунды не получилось, взгляд остекленел, сердце застыло да и телефон стало жалко. Всё-таки импортный, недавно приобретён за немалые деньги, и вдруг вдребезги. Совладав с первым страхом, Володарёв снова приблизился к окну и одёрнул дрожащей рукой штору. Так и есть, стёкла облеплены кровавыми следами чьих-то ладоней и пальцев. Через эту багровую мозаику не видно даже деревьев, растущих на детской площадке у высотного дома.
— Что ты там уронил? — прохрипела разбуженная мать, очень некстати появившись из-за спины и застав жуткий узор на окнах Пашиной комнаты. — А это ещё что такое?..
Примерно минуту они не говорили друг другу ни слова, рассматривая коряво исполненную надпись «BRASUS». Что она означала, Павел пока не имел ни малейшего представления, хотя отпечатки чьих-то рук натолкнули его на одно нехорошее подозрение.
— Зачем? — только и спросила Элина Евгеньевна.
— Не знаю, — пожал плечами сын и принялся неуверенно опускать щеколды, пытаясь открыть окно. Свежий ветерок залетел внутрь, не давая как следует оценить кровавый рисунок с наружной стороны.
— Не знаешь, зачем ты заляпал стекла?! — возмущённо пропищала мать. Видимо, она уже посчитала виновным в этом исключительно его.
— Вот мне больше делать нечего! — воскликнул парень, осторожно трогая засохший след от руки. Она была раза в два больше его ладони, да ещё и кровь…
— Ты держишь меня за дуру?! — пустилась женщина в очередную истерику. — Как такое можно сделать, если не из твоей комнаты? Мы же на четвёртом этаже!
— Говорю ведь, не знаю. — Она начинала его бесить. На самом деле здесь объяснение было только одно — такое безобразие оставили вполне знакомые парню когтистые руки. Человеку до этого этажа никак не добраться: снизу нет никаких балконов и каменного ободка, а спуститься сверху мешают ещё добрых пять этажей. Хулигана, изобразившего на стёклах пугающий рисунок, наверняка бы заметили соседи или прохожие, воспользуйся он таким способом.
